Федеративная Сирия: российские ставки

Россия поставила оружие иракским курдам, партия из пяти зенитных установок ЗУ-23-2 была передана 14 марта в присутствии высокопоставленных российских дипломатов и замначальника генштаба курдского ополчения, сообщил МИА «Россия сегодня» атташе российского генерального консульства в иракском Эрбиле Артем Григорян.

В журналистской среде – и в России, и на Западе – принято считать, что политической ставкой России в Сирии выступает действующий президент этой страны Башар Асад, а многочисленные заявления Президента Владимира Путина и министра иностранных дел Сергея Лаврова о том, что Россию интересует стабильная и независимая Сирия, и Башар Асад в ее глазах важен именно как гарант этого – просто политическая риторика.

Между тем аналитические центры в своих текстах давно обращали внимание, что Владимир Путин, сторонник федерализации как инструмента разрешения кризиса на Украине, должен был прийти к выводу, что и в сирийском кризисе федерализация – единственный способ сохранить единство Сирии, альтернатива которому – разделение страны на государства-лимитрофы.

Однако российская риторика не давала повода увидеть этот тренд – связанный военным союзом с Башаром Асадом, противником федерализации Сирии, президент Путин не мог говорить о такой перспективе публично.

На этой неделе проявилось, что ставка России в Сирии куда сложнее и более комплексная, чем просто поддержка Башара Асада – хотя и не исключает ее. Просто Башар Асад – только одна из игровых фигур на ближневосточной доске Владимира Путина.

На прошлой неделе контролируемые курдами северные районы Сирии проголосовали за создание автономии в рамках федеративной системы новой Сирии. Курды проголосовали за то, чтобы объединить три контролируемых ими провинции сегодняшней Сирии в новый автономный субъект внутри Сирии, – статус, который не предусмотрен сирийской Конституцией, но которым курды пользуются в соседнем Ираке, где после падения режима Саддама Хусейна в 2003 году был создан автономный Иракский Курдистан.

Редкий случай – решение курдских провинций вызвало дружное возмущение одновременно правительства в Дамаске и в соседней Турции.

«…Любое такое заявление не имеет юридической силы и не будет иметь никакого юридического, политического, социального или экономического воздействия до тех пор, пока оно не отражает волю всего сирийского народа…», – сообщило государственное информационное агентство SANA в Дамаске.

«….Сирия должна оставаться единой, не будучи ослабленной…. сирийский народ должен принять решение о своем будущем в согласии с [действующей] конституцией. Каждая односторонняя инициатива будет вредить единству Сирии…», – этот текст от первой и до последней буквы мог бы появиться в на сайте министерства иностранных дел Сирии. Но это текст из заявления МИД Турции.

Турция резонно опасается, что любая форма самоорганизации курдов в Сирии подпитывает сепаратизм среди турецких курдов, и считает (правда, бездоказательно) сирийские курдские вооруженные силы военным союзником РПК, – Рабочей партии Курдистана, которая вела несколько десятилетий партизанскую борьбу с целью создания (на первом этапе) курдской автономии на юго-востоке Турции.

Теперь такая курдская автономия есть в Ираке. С прошлой недели де-факто есть в Сирии. Почему бы теперь не в Турции?

Анкара всерьез занервничала – нужно хорошо понимать, что курды, самый многочисленный разделенный народ в мире с компактным проживанием (более 80 миллионов человек), рассматривают нынешние государственные границы как сугубо временные, которые падут вместе с созданием независимого единого Курдистана.

В сирийском конфликте курды рассматривались как один из самых эффективных военных противников халифата. Сирийские курды эффективно контролируют непрерывный участок 400 км вдоль сирийско-турецкой границы от реки Евфрата до границы с Ираком. Они также занимают отдельную секцию границы на северо-западе в районе Арина.

В политическом отношении они были близки к американской «коалиции 69» – не потому, что искали поддержку Вашингтона, а потому, что не могли найти ее у Асада, противника любых форм деунитаризации Сирии. И, в силу этого, у Москвы, главного союзника Асада.

Хотя Вашингтон поддержал курдов в военном отношении, Государственный департамент сразу же заявил, что не признает «самовластные полуавтономные зоны в Сирии», хотя он может признать федеральную структуру, «если это будет выбором сирийского народа».

Это было серьезной ошибкой Вашингтона. Курды сразу же дали понять, что они самостоятельны в своих шагах и решениях. И сделали это по-восточному тонко – приоткрыв свои отношения с Москвой. Но не в Сирии, а в Ираке – что, с точки зрения курдов, одно и то же.

На минувшей неделе впервые на официальном уровне появилось подтверждение, что военная операция России не ограничивалась Сирией – русские на протяжении длительного периода вооружали и обучали бойцов «пешмерга» – курдских вооруженных сил – в Иракском Курдистане. Более того, делали это не тайно, а используя каналы вроде бы проамериканского правительства в Багдаде.

Об этом заявил в Эрбиле, столице Иракского Курдистана, Джабар Явар, начальника главного штаба пешмерга, – сразу после встречи российского посла Ильи Моргунова и президента Иракского Курдистана Масуда Барзани. «…Россия направляла нам помощь [вооружением и амуницией] регулярно в течении длительного времени…. Мы ждем следующие поставки со дня на день…», – сообщил Явар. «….Это не имеет значения, как поддержка доходит до нас…», – так ответил Джабар Явар на вопрос, почему Россия поставляет оружие курдам не непосредственно, а формально через центральное правительство Ирака.

Почти одновременно слова начальника главного штаба пешмерги подтвердили в Москве. Асо Талабани, глава московского представительства правительства Иракского Курдистана, сообщил, что курды обратились к Москве за прямой военной помощью, минуя Багдад – одновременно подтвердив, что непрямая военная помощь идет уже давно. Почти одновременно министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что Россия заинтересована в том, чтобы курды были самостоятельно представлены в информационном центре координации военной операции в Багдаде, организованном Россией, Ираном, Ираком и Сирией в сентябре.

После заявлений Джабара Явара и Асо Талабани многое из того, что было давно известно специалистам, стало публичным.

Россия не нарушила своих обязательств перед Башаром Асадом и не оказывала поддержки сирийским курдам. Но и не отказала курдам в помощи – оказав военную поддержку им через Иракский Курдистан. Что для курдов равнозначно, они не делят себя на «сирийских», «турецких» и «иракских».

Владимир Путин, если ведет сам дело к федерализации Сирии, то, как минимум, готов к этому, заручившись поддержкой двух важнейших игроков, которые к тому же оппонируют друг другу – центрального сирийского правительства и курдов.

Россия значительно укрепила свои позиции в Ираке. Укрепила настолько, что смогла организовать канал поставки вооружения курдам через центральное правительство в Багдаде – это принимая во внимание тот факт, что президенты Барзани и Масум терпеть друг друга не могут, не то что договориться о чем-то.

Пока что рано говорить, что Багдад делает ставку на Москву, а не на Вашингтон, как на главного драйвера политики в регионе, – но уже очевидно, что никакого монопольного положения у американцев в Багдаде больше не существует.

Российская ближневосточная игра куда глубже и обширней, чем узкие рамки операции ВКС в Сирии.

Директор российского Института инструментов политического анализа Александр Шпунт специально для «Актуальных комментариев»

Все  материалы автора

____________

Читайте также:

• Скажи мне, кто твой курд?
• Пять тезисов Лаврова
• Оружие из-под полы