ДНР и ЛНР: что дальше

События в Луганске 21 ноября и последующая быстрая смена главы ЛНР напомнили об очевидных проблемах функционирования республик.

Несмотря на впечатляющие результаты в государственном строительстве и номинальное наличие системы разделения властей, ДНР и ЛНР продолжают оставаться режимами военного типа, которые вынуждены существовать в условиях перманентного чрезвычайного положения. Власть в республиках контролирует группа бывших полевых командиров и их сторонников из числа гражданских лиц, которые опираются на вооруженные силы и спецслужбы и зависимы от внешней поддержки. Их легитимность носит, в первую очередь, силовой характер. Набор политических инструментов, имеющийся в их распоряжении, также весьма узок. Конкурирующие группы интересов, большинство из которых встроены в вертикаль власти, хорошо вооружены и рассматривают силовые действия как эффективный способ урегулирования конфликтов. В ДНР и ЛНР по сути нет внутренней политики в том понимании, в котором она существует даже в автократиях. Вместо политических партий в республиках работают общественные движения, которые являются первой попыткой структурирования общественно-политической жизни.

По этим причинам республики Донбасса пока еще очень далеки от своих аналогов среди непризнанных государств постсоветского пространства, в том числе от тех, с которыми их чаще всего пытаются сравнивать, — Приднестровьем и Абхазией. Последние, хоть и зависимы от помощи России, уже представляют собой довольно зрелые государственные образования, с гражданской легитимностью. Вместе с тем, потенциал ДНР и ЛНР, учитывая такие факторы, как природные ресурсы, количество населения, уровень его квалификации и образования и сравнительно развитые промышленность и сферу услуг, непропорционально выше.

«Нормализации» республик и их эволюции в направлении гражданских режимов по модели других непризнанных государств мешают четыре известных обстоятельства.

Во-первых, непрекращающийся вооруженный конфликт с Украиной, который законсервирован в стадии позиционной войны.

Тема неисчерпанности силовых вариантов решения конфликта до сих пор не ушла из противостояния республик и Киева. Регулярные боевые действия на линии соприкосновения и угроза возобновления большой войны практически исключают государственно-политическую трансформацию республик в направлении более открытых режимов, в которых работают гражданские инструменты контроля за силовиками. Как показывает опыт постсоветских непризнанных государств, именно режим устойчивого прекращения огня является первоочередным фактором при запуске процессов постепенной нормализации общественно-политической жизни в непризнанных государствах.

Во-вторых, непризнание Украиной республик как отдельной стороны конфликта.

Киев рассматривает ДНР и ЛНР не как сепаратистские образования, а как оккупированные территории, которые нежизнеспособны без внешней поддержки. На Украине продолжают отрицать реальность внутренних предпосылок для конфликта, которые могут быть устранены в целях его урегулирования. Киев намеренно поддерживает высокий градус конфронтации с республиками и ищет новые инструменты давления на них. Следствием этого становится усиление позиций силовиков в Донецке и Луганске, для которых не составляет большой проблемы при мобилизации местного населения апеллировать к отсутствию желания у украинской стороны садиться за стол переговоров.

В-третьих, экономическая блокада ДНР и ЛНР со стороны Украины.

Блокада не только препятствует нормализации экономической жизни, но и способствует перераспределению ресурсов в пользу силовых группировок по обе стороны линии разграничения, которые занимаются контрабандой и удерживают контроль над «потоками».

В-четвертых, подвешенная ситуация с Минскими соглашениями.

Донецк и Луганск вынуждены придерживаться заложенной в Минских соглашениях программы интеграции Донбасса в Украину, что мешает достройке органов власти республик, в частности проведению в них местных выборов. Как следствие, возможности для принятия ряда важнейших решений у властей республик существенно ограничены. Кроме того, следует учитывать и объективные интересы России в мирном процессе. Форсированная политическая трансформация Донецка и Луганска могла бы создать такие условия, в которых для Москвы издержки гарантирования выполнения Минских соглашений республиками были бы слишком велики.

Таким образом, военный компонент в ДНР и ЛНР будет иметь большой вес до тех пор, пока полностью не остановлены боевые действия, пока Киев категорически отказывается идти на какие-либо прямые переговоры с представителями республик и допускает силовой сценарий решения конфликта с Донбассом. России, со своей стороны, удобнее опираться на ополченцев, поскольку в чрезвычайной ситуации только они обладают определенной властной субъектностью и могут эффективно защищать рубежи.

Однако в долгосрочной перспективе ситуация может кардинально измениться. Если реализация Минских соглашений так и не выйдет из тупика, запуск процессов политической нормализации кажется неизбежным, как и заинтересованность России в них.

Для России цена консервации военных режимов в ДНР и ЛНР может стать со временем слишком высокой, и она точно будет возрастать. Заморозка республик в состоянии военных режимов с минимальным развитием политической жизни и гражданского общества не сулит им больших перспектив. Им будет практически невозможно избавиться от насаждаемого Киевом образа «российских марионеток», а украинские власти будут иметь достаточно аргументов перед Западом для продолжения своей политики изоляции и блокады. Задача расширения признания республик другими государствами членами-ООН будет рассматриваться как фактически нерешаемая. Помощь России в обеспечении экономической самодостаточности ДНР и ЛНР также будет мало эффективной. Трудоспособное население продолжит покидать эти «серые зоны» из-за отсутствия перспектив нормальной мирной жизни, низких возможностей и страха возобновления войны. Экономика будет целиком зависимой от России и дотационной. Более того, рано или поздно проблема субсидирования республик станет в России политической, что может поставить под вопрос их выживание.

Наконец, превращение республик в более открытые режимы, с заметной демократической составляющей, повысит их субъектность и предоставит России возможности для маневра при отстаивании их суверенитета, используя в качестве аргумента, в том числе, качество их государственных и общественных институтов.

Заместитель директора Центра политической конъюнктуры Олег Игнатов

Все материалы автора