Статья
253 30 марта 2009 12:23

Глеб Агеев госпитализирован

Трехлетний Глеб Агеев, оказавшийся в центре внимания общественности в связи с полученными им многочисленными травмами и ожогами, отобран у приемных родителей и помещен вместе со своей двухлетней сестрой в больницу.

"По распоряжению начальника органа опеки Ленинского района Московской области, Глеб и его сестра Полина изъяты у родителей и помещены в одну из больниц области", - заявила "Интерфаксу" в понедельник официальный представитель прокуратуры области Елена Россохина. Она отметила также, что с санкции суда дознаватели провели обыски в семье Агеевых. "В рамках расследования уголовного дела также назначена и проводится судебно-медицинская экспертиза с целью определения причин получения мальчиком травм и ожогов. Кроме того, изъяты медицинские документы из городской больницы №9 г. Москвы, допрошены медработники этого учреждения, соседи Агеевых", - сказала Е.Россохина.

Она подчеркнула, что областная прокуратура держит на особом контроле ситуацию вокруг семьи Агеевых из подмосковного поселка Коробово, в которой, по данным СМИ, "не очень благополучная ситуация".

Между тем адвокат семьи Агеевых Антон Жаров привел иную версию происшедшего: по его словам, дети госпитализированы вместе с матерью. "По общей договоренности органов опеки и родителей дети вместе с мамой госпитализированы в одну из московских больниц", - сообщил "Интерфаксу" в понедельник А.Жаров. 

Виктор Кисляков, судебный психолог-эксперт:

Известно, что большинство преступлений, связанных с жестоким обращением к детям, происходят во внешне достаточно благополучных семьях. Я говорю о тех, которые становятся достоянием расследования или проверки в прокуратуре, в органах внутренних дел. Почему так происходит? Все объясняется довольно просто.

В неблагополучных семьях – это нормальное явление, и на это никто не обращает внимания: ни соседи, ни родственники. То есть там получение детьми телесных повреждений – это обычное дело. Что касается родителей внешне благополучных: если происходит какое-то событие, что ребёнок получает травму, повреждения, характерные для нанесения побоев, может быть, даже характерные для истязания (есть отдельный состав преступления «истязание человека», то есть целенаправленное причинение ему физических страданий), если такая ситуация становится достоянием общественности, то значит, произошло что-то вопиющее.

У нас всё-таки предпочитают не связываться и не конфликтовать с другими людьми, если видят, что ребёнок побит. Если уже явно никак не объясняют слова родителей о том, какая причина, что ребёнок с такими повреждениями, то тогда уже начинается расследование. И практически всегда такое расследование приводит к некоторому открытию. Открытию, конечно, неприятному – что такое происходит в семье людей, внешне благополучных, обеспеченных, которые ведут образ жизни, никак не предполагающий совершение таких агрессивных поступков.

Очень хорошо, что находятся неравнодушные сотрудники социальных служб, органов опеки, прокуратуры, которые проводят проверки. Провести такую проверку всегда бывает очень трудно, потому что родители защищены теми правами, которые у них есть. Проведение такой проверки невозможно без соответствующих решений, принимаемых на достаточно серьёзном уровне. То есть тайна семейной жизни сохраняется. И раньше мы говорили, и сейчас говорим о том, что внутри закрытых семейных сообществ могут происходить страшные вещи. Обязательно нужно в этом разбираться.

Здесь необходима помощь квалифицированных психологов, имеющих опыт экспертной деятельности, которые смогут найти общий язык с этим ребёнком и получить из него сведения, которые будут иметь юридическое значение. Самая главная задача – найти такого специалиста, который сможет получить от ребёнка в доступных ему формах словесный отчёт о том, что происходило. Иначе ребёнок становится беззащитным перед своим родителем-палачом (бывает и так). А безнаказанность только усиливает желание садиста удовлетворить свои садистические потребности.

Это необязательно может быть связано с реализацией садистических наклонностей. Это может быть связано с эмоциональностью человека, потому что в ситуации нейтральной (человек держит себя в руках, производит впечатление добропорядочного), но довести до состояния аффекта можно любого. У приёмного родителя может не хватить уровня развитости родительских чувств, чтобы простить ребёнку его поведение, которое его сильно раздражает. Кажется, что ребёнок делает это назло. Кажется, что ребёнок не понимает, не хочет и даже издевается. Мы же это приписываем к детству – у него же другая картина мира, другая регуляция своих состояний и своего поведения.

В моей практике было несколько судебных психологических экспертиз, связанных с преступлениями, совершенными приёмными родителями в отношении малолетних детей. И случаи очень страшные. Там было убийство, сопряжённое с изнасилованием, истязанием и т.д. Я сразу обратил внимание на то, что контроль органов опеки за приёмными семьями крайне формальный. Достаточно описать обстановку в доме, что у рёбёнка есть свои игровой уголок, кроватка, какие-то вещи, игрушки, и - всё, больше ничего.

От приёмных родителей требуется раз в месяц сдать письменный отчёт о ребёнке. Большинство приёмных родителей пишут этот отчёт крайне формально. Но самое странное и парадоксальное - то, что как раз у тех родителей, которые оказались преступниками и садистами, были самые содержательные отчёты. Мы их изучали, исследовали. В этих отчётах (по сути дела, дневниковых записях) родители описывают, какой ребёнок плохой, он ничего не понимает, делает всё наоборот, постоянно капризничает, постоянно доставляет неприятности своим приёмным родителям.

Это состояние, что ребёнок доставляет много хлопот и неприятных эмоций, для приёмного родители естественное. Одни родители справляются с этими переживаниями, а другие не могут справиться, но гордость не позволяет им отказаться от этой роли приёмных родителей. Они срываются, и срывы бывают совершенно страшными и влекут к таким самым печальным последствиям.

Поэтому обязательно нужна система реального контроля и постоянного мониторинга за судьбой детей. Тут нужен не формальный подход, а подход такой, чтобы получить от ребёнка информацию о том, каково ему находиться в приемной семье – не только, как его кормят и одевают, но и его душевное состояние. И понять это, выяснить могут сделать только профессиональные, подготовленные психологи. Нужны специальные проекты, специальные работы для этого.

А по случаю с Агеевым нужно тщательное расследование с участием психологов, которые смогут получить от ребёнка информацию, потому что допросить ребёнка 4-х лет в привычном понимании, как взрослого, невозможно. Следователь не может тут сделать ничего. Нужны специалисты, способные говорить и получить от ребёнка важную информацию.

И то, что Кучерена приглашает на публичные слушания - с одной стороны, это хорошо, что люди вздрогнули, поняли, что у нас не всё благополучно, что институт приёмной семьи появился и есть определенные сложности, и нужно обращать на это внимание, разбираться с этим. Но это некоторая беспомощность тех, кто должен это делать. Почему на высшем уровне государственных институтов должны решать эту проблему? Слава богу, в случае с Агеевым врачи оказались неравнодушными и всё-таки заявили об этом случае, подняли тревогу. А в тысячах других случаев такого не случается. И на всех Кучерены, к сожалению, не хватит.

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".