Геополитическая цена

Геополитическая цена ограниченно признанных республик, чей суверенитет гарантирован Россией, и в первую очередь – Абхазии резко вырастает в свете развития событий на Украине, приведших Россию к жесткой конфронтации с Западом, которая, вероятно, будет иметь долгосрочный характер и последствия.

История отделения

Изначально поддержка Россией Абхазии, как и Южной Осетии, была безусловно вынужденной. Ситуация развивалась по сценарию, который по большому счету реализуется сейчас на Украине: в изначально многонациональной и многосоставной Грузии (даже сама нация грузин не является монолитной, но состоит из мегрелов, сванов, кахетинцев) Гамсахурдиа провозгласил грузинскую идентичность центральной и «единственно правильной». Абхазы и осетины, относящиеся к другой этнической группе, черкесам, в этом раскладе запрограммированно оказывались бы у себя на родине людьми второго сорта.

Более того, и начало абхазского конфликта прошло по близкому к украинскому сценарию. Армией вторжения, которая должна была вырезать Сухум, очистив его от абхазов (составлявших на тот момент всего 17% населения Абхазии), стали освобожденные из тюрем бывшие уголовники, которыми руководил ставший министр обороны вор в законе Джаба Иоселиани. Впрочем, это и обусловило проигрыш Грузии в той войне: война без правил и в режиме уголовного беспредела практически мгновенно восстановила против Грузии прежде дружественные народы, до этого веками жившие вместе.

Россия, которая изначально была готова смотреть на грузинскую войну сквозь пальцы (Ельцину абхазская операция была представлена Тбилиси как разовое полицейское мероприятие против «криминальных элементов») по мере эскалации конфликта обнаружила себя перед необходимостью реагировать. На военном этапе грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов ее действия свелись к отправке в Абхазию и Южную Осетию чеченских добровольцев, участие которых относительно быстро стабилизировало ситуацию и привело перетеканию вооруженного конфликта в позиционное вооруженное противостояние. В дальнейшем эти территории смогли пригласить Россию в гаранты их фактического суверенитета.

Эпоха Ельцина

Однако никакого идеологического обоснования своего покровительства в отношении новых фактически независимых государств Россия не произвела. Более того, это представлялось совершенно излишним: Ельцин рассматривал Абхазию и Южную Осетию как инструмент, позволяющий держать под контролем Грузию, и как разменный ресурс. Не секрет, что на определенных условиях, из которых главным и очевидным была дружественность Тбилиси Москве, Россия готова была если не способствовать их возвращению в лоно Грузии, то, как минимум, не препятствовать ее усилиям по их возвращению на условиях мирных договоренностей.

Эпоха Путина

Ситуация несколько изменилась с приходом к власти Путина. С одной стороны, со стороны Москвы понемногу сошла на нет практика прямой покупки лояльности локальных элит и кланов. С другой, никакого идеологического обеспечения ни в плане статуса Южной Осетии и Абхазии, ни в плане обоснования позиции России в отношении непризнанных республик так и не появилось.

Первым тревожным звонком, продемонстрировавшим слабость, если не отсутствие российского инструментария, позволяющего контролировать ситуацию в непризнанных республиках, стали президентские выборы в Абхазии осенью 2004 года. Вместо поддерживаемого Кремлем Рауля Хаджимбы, который к тому же был ставленником основателя абхазской независимости Владислава Ардзинбы, на выборах с существенным перевесом неожиданно победил Сергей Багапш, который в силу наличия жены-грузинки полагался в Москве прогрузинским кандидатом. По итогам выборов Абхазия оказалась на грани гражданской войны, которую удалось предотвратить только вмешательством России и признанием ею Багапша президентом. Разумеется, с Багапшем страна никуда не ушла из сферы влияния России, и в итоге тот оказался вполне конструктивным партнером Кремля. Но вот степень влияния Кремля на внутренние расклады оказалась очерчена довольно чётко, и она оказалась вовсе не столь безусловной, как этот представлялось из Москвы.
 
Следующей вехой в развитии ситуации с непризнанными республиками стал 2008 год. Тогда Саакашвили, рассчитывая на запланированное прибытие на грузинскую территорию американских войск (формальным поводом были совместные учения, в то время как реальной причиной их присутствия, по мнению военных аналитиков, было готовившееся США вторжение в Иран с территории Грузии), атаковал Южную Осетию. Его расчёт был вполне очевиден – поскольку американские войска должны были высадиться в Грузии через несколько дней после его вторжения, Россию планировалось поставить перед фактом присутствия в стране военного контингента США, на риск прямого столкновения с которым она бы не пошла. Таким образом, Грузия бы одним махом и безнаказанно смогла бы разрубить гордиев узел ушедших от неё территорий. 

В реальности, тем не менее, все обернулось по-другому. Российские войска, еще не вернувшиеся с зоны учений в места постоянной дислокации, смогли мгновенно контратаковать, наголову разгромив атаковавшую Цхинвал 2-ю пехотную бригаду Грузии под командованием получившего военное образование в учебном центре сил специальных операций США в Форте Беннинг вице-полковника Лашы Беридзе. В результате грузинские войска понесли поражение еще до высадки американского десанта. Более того, это сделало невозможным и сам десант, тем самым сорвав предположительно планировавшуюся войну Штатов против Ирана. Абхазия, воспользовавшись ситуацией, немедленно после начала событий в Цхинвале атаковала подготовленные грузинские позиции в стратегически важной верхней части Кодорского ущелья, «нависающего» над Абхазией и позволяющей  контролировать большую часть ее территории, и полностью его очистила от грузинских войск.

Как уже говорилось, нанесённое Россией поражение Штатам в войне за непризнанные республики, кроме прочего, спровоцировало и начало глобального экономического кризиса, обрушив гигантскую американскую пирамиду деривативов. Итогом же августовской войны против Грузии стало признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии, что начало новую эпоху в их государственном строительстве. Из непризнанных республик те превратились в ограниченно признанные государственные образования. Однако  дальнейшее развитие оказалось совсем не простым.

После российского признания

Отдача национального строительства на «откуп» национальным элитам не сильно изменила ситуацию. Россия не стала присутствовать в республиках больше, в то время как элиты Абхазии и Южной Осетии обнаружили себя в статусе победителя, решившего все свои насущные вопросы безопасности. По сути, взаимодействие с Россией свелось к простому обмену: за демонстрацию атрибутики России Абхазия позволяет Москве вкладывать в них деньги, сохранять свои военные базы и осуществлять охрану их границ.

При этом фундаментальная проблема восстановления межэтнического доверия осталась нерешенной. Абхазия – это по-прежнему многонациональная страна, где титульная нация, абхазы, даже не составляют большинство, уступая и мегрелам, и армянам. Так, по усредненным данным, из декларируемых местными властями 225 тыс. чел., проживающих сегодня в Абхазии, абхазов – порядка 60 тыс. чел, мегрелов – порядка 70 тыс. чел, и армян – порядка 75 тыс. чел. Остальное приходится на русских, украинцев, понтийских греков, турков, и иные нацменьшинства.

При этом управление республикой организовано по национальным квотам, президентский пост может занимать только этнический абхаз, что понятным образом выливается в закрепление за абхазами и остальных ключевых позиций в исполнительной власти. В этом плане политсистема Абхазии представляет собой условно устойчивый национализм с хрупким межклановым балансом, который в случае изменения правил политической игры – например, на формально демократические – будет немедленно разрушен.

Местные элиты этого боятся, в силу чего всячески стремятся демонстрировать свою самодостаточность наиболее удобным и убедительным образом – а именно, демонстрацией независимости от России. Россияне в Абхазии вынуждены регистрироваться как иностранцы и платить «иностранные» страховки и налоги на присутствие в экологической среде. При этом самостоятельный бизнес для обладателя российского паспорта законодательно невозможен, единственно доступной его формой является совместное предприятие с гражданином Абхазии. Невозможна и покупка недвижимости, она доступна только для граждан и для СП.

Все это вкупе обуславливает фактическое отсутствие реального развития Абхазии. Понятным образом расчёт на ренту от российского бизнеса, доминировавший в 2008 году, не оправдался: тот предсказуемо не стал принимать абхазские дискриминационные правила игры и не пришёл в регион. Развитие же за счет собственных ресурсов сильно затруднено: самоорганизация кланов очевидным образом предполагает некооперативную концентрацию каждого из них на своём ресурсе, что только консервирует общую сегментарность социальной и экономической структуры. Результатом является дефицит  внутреннего социального и межэтнического доверия и вытекающее отсюда отсутствие «долгих» проектов и системных инвестиций как в настоящее время, так и в обозримом будущем. Еще более тяжёлой ситуацию делает проблема архаичности всей системы актуального права (де-факто нормативно-судебные решения принимаются Советом старейшин): в нынешнем виде она по сути немодернизируема.

Все это позволяет в лучшем случае лишь поддерживать существующий порядок вещей. При этом вследствие таможенных препятствий на пути торговли затруднённым оказывается и процесс накопления ресурсов обществом в целом, который – по достижении определённых параметров – мог бы постепенно менять и сглаживать сложившийся расклад «снизу».

Это обуславливает высокий уровень готовности местных национальных элит к потенциальной «покупке» извне: они готовы продаваться за ренту в случае, если ее кто-либо предложит. При этом единственный консолидирующий фактор, который консолидирует страну в ее нынешнем положении, затрудняя геополитические манёвры – это Грузия. Понятным образом Абхазия не может сблизиться с Грузией без риска обрушения всей структуры собственности: репатриация грузин, в этом случае совершенно неизбежная, предсказуемо сделает невозможным сохранение сегодняшнего массового собственника.

«Абхазский майдан» в мае 2014 года

Внутренние противоречия обострились в мае с.г., после того как президент Александр Анкваб явным образом стал поворачиваться лицом к Грузии – так, на границе было открыто пять новых переходов, а в пограничном Гапском районе мегрелам, как правило, уже имеющим грузинские паспорта, было роздано 25 тысяч абхазских паспортов. Вероятно, главным мотивом для Анкваба было превращение в «вечного президента» - поскольку для победы на президентских выборах, как правило, достаточно 45-50 тысяч голосов, обретение дополнительного массива поддержки в 25 тысяч голосов делало бы любую конкуренцию с ним бесперспективной.

Утечка информации о паспортах предсказуемо вызвала всплеск возмущения среди абхазов. В Сухуме напротив здания администрации собралась возмущенная толпа. Страсти накалились после того как Анкваб в нарушение местных традиций отказался выйти к народному сходу и объясниться, а затем и вовсе скрылся на российской военной базе в Гудауте. Оппозиция, возглавляемая Раулем Хаджимбой, объявила об отстранении Анкваба от власти, что затем и было узаконено парламентом. Новые досрочные президентские выборы назначены на 24 августа с.г.

Россия в этом конфликте заняла демонстративно сдержанную позицию, отозвав свою поддержку Анкваба. При этом альтернативные кандидаты явной поддержки России пока не получили.

Политолог, доцент МГИМО Кирилл Коктыш специально для «Актуальных комментариев»