В настоящее время все интеллектуальные и политические ресурсы ведущих стран мира задействованы в борьбе с глобальным кризисом. Однако при всей трудности и неопределенности развития современной социально-экономической ситуации следует помнить: кризисы рано или поздно кончаются, причем, как правило, развитые экономики выходят из них гораздо более сильными и агрессивными. Как в условиях войны дальновидные политики обсуждают устройство грядущего мира, так и в условиях кризиса следует обсуждать принципы посткризисного устройства экономики.
Эти вопросы должны быть не только темой для экспертных обсуждений. Предстоящая встреча G20 в Лондоне также могла бы помимо текущей антикризисной борьбы и технических проблем совершенствования регулирования финансовых рынков обсудить более общие вопросы правил игры: принципов экономической политики в посткризисном мире.
Ниже хотел бы обозначить несколько вопросов, которые представляются мне ключевыми для осмысления экономико-политических контуров посткризисного мира.
Первое. Как укрепить и легитимировать частную собственность? Вопрос, который станет особенно актуальным после масштабных национализаций последних месяцев. Дело не только в национализациях. Деятельность властей ставит под сомнение важнейший принцип рыночной экономики — ответственность человека за принимаемые им решения. Конечно, и раньше бывало так, что государство приходило на помощь крупной корпорации или банку, если считало это необходимым по политическим или социальным соображениям. Однако сейчас мы имеем дело с массовым спасением частных структур и соответствующим наращиванием доли государственной собственности. Левые политики видят в этом крах капитализма и неизбежность прихода на смену ему новой социально-экономической формации. Впрочем, такое случалось уже неоднократно — и последний раз в 1970-е гг., когда советская пропаганда твердила о новом этапе «общего кризиса капитализма», вместо которого произошел крах как раз коммунистической системы.
Однако проблема выхода из широких национализаций будет исключительно актуальна. Сохранение высокого уровня государственного присутствия в экономике обернется серьезными проблемами для роста и эффективности адаптации к новым технологическим вызовам.
Особую роль будет играть проблема нового издания приватизации в России. Было бы важно воспользоваться этой ситуацией, чтобы преодолеть последствия революционной приватизации 1990-х гг., которая, будучи с политической точки зрения исключительно эффективной, не смогла обеспечить должной легитимности сложившихся отношений частной собственности. Иными словами, необходимо быть готовым к новому этапу приватизации активов, причем более эффективной с социальной точки зрения.
Второе. Какова должна быть новая мировая финансовая архитектура? Как оптимальным образом совместить в ней глобальную конкуренцию с развитием системы глобального (но не избыточного) регулирования — регулирования, которое смогло бы в будущем исключить саму возможность превращения людей (равно как и целых государств) в заложников глобальных финансовых спекуляций и пирамид?
Широко распространено мнение, согласно которому нынешний кризис произошел от недостатка государственного регулирования. Это по крайней мере неточно. Кризис произошел из-за неэффективности существующих механизмов регулирования. Дело не в том, достаточно его было или нет, а в качестве регулирования и надежности соответствующих институтов. Усиление госрегулирования при неэффективности его институтов никак не приведет к искомому результату. Это означает, что уже сейчас необходимо выработать инструменты регулирования финансовых рынков, адекватных финансовым инновациям XXI в.
Кроме того, очень важно не путать регулирование финансовых рынков с централизованным регулированием производства. С большим трудом и после немалых экономических потерь уходило человечество в ХХ в. от попыток построения централизованных хозяйственных систем. Дерегулирование в основном состоялось, и никакой кризис не должен вернуть нас к вульгарному дирижизму прошлого столетия.
Третье. Насколько устойчивой окажется конструкция G20? И не следует ли подкрепить ее формированием региональных институтов экономической (возможно, и политической) координации? Несомненно, что региональное сотрудничество в глобальном мире должно расти, становясь важнейшим фактором предотвращения кризисов и обеспечения устойчивого роста.
У этого вопроса есть и другой аспект. За последние месяцы все чаще поднимается вопрос о появлении новой парадигмы — G2: имеются в виду США и Китай. Конструкция, которая экономически сложилась за последнее десятилетие и которую Нейл Фергюсон иронично назвал «химерикой» (Chimerica = China + America). Экономическое взаимодействие может со временем быть дополнено политическим. Во всяком случае, на эту тему недавно практически одновременно высказались Генри Киссинджер и Збигнев Бжезинский — политики, представляющие обе главные политические партии США. Если события пойдут в этом направлении, мир со временем приобретет существенно новые очертания.
Четвертое. Каковы оптимальные модели развития систем образования и здравоохранения? Для нас несомненно, что именно инвестиции в человека являются сегодня приоритетом правительства любой страны. Не менее очевидно, что развитие этих секторов требует не только денег, но и формирования эффективных институтов, принципов и правил их функционирования, адекватных вызовам XXI в. Это тоже тема, достойная «двадцатки», дальнейшее развитие которой должно бы зависеть от финансовых и экономических вопросов к координации усилий в сфере человеческого капитала, выработки новых моделей и стандартов его развития. Если, конечно, G20 сохранится как фактор мировой политики.
Уже сейчас пора задуматься о контурах и основаниях социальной, экономической и политической жизни посткризисного мира. Набор вопросов достаточно очевиден. На них надо дать ответ — и чем скорее, тем лучше.
