Экономика не оправилась от шоков

экономистАндрей Мовчан

Россияне настроены гораздо более пессимистично, чем жители других стран, в отношении экономических последствий пандемии. Согласно исследованию EY Future Consumer Index, выяснилось, что россияне меньше боятся заразиться коронавирусом, чем жители стран Северной Америки, Западной Европы и Китая, а нынешний кризис воспринимают как экономический, а не как эпидемиологический.

Многие из них уверены, что после того, как пандемия закончится, магазины и предприятия из сферы досуга вернутся к нормальному функционированию достаточно быстро, в то время как другим секторам экономики потребуется много месяцев для восстановления. Граждане других стран в целом сходны в этих оценках, за исключением работы — по их мнению, жизнь здесь нормализуется почти так же быстро, как в магазинах. Кроме того, около 31% россиян считают, что финансовая стабильность никогда не вернется к прежнему уровню, хотя в среднем по миру это мнение разделяют 24%. 

«В результате пандемии около 15% россиян существенно сократили свои расходы, основные сокращения пришлись на отпуск и одежду, еще 31% респондентов перешли в режим экономии и накопления», — отмечает руководитель направления по оказанию услуг в области стратегии и сделок компаниям потребительского сектора в странах Центральной, Восточной, Юго-Восточной Европы и Центральной Азии Андрейс Речицкис.

Корреспондент «Актуальных комментариев» поговорил с экономистом Андреем Мовчаном о том, с чем связано негативное настроение россиян в отношении финансовой стабильности. 

— Future Consumer Index вообще не показывается ничего от слова никогда. Он показывает настроение на некоторое ближайшее время, и он постоянно меняется. Измерить с помощью этого индекса настроение россиян на будущее невозможно. Можно говорить только о текущей ситуации, и здесь все понятно. ВВП находится в шоке, недавно прошли локдауны, плюс есть нагнетаемая ситуация с потенциальной второй волной. Конечно, у людей будет негативное настроение. При каждом шоке негативное настроение остается на некоторое время, даже когда он прошел. Настроения обычно запаздывают за экономической ситуацией. Даже если бы мы могли сейчас говорить, что экономический шок прошел, все равно ничего удивительного в таких настроениях бы не было.

Но экономический шок еще не прошел, в частности потому, что нефть стоит $40 за баррель, а не $65. Для российской экономики это очень принципиально, потому что, во-первых, мы недополучаем треть фактической экспортной выручки. Во-вторых, срабатывает бюджетное правило в этой ситуации. Фактически бюджет не досчитывается очень больших денег, потому что огромная часть экспертной выручки шла в бюджет. Российский потребитель очень сильно завязан на бюджет, потому что 38% трудовых ресурсов у нас бюджетники и огромный объем людей на социальном обеспечении. Раз бюджет недополучает, то в конечном итоге это приведет к падению курса рубля. Падение курса рубля — это удорожание импорта, а мы очень импортозависимы.

Доходы людей сокращаются естественным образом, потому что, даже если они сохраняются в рублях, то они теряют покупательную способность. Плюс многие потеряли доходы за тот период времени, когда все было закрыто. Сейчас люди испытывают осторожность в отношении трат. За кризис у нас очень сильно поднялся объем сбережений. Люди, которые сберегали деньги, продолжают это делать по инерции, а значит тратят они меньше. Соответственно ВВП падает вторично. Плюс очевидно, что бюджет не может и не будет помогать. Те, кто рассчитывал на расширение своей деятельности за счет нацпроектов, которые должны были быть тотальными и вовлекать большое количество людей, не могут на это рассчитывать, потому что нацпроекты все заморожены. Вместо них у нас туманные цели до 2030 года, которые совсем декларативные, потому что денег нет. У людей негативные настроения только потому, что они трезво мыслят.