2015 во внешней политике

Главным внешнеполитическим сюрпризом 2015 года стало участие России в боевых действиях в Сирии. Ничего подобного постсоветская история РФ не знала. Оказалось, что Россия способна на серьезную глобальную игру, способна на военную операцию (пусть и ограниченных масштабов) далеко от своих границ. Предыдущие ее действия пусть не подобного формата, но связанные с развертыванием воинского контингента в странах, не имеющих с РФ общей границы (Босния, Косово), проводились в составе миротворческих сил ООН или иных межнациональных структур и операций. Теперь же речь идет в целом об односторонних действиях. Москва действует в одиночку (разумеется, Дамаск не в счет), лишь координируя свои удары с другими участниками боевых действий в Сирии, и то не без проблем, как показал инцидент со сбитым турками самолетом.

Мотивация Кремля, начавшего авиаракетные удары по сирийским повстанческим группировкам, в первую очередь ИГИЛ (организация, запрещенная в России), до сих до конца не ясна. Что стало преобладающим мотивом – угроза падения режима Асада, давнего союзника Москвы? Потенциальная опасность распространения власти и влияния ИГИЛ, в том числе на постсоветском пространстве? Желание получить рычаг влияния в переговорах с Западом в целом и с США в частности через несимметричный и неожиданный ход? Отвлечение внимания от ситуации на Украине?

Как бы там ни было, но Россия и Путин после Сирии – это игроки уже другого уровня, с другим бэкграундом и возможностями. При этом основные скептические прогнозы, прозвучавшие и в начале операции, и произносившиеся после, не оправдались. Население РФ в целом поддержало политику властей, «афганский синдром» не сработал. Даже потеря пассажирского авиалайнера в результате террористического акта не привела к росту антивоенных настроений.

Но сирийская операция показала и другое – что во внешней политике всегда есть место неожиданностям из серии «закон непреднамеренных последствий». Резкое ухудшение отношений с таким важным торговым и политическим партнером, как Турция – из их числа. При первоначальном анализе последствий и рисков сирийской кампании турецкий фактор никем не выделялся в качестве важного, первостепенного, а отношения с Анкарой казались дружескими, особенно с учетом ее вполне лояльной позиции по Крыму. Однако именно турецкое руководство во главе с Эрдоганом стало той силой, которая усложнила проведение операции в Сирии и создала кризис в отношениях между Москвой и Анкарой. Сбитый российский самолет оказался символом предела возможностей России – то, что турки не испугались это сделать, вполне представляя себе последствия данного шага, свидетельствует об ограниченности возможностей нашей страны в данном регионе.

В 2015 году стало ясно, что украинский кризис и санкции, наложенные на РФ в связи с ним – это надолго. Минский процесс увяз в нежелании сторон – в первую очередь Киева – исполнять достигнутые договоренности. В целом Украина не готова идти на компромиссы, являющиеся основой Минска-2. Порошенко и Яценюк предпочитают игнорировать их, надеясь продержаться с иностранной помощью. Поскольку санкции приняты против России и увязаны с исполнением данных договоренностей, то официальному Киеву выгодно тормозить мирный процесс, ибо это бьет по экономике РФ.

Таким образом, ситуация вокруг Украины представляет собой запутанный клубок противоречий, где трудно различить интересы сторон. Любое действие влечет за собой противодействие. Санкции оборачиваются контрсанкциями. Ситуация с энергоблокадой Крыма стала особенно показательной – принеся относительной небольшой ущерб экономике полуострова, она только еще больше укрепила его в мысли о верности избранного пути, сделав еще менее вероятной даже гипотетическую возможность его возвращения под власть Киева.

В целом Украина и РФ стремительно двигались в противоположные стороны друг от друга, а военные действия, полыхавшие в январе-марте, перетекли в вялотекущий режим и почти прекратились к концу года, переведя ситуацию в приднестровский или карабахский вариант (ближе к последнему). Перспектив быстрого урегулирования, как показал истекший год, ни конфликта на Юго-Востоке, ни между Украиной и Россией не имеется, и стороны исходят именно из этого пессимистического сценария. Как и в случае карабахского и других конфликтов на территории СНГ, у сторон нет главного – взаимного доверия.

Ресурс ОДКБ, ЕАЭС и прочих интеграционных институтов на пространстве бывшего СССР показал в 2015 году свои естественные пределы. Россия, как доминирующая в них страна, была способна не допустить любое антироссийское поползновение, но не способна привлечь страны-участницы к активному выступлению на своей стороне. Они предпочитали выжидательный нейтралитет, более озабоченные своими внутренними проблемами, опасаясь втягиваться в конфликты за пределами собственных границ.

В отношениях с Европой, США и Западом в целом существенных изменений не произошло. Россия, находясь с ними в глобальном конфликте, тем не менее активно сотрудничала по проблемам, представляющим взаимный интерес – от иранского досье до борьбы с исламским терроризмом.

Конфликт вызван не какими-то принципиальными разногласиями или подходами к большинству мировых проблем, а желанием Москвы не допустить смены существующего политического режима в РФ, и, соответственно, давлением Запада в сторону его изменения. Большинство действий Кремля являются ответом на эту угрозу.

США и Европа в силу демократического мессианизма не могут отказаться от желания распространения собственной политической концепции по миру, и, в частности, в России. В Москве же считают ее неподходящей для страны и чреватой многочисленными опасностями, по крайней мере, в обозримом будущем. Пример Украины, Ливии или Сирии – где осуществились попытки (с разной степенью удачности) смены режима, доказывает, с точки зрения Кремля, его правоту. Поэтому в среднесрочной перспективе смены парадигмы отношений не просматривается, равно как и возвращения в «Восьмерку».

На восточном направлении в 2015 году также ощутимых изменений не произошло. Китай оставался стратегическим партнером, но таким, который предпочитает быть себе на уме. Индия, визит в Россию премьер-министра которой состоялся уже под завершение года, подтвердила свой эксклюзивный статус крупнейшего покупателя российского вооружения. Попытки сбалансировать интересы РФ, Китая, Индии, Бразилии в рамках БРИКС не особенно успешны ввиду их разнонаправленности. БРИКС по-прежнему представляет собой больше медийное и пиаровское образование, а не дееспособную организацию.

В целом 2015 год прошел под знаком российской дипломатической активности, Москве удавалось навязывать свою повестку дня и удивлять мир внешнеполитическими инициативами, но насколько этот вновь обретенный статус великой державы, способной на «Большую игру», окажется прочным и подкрепленным ее экономической мощью, сказать невозможно.

Максим Артемьев специально для «Актуальных комментариев»

Другие статьи автора
____________

Читайте также:

• Сербская чистка
• Недипломатичная дипломатия
• Индийская партия: подходы России и США к миропорядку в Азии