Ближнее abroad
политологЛеонид Поляков
Нет, все-таки всему есть предел. Или, по крайней мере — должен быть. К этому незамысловатому выводу приходишь, глядя на то, как мы — Россия — общаемся с тем, что с 1992 г. именуется «ближним зарубежьем». И как это самое «ближнее» общается с нами. Особенно, когда уже ближе некуда — как в случае с нашим «союзником» по единому «государству».
Недавний обмен «любезностями» между белорусским и российским президентами и бойкот белорусской молочной продукции наводит на разные мысли. Что бы это значило, когда нас за наши же 1.5 млрд. долларов кредита и еще 0.5 млрд. (извините, в нашей национальной валюте) называют «вякающими отморозками»? Чего после этого ждать? «Беларусь — в Европу, Лукашенко... туда же»? Собственно, уже дождались. Осталось только увидеть дружеские объятия «батьки» и Саакашвили на каком-нибудь очередном европейском форуме. Для последней ясности.
Да. СНГ действительно сыграло важнейшую роль в постсоветской истории. Содружество стало формой «цивилизованного развода» бывших советских республик, не позволив на обломках Союза разыграться югославскому сценарию. Случись иначе, кто знает, что бы сейчас на месте СССР было и где бы мы все сейчас были. И были ли вообще. Так что за один этот факт низкий земной поклон всем тем, кто СНГ придумал и худо-бедно реализовал.
Но с каждым очередным годом, а теперь уже даже очередным месяцем становится все более очевидно: «бракоразводный процесс» должен, наконец, завершиться. Прежде всего и главным образом — в наших умах. Нужно осознать, что все без исключения бывшие республики СССР для России — это, международно выражаясь — near abroad. И что в этой формуле, пусть она даже сильно не нравится некоторым «ближним», которые на самом деле дальнее иных «дальних» — есть сермяжный смысл. Наглядно раскрываемый с помощью русской народной мудрости: близок локоть, да не укусишь.
Настала пора осознать, что наше ближайшее окружение — это настоящая «заграница», но при этом такая, что все происходящее в ней и с ней нас касается самым живейшим и непосредственным образом. А из этого следует, что это наше новое «не наше» нужно учиться в первую очередь — понимать. Для чего — изучать.
Занятная штука: в Академии наук есть институты США и Канады (вдумайтесь — Канады!!), Дальнего Востока, Африки и балканистики. Но нет института, в котором бы проводились комплексные исследования стран ближнего зарубежья. Да, есть частный Институт стран СНГ под руководством депутата Госдумы Константина Затулина. Но его собственные недавние приключения на российско-украинской границе — наглядное доказательство того, что даже очень хороший, но все же частный think tank — дела не решает.
А впрочем, ничего занятного тут нет. Откуда, скажите, взяться специалистам по ближнему зарубежью для заполнения гипотетически возникших академических вакансий? Да прояви завтра президент Медведев инициативу и создай послезавтра Институт, условно говоря, СНГ в структуре РАН — кого туда набирать-то? Где, в каком вузе учат специалистов по комплексному анализу положения дел в Украине, Казахстане, Грузии и в той же Беларуси?!
Я знаю, что вы скажете. Чему там учить-то? А то мы не знаем, что там у них происходит — то же еще — наука. Вот именно. И пока так будем считать не только мы с вами, но и весь российский политический класс, будем иметь, то, что имеем. А имеем полную неразбериху, дезориентацию и политику «как искусство возможного» в ближнем зарубежье. Экспромты вместо стратегии. Или точнее — экспромт как стратегию.
Результат такой недалекой «стратегии» предсказать нетрудно. Не в ближайшей, но в среднесрочной перспективе наше пока что «ближнее» зарубежье может оказаться вполне «дальним». Грубо говоря, процесс «саакашвилизации» СНГ к запуску готов.
А — нам? Все равно?!
