Большая сделка
11 мая 2010 года британский премьер-министр Гордон Браун, представляющий Лейбористскую партию Великобритании (ЛПВ) передал королеве Елизавете II официальное прошение об отставке. Новым главой кабинета министров страны по формальной рекомендации Брауна в тот же день стал лидер Консервативной партии Дэвид Кэмерон. Он возглавил первое за последние 65 лет в политической истории Соединенного Королевства коалиционное правительство. В его состав вошли как представители победившей на всеобщих парламентских выборах 6 мая Консервативной партии, так и занявшей третье место Партии либеральных демократов (ПЛД). Вместе они создали парламентскую коалицию. Тори получили в кабинете министров 18 портфелей, а либ. демы - пять.
Создание коалиционного правительства консерваторов и либералов говорит о том, что две ведущие политические силы королевства смогли относительно безболезненно прийти к большой сделке. Переговоры между партиями начались 7 мая, то есть уже на следующий день после выборов. А прийти к взаимоприемлемым развязкам команды переговорщиков смогли на пятый день интенсивных консультаций – 11 мая. Большая сделка стала не только условием для образования двухпартийной коалиции, но и способом определения дальнейшей судьбы кабинета Брауна. Объединение консерваторов и либ. демов не оставило ему необходимого пространства для политической игры. Правительству лейбористов пришлось уйти в отставку, уступив дорогу новому кабинету.
Согласно условиям двусторонних договоренностей тори и виги согласились на паритетное распределение полномочий, как в кабинете министров, так и в парламенте страны. Расклад сил на британской политической сцене с момента начала работы нового правительства означает, что либеральные демократы впервые с 1920-х годов стали полноценной третьей политической силой, которая не только имеет представительство в парламенте, но и участвует в процессе управления королевством. Большая сделка, оказавшаяся результатом компромиссного сближения между Консервативной партией и ПЛД, определила контуры политического ландшафта Великобритании на ближайшие пять лет.
Ключевым побудительным мотивом к созданию коалиционного с либеральными демократами кабинета стали для консерваторов результаты выборов в Палату общин. Тори получили 305 депутатских мест вместо необходимых для абсолютного большинства 326 мандатов. Данный факт позволял им начать в одностороннем порядке создание правительства меньшинства. Однако рассчитывать на стабильность такого кабинета консерваторы не могли. ЛПВ, располагающая 258 местами и либ. демы (57 мандатов) имели все необходимые возможности для того, чтобы блокировать ключевые законодательные инициативы нового кабинета. Это сугубо техническое ограничение требовало от консерваторов начать поиск союзников для создания коалиции в Палате общин. Правительство, имеющее поддержку подавляющего большинства в парламенте, могло рассчитывать на абсолютную «свободу рук» в своей предметной деятельности. И тори остановили выбор на вигах. Данный факт говорит о достаточной амбициозности команды Кэмерона. Вместо поиска точек соприкосновения с малыми партиями, представляющими Шотландию, Уэльс и Ольстер, они пошли на переговоры с третьей политической силой королевства. Достижение простого кворума в Палате общин их не интересовало. Консерваторы ориентировались на установление полного контроля над нижней палатой парламента и недопущение развития партнерских связей между либеральными демократами и лейбористами. Обе цели были ими в итоге достигнуты.
С точки зрения либ. демов главным условием для большой сделки явилось их тотальное нежелание идти на создание правительства меньшинства с лейбористами. Уже 7 мая Ник Клегг заявил, что правительство Великобритании должны формировать консерваторы. Тем самым лидер ПЛД не только дал недвусмысленно понять, что не настроен идти на создание коалиционного кабинета с ЛПВ, но и де-факто санкционировал начало переговоров с Консервативной партией. Они рассматривались руководством либеральных демократов как стратегическое условие для прихода к власти. На этом фоне состоявшиеся 11 мая консультации между вигами и лейбористами стали не более чем попыткой ПЛД улучшить свои позиции в переговорном процессе с консерваторами. Ни о каком достижении компромисса на этом треке речь не шла. Либ. демы встречались с лейбористами, держа в уме дискуссию с консерваторами. Об этом говорит заметная скоротечность переговоров ПЛД с ЛПВ. О намерении начать их Клегг заявил 10 мая. А уже 11 мая виги дали понять, что не видят перспектив в достижении взаимоприемлемых решений с лейбористами и не заинтересованы в продолжении переговорного процесса. Данное обстоятельство вынудило Гордона Брауна вечером того же дня уйти в отставку, уступив апартаменты на Даунинг-стрит, 10 Дэвиду Кэмерону.
С одной стороны, скептицизм ПЛД к ЛПВ подогревался нежеланием Ника Клегга работать в одной команде с Гордоном Брауном. Однако кроме этого, отсутствие заинтересованности вигов в коалиции с лейбористами опиралось на взвешенное понимание нежизнеспособности такого объединения. Тактический союз обеспечивал двум партиям только 315 мест в Палате общин вместо необходимых 326. В этой ситуации ПЛД и ЛПВ предстояло или договариваться с региональными партиями или работать в статусе правительства меньшинства. Оба этих варианта обладали достаточно ограниченной «политической ликвидностью». Возможные переговоры с Шотландской национальной партией (ШНП), валлийской Плайд Камри (ПК), ольстерскими Демократической юнионистской партией (ДЮП) и «Шинн Фейн» вместе или раздельно простыми быть не обещали (наиболее приемлемыми для ЛПВ были бы консультации с ШНП и «Шинн Фейн», которые в сумме располагают заветными 11 мандатами). Скорее лейбористы и виги рисковали увязнуть в затяжных согласованиях с неопределенным конечным результатом, что серьезно отодвинуло бы сроки формирования нового кабинета. А правительство меньшинства было априори обречено на скорую политическую гибель. Без необходимого бэкграунда в парламенте такое правительство просто не смогло бы эффективно функционировать. Все его ключевые решения по вопросам экономики, социальной сферы и внешней политики блокировались бы консервативным большинством. При этом тори сделали бы ставку на демонстративную контригру против правительства меньшинства с целью роспуска парламента и проведения досрочных выборов по сценарию 1974 года. В случае реализации такого сценария они могли бы получить абсолютное большинство и тогда уже единолично сформировать новый кабинет министров.
На этом фоне консультации между консерваторами и либ. демами выявили существенное совпадение их позиций относительно внутриэкономического развития королевства. Так тори и виги пришли к взаимопониманию в сфере налоговой политики. Не возникло серьезных расхождений между партиями и по вопросам здравоохранения и образования. Сходство позиций, которое казалось не таким очевидным в ходе предвыборной кампании, обеспечило двум партиям легкий компромисс, ставший важнейшим основанием для заключения большой сделки. Близость позиций Консервативной партии и ПЛД означает не только их умение играть на политической конъюнктуре. Оно подразумевает фундаментальный сдвиг в британской партийной системе – сближение левого и правого центра, стирание граней между ними в экономике и социальной сфере. С 1997 года тори прошли сложный путь с правого фланга в центр. Вместо неолиберальной парадигмы они сделали выбор в пользу социально ответственного экономического курса. Тэтчеризм уступил в консервативных программах идее «Большого общества», примиряющей сохранение индивидуальных свобод с сильным и ответственным государством и коллективизмом. В свою очередь либ. демы с момента своего появления в 1988 году демонстрируют постепенное смещение с левого фланга в центр. Их платформа подразумевает активное участие государства в социально-экономической жизни страны, но она же не отрицает веру тори в британский индивидуализм. «Сведение» правого и левого центра оказалось во многом вынужденным процессом. Если бы не отсутствие абсолютного большинства, тори вряд ли бы пошли на создание коалиции с вигами. Однако оно вряд было бы возможно в принципе, если бы не внутренняя эволюция Консервативной партии и ПЛД.
Формально достаточно оперативное создание коалиции породило рассуждения на тему того, что виги переиграли тори в закулисных переговорных баталиях. Об этом говорят пять портфелей в кабинете (ключевыми среди которых являются позиции заместителя премьер-министра и министра по делам бизнеса и инноваций). Кроме этого следует отметить, что либ. демы получили право воздерживаться при голосовании по спорным вопросам государственной политики в Палате общин. Речь, в частности, идет о проблемах атомной энергетики, налоговых льготах и финансировании университетов. Кроме того, нельзя забывать, что ради создания объединенного правительства консерваторы были вынуждены согласиться на проведение референдума по вопросу о реформировании избирательной системы королевства. Пул уступок тори своим союзникам по коалиции оказался довольно внушительным.
Главным условием относительно благоприятного для либ. демов содержания большой сделки стал профессионализм их переговорной команды. В течение пяти дней согласования позиций переговорщики от ПЛД проявили себя более искушенными и опытными игроками, чем их консервативные контрагенты. В этом нет ничего удивительного, учитывая их персональный профиль. Главными действующими лицами либеральных демократов являлись Эндрю Станелл, бывший партийный кнут в Палате общин и Дэвид Лоуз, ставший в новом кабинете главным секретарем казначейства. Первый располагает доскональными знаниями по вопросу участия ПЛД в переговорах с другими партиями на протяжении последних 30 лет. А второй являлся ключевым политическим советником в процессе создания коалиционного правительства Шотландии в 1999 году. Тогда в него вошли представители ЛПВ и ПЛД. Подобных профильных специалистов по коалиционной проблематике в команде тори просто не оказалось.
Однако успех вигов, достигнутый в ходе согласования большой сделки, на поверку является весьма скромным. За пять мест в кабинете и возможность проведения референдума по изменению системы голосования, либ. демам пришлось пойти на существенные уступки консерваторам. Причем как по вопросам социально-экономической, так и внешней политики. Либеральным демократам, в частности, пришлось согласиться с сокращением госрасходов на 6 млрд. фунтов стерлингов уже в 2010 году, а не в 2011-м, как предусматривает их экономическая программа. Также они согласились с введением квот на иммиграцию и отказались от амнистии нелегалам. Наконец, ПЛД уступила Консервативной партии и по проблеме отношений с Европейским союзом. Виги согласились с тем, что британские полномочия могут быть переданы ЕС только через референдум, и отказались от перехода на евро. Сдав ряд позиций по внутриполитическим вопросам, тори в то же время сохранили за собой «командные высоты» в определении стратегического курса экономического развития Великобритании и линии её поведения на международной арене. Данный факт говорит о том, что выводы об успешной игре либеральных демократов в ходе пятидневного переговорного процесса оказались заметно преувеличенными.
Решать судьбу Великобритании будут консерваторы. Либ. демы сыграют в этом процессе ассистирующую роль, с концентрацией на отдельных политических и социальных вопросах. В частности, Клеггу предстоит заняться реформой политической системы. Винс Кейбл будет отвечать за взаимодействие государства с бизнесом и банковским сектором, а Дэвид Лоуз примет участие в разработке финансовой стратегии кабинета министров. Однако в такой селективной роли либеральных демократов заложено условие для возможных конфликтов внутри коалиции. Нельзя исключать, что, несмотря на большую сделку, виги проявят заинтересованность в расширении своих полномочий. О своем мнении они могут заявить как в правительстве, так и в Палате общин. Ожидать односторонних уступок со стороны тори в этом случае не приходится. Они уже и так сделали слишком много «жестов доброй воли» по отношению к своим партнерам, чтобы добровольно санкционировать дальнейшее расширение их политического влияния. Как следствие, нельзя исключать возникновения условий для распада двухпартийной коалиции. Большая сделка может оказаться под угрозой денонсации.
Максим Минаев, эксперт Центра политической конъюнктуры, специально для АК
