Акции против пошлин

Во-первых, акции были организованы региональным бизнесом, теми, кто занимается импортом подержанных японских иномарок. С этим бизнесом на Дальнем Востоке связано по разным оценкам до 60 процентов населения. Поэтому акции будут продолжаться и привлекать внимание прессы и рядовых автолюбителей - и на Дальнем Востоке, и во многих городах Сибири тоже. Во-вторых, федеральное правительство и в целом федеральный центр показал (и после заседания в Набережных Челнах это стало очевидно), что на акции протеста никакой положительной реакции не будет и добиться таким образом ничего нельзя.

Местные руководители «Единой России» и городской думы Владивостока, других органов власти предлагали центру такие меры по решению ситуации, которые были специфичны для Дальнего Востока - сделать исключение для Дальнего Востока, например, в виде отсрочки на повышение пошлин на пять лет, и других мер, создававшие для региона иное, чем для остальной России, положение. Но на федеральном уровне на это не пойдут. Для этого нет нормативной базы. У нас единое таможенное пространство, и если такие исключения будут приняты, то со временем и другие регионы могут потребовать себе особые преференции и исключения.

Мера по поддержке отечественного автопрома – непопулярная. Если правительство на неё пошло – значит, оно осознавало возможные последствия. Поэтому никаких льгот дальневосточники не дождутся.

Я хотела бы обратить внимание на другой момент – на то, как повела себя в этой ситуации региональная власть. Губернатор Дарькин во время акций протеста самоустранился. Руководство города безуспешно пыталось обратиться к митингующим, но они его проигнорировали, заблокировав основную магистраль на пять часов и спокойно там митингуя. Самоустранение региональных властей - это плохой знак для федерального центра, потому что это чревато политическими издержками в будущем. Местные власти призваны обеспечивать стабильность, однако они не справились с этой задачей.

«Единая Россия» сейчас оказывается в сложном положении. Она пообещала содействовать в решении вопроса, призывая людей не участвовать в митингах – но давить на правительство партия не сможет. Поэтому ЕР придётся вести сложную работу с протестующими. Им придётся действовать исключительно методом убеждения. Насколько это окажется эффективным, особенно при том, что местные власти бездействуют – вопрос остаётся открытым.

Итак, резюмируем. Кто виноват? Прежде всего бизнес, который стимулирует эти протесты, причём не только во Владивостоке. Нужно как-то добиться постепенного спада этой волны – но не агрессивными действиями, а ограничением этих массовых мероприятий. Что делать? Дальневосточный регион не интегрирован в экономическое пространство России, и пока инфраструктурные и транспортные проблемы не будут решены, до тех пор Дальний Восток будет оставаться особой зоной, которая живёт за счёт специфического бизнеса, например, того же импорта иномарок. Но как бы то ни было, в ближайшее время никаких исключений федеральный центр для Дальнего Востока делать не будет. И это вполне оправдано с точки зрения поддержания стабильности и территориальной целостности России – ибо прецеденты могут вызвать цепную реакцию в других регионах, где тоже не хотят повышения пошлин на ввозимые в Россию иномарки.

С Дальним Востоком всё гораздо сложнее, чем нам пытаются доказать сторонники подержанных иномарок. Там, отчасти, складывается ситуация «вор у вора дубинку украл». Конечно, существуют транспортные проблемы, связанные с перевозкой изделий отечественного автопрома на Дальний Восток, но советская власть с ними как-то справлялась. Во-первых, не давая ничего ввозить извне, во-вторых, за счет фактического субсидирования отечественного производителя. Однако «везти далеко» — это, все-таки не главный аргумент. Дальневосточный автобизнес — это огромное по масштабам предприятие, вокруг которого кормятся сотни тысяч людей. Сбыт подержанных «японок» стал не только местным промыслом, но и своего рода хобби. Любой дальневосточник расскажет вам, чем просто битая машина отличается от «утопленницы», то есть попавшей в регулярное японское наводнение.

Вторым отличающимся столь же серьезным своеобразием занятием является браконьерство и вывоз в Японию рыбы, краба и икры. Браконьеры — главные авторитеты во многих местах, полубандитские понятия — главный закон малых и средних городов и поселков. При этом, никаких сицилийских законов — просто люди выживают, как могут. Когда людям мешают выживать, они и на автомобиле будут протестовать, и за дробовик, ежели что, возьмутся.

Между тем, наша административная машина слишком привыкла существовать за счет одной нехитрой операции. Когда-то Александр I говорил, что если он где-то видит проложенную людьми тропинку, там он велит проложить дорогу. Наш чиновник выдумал гораздо более интересный вариант — там, где он видит тропинку, он ставит на ней пост ГАИ и начинает взымать плату с проходящих — чаще всего коррупционную. Никакого отношения к устроению «общественного блага» этот нововыставленный пост, разумеется, не имеет, и ничего кроме ненависти вызвать не может.

Со злоключениями дальневосточного авторынка все выглядит именно так. Спору нет, было бы общественным благом, наладить по России нормальную транспортную сеть, при которой везти машины с Волги окажется не сильно дороже, чем из Японии. Было бы чудесно создать внутренний рынок, который поглощал бы с выгодой для продавцов всю качественную дальневосточную икру (именно качественную — раскрою страшный секрет, то, что продается в московских магазинах, что интересно — прежде всего, в «элитарных», под именем красной икры — несъедобно и съедобным быть не может по определению). Но... Заниматься этим сегодня никто не будет. Тем более что у страны есть две сотни более неотложных дел.

И при этом все попытки чиновничества изобразить грабеж пополам с недомыслием — не только ложь, но и, с учетом геополитическое специфики дальневосточного региона, политическое преступление.