Статья
1051 25 августа 2009 8:05

Долгое президентство

В ноябре прошлого года Дмитрий Медведев предложил поправки в Конституцию России, увеличившие сроки полномочий президента страны и депутатов Госдумы до шести и пяти лет соответственно. Глава государства говорил тогда, что Россия является большой, сложной и разнообразной внутри себя страной, где поддержание стабильности и одновременное решение модернизационных задач развития может требовать больших временных горизонтов полномочий для работы власти.

Эти аргументы были по-своему рациональны, однако у любой медали всегда есть и обратная сторона. Увеличивать сроки полномочий для власти, чтобы создать более долгие периоды стабильности развития и текущей работоспособности государства, конечно, можно. Но нужно иметь в виду, что течение политического времени может периодически серьезно ускоряться, а политическая повестка дня серьезно меняться. И у политической системы всегда должен быть в запасе арсенал процедур для работы с этими изменениями.

Кризисная социально-экономическая динамика, с которой живет страна последний год, это довольно хорошо иллюстрирует. Достаточно вспомнить, что в ноябре прошлого года, когда только недавно вступивший в должность президента Дмитрий Медведев вносил свои предложения по конституционным поправкам, в России еще было не принято говорить даже о наличии кризиса и уж тем более о внутренних причинах и факторах его развития. Первый раз о кризисе как реальности (да и то пока без оценки всей глубины и последствий) на высшем уровне заговорили лишь несколько недель спустя, в частности, после выступления Владимира Путина на съезде «Единой России».

За последние месяцы и окружающая социально-экономическая действительность, и многие важные вопросы политической повестки дня изменились еще сильнее. И уж тем более разительно они отличаются от тех тем и обстоятельств, вокруг которых ломались копья и делался электоральный выбор в конце 2007 и начале 2008 г. Если на минуту представить, что увеличение сроков полномочий президента и депутатов Госдумы произошло раньше и эти нормы уже действуют, то до очередных национальных выборов у нас было бы не как сейчас — просто далеко (два года), но чрезвычайно далеко. Поскольку думская кампания состоялась бы тогда только в конце 2012 г., а президентская — в начале 2014 г.

Впрочем, сроки полномочий и интервалы между выборами сами по себе не такая уж и большая проблема, если у политической системы есть институциональные возможности время от времени более оперативно реагировать на происходящее. Хорошо, конечно, когда общенациональные выборы в стране приходятся на нужный период и работают как антикризисный политический инструмент, в том числе как инструмент обновления легитимности власти, одобрения уже принятых антикризисных решений или же выдачи мандата на новый курс. В случае с нынешним кризисом так было, например, в США и Индии. Сейчас происходит в Германии. Во многих странах Европы в этом году таким образом сработали и выборы в Европарламент.

Если это не совпадает, то есть другие механизмы — промежуточные парламентские выборы, региональные (местные) избирательные кампании. Их результатом, кстати, может быть и решение о проведении внеочередных общенациональных выборов, если правящая партия терпит поражение и теряет популярность. Нечто подобное происходит сейчас в Японии, где бессменно руководящие страной либерал-демократы проиграли несколько региональных выборов подряд, включая выборы в столице страны Токио, и были вынуждены объявить о внеочередных общенациональных выборах. В Великобритании лейбористы заблокировали соответствующие инициативы оппозиции о досрочных выборах, но кабинет Гордона Брауна неустойчив, и перестановки в нем происходят постоянно.

В целом правительственные кризисы, перестановки в кабинете министров, вотумы доверия или недоверия правительству — все это тоже является традиционными процедурами и инструментами реакции политической системы на динамику изменения ситуации в стране, на новые вызовы и угрозы. Во Франции — близкой нам по конституционной системе власти, в частности, по разделению президентской и исполнительной власти — внеочередные национальные выборы в этом году не проводились (для этого нет оснований, что и подтвердила в июне победа сторонников Саркози на выборах в Европарламент). Однако весной этого года Национальное собрание Франции голосовало за вотум доверия правительству страны, вопрос о котором был поставлен председателем правительства Франсуа Фийоном. И именно вместе с вотумом доверия кабинету Фийона парламент одобрил инициативу президента республики Николя Саркози о возвращении Франции в военную структуру НАТО.

На этом фоне у нашей политической системы действующий инструментарий адаптации к сложностям крайне беден. Фактически он сводится только к ручному управлению от имени рейтингового тандема. То есть заявлениям, выступлениям, грозным предостережениям и явлениям народу политических лидеров.

Цикл общенациональных парламентских и президентских выборов является совмещенным, они проходят одни за другими фактически в рамках одной избирательной кампании и не дают политической системе возможности обновляться хотя бы раз в 2-3 года. Одним из мотивов решения об увеличении сроков полномочий президента и Госдумы на разное количество лет было именно желание развести эти выборы во времени. Но в 2011-2012 гг. все равно придется проводить две кампании подряд, а к новой, более комфортной конструкции национального избирательного цикла удастся перейти не раньше 2015 г. Если, конечно, в какой-то момент раньше не встанет вопрос о целесообразности проведения досрочных выборов, например парламентских.

Проведение региональных избирательных кампаний в нашей политической системе тоже до сих пор не работает как полноценный инструмент оценки политических и социальных настроений и коррекции политической стратегии власти, политических партий. Понятно, что пока еще просто нет соответствующих традиций, возможно, что только сейчас они начнут формироваться. Пока же региональные выборы, как правило, не становятся у нас площадкой обсуждения общенациональной повестки дня, а продолжают разворачиваться в формате местной, преимущественно клановой политики и внутриэлитного торга. Если бы было иначе, то, например, та же партия «Правое дело», если она намерена существовать дальше и претендовать на поддержку в обществе, никогда бы не смогла себе позволить просто не участвовать в выборах в Мосгордуму. И даже возвращение прямых губернаторских выборов здесь мало что меняет, поскольку выборы глав регионов всегда находились в том же русле политики как борьбы внутриэлитных групп влияния, а не политики как согласования общественных интересов.

Наконец, что касается конституционных процедур диалога ветвей власти и «оперативной перезагрузки» политической системы, то они формально существуют, но не действуют. Многие — ветирование законопроектов, вотумы доверия и недоверия правительству, процедуры референдума — забыты или урезаны за ненадобностью за годы «тучной» политической стабильности, высоких рейтингов и персонального политического моноцентризма. Некоторые же стали неприменимы теперь, при существовании модели тандемократии. Например, раньше смена правительства была в России наиболее часто применяемой технологией «политической перезагрузки» власти в меняющихся условиях. Теперь же применение этой политической процедуры практически невозможно. Точно так же роспуск Госдумы по Конституции возможен только в неудобоваримых для тандемократии формах или реального, или имитационного, но все равно политического конфликта.

С другой стороны, новая конституционная норма о ежегодной отчетности правительства перед парламентом введена просто в режиме «поговорили и разошлись», без, например, обязательной взаимосвязи с конституционной процедурой постановки правительством перед парламентом вопроса о доверии себе. Что в случае отказа в доверии влечет в течение семи дней принятие президентом решения об отставке правительства или о роспуске Госдумы и назначении новых выборов.

Конечно, при наличии большинства «Единой России» в парламенте и лидерстве председателя правительства и члена тандема в той же «Единой России» принятие таких правовых конструкций выглядит излишеством. Однако, если не превращать в практику и в традицию даже кажущиеся сегодня излишними процедуры, никогда нельзя будет уйти от политики ручного управления (хоть в две, хоть в четыре руки) и сверхвысокой зависимости политической системы от тех или иных фамилий. То, что кажется ненужным сегодня, может сильно пригодиться, если следующий кризис подступит в будущем, в годы того или иного «долгого президентства», не отмеченного сырьевым бумом.

22 марта 2024 Новости  Дипфейки — новое политическое оружие Правительства, которые распространяют дипфейки за рубежом, сталкиваются с риском утраты доверия собственного населения к СМИ и другим источникам новостей, утверждает группа экспертов американского аналитического центра CSIS. Это, в свою очередь, облегчит противникам распространение дезинформации, а внутренним субъектам будет проще использовать дипфейк, чтобы подорвать доверие общества к правительству и повлиять на выборы, а также уменьшить поддержку вооруженных сил страны, предупреждают эксперты в докладе «Government Use of Deepfakes: The Questions to Ask».  28 февраля 2024 Колонки
Россия будущего
 Россия будущего Михаил Карягин о пяти линиях трансформации политической системы
20 февраля 2024 Колонки
Каким может быть российский политический консерватизм?
 Каким может быть российский политический консерватизм? Борис Межуев о четырех базовых запросах
© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".