Год Медведева

«Медведевский год» в политическом смысле длинный и очень насыщенный событиями. Военной операции на Кавказе и экономического кризиса хватило бы для любого лидера, и для полноценной политической биографии можно было бы ограничиться только ликвидацией этих угроз. Но Дмитрий Медведев не ограничился. Он выступил с масштабной программой демократизации, построения «демократии участия», которую изложил в своём послании Федеральному собранию. Он инициировал судебную реформу, национальный антикоррупционный план, сформировал кадровый резерв, сформулировал собственное видение концепции общеевропейской безопасности. Таким образом, он не следовал за той повесткой дня, которую ему предлагали внешние события и обстоятельства, он формировал повестку дня сам.

Медведев последователен в понимании национальных интересов и в тех решениях, которые он предлагает. Нужно отметить и его смелость. Для того, чтобы сказать во время экономического кризиса, что государство остаётся социальным – для этого нужна значительная смелость, и она у президента есть. Впервые в истории страны, президент Медведев – это президент целей и ценностей. Формула о том, что человек должен стать главной ценностью - основная, которая характеризует его взгляды. По тому ценностному набору, который он проповедует, очевидно, что Медведев - либеральный консерватор и человек, который тщательно и с большим уважением относится к демократии.

Из других его приоритетов можно отметить приверженность политической конкуренции. Он много раз об этом говорил и предпринимал конкретные меры для её расширения. Но единственное, что ограничивает эту самую конкуренцию - она не должна быть бессистемна. Он неоднократно говорил о необходимости установления её законности и системности. Таким образом, конкуренция должна происходить в рамках законов, это должна быть конкуренция тех политических сил, которые настроены на нормальное состязание.

Медведев опирается на то «новое большинство», которое сформировалось по итогам парламентских и президентских выборов. Оно, по существу, триедино. Общественное доверие Медведеву, Путину и «Единой России» естественным образом объединены. Разумеется, в политике Медведева есть новые самостоятельные акценты, но он сохранил несколько неизменных приоритетов предшествующего президентства, президентства Владимира Путина. Таковыми приоритетами являются неизменность Конституции, неизменность основанного на ценностях порядка договора с обществом, который заключил Путин в начале 2000-х.

Конечно, главное, что сделал Медведев во внутренней политике – он сформулировал курс на «демократию участия», на последовательное расширение участия различных политических сил и общественных групп в политическом процессе, начал движение по нему. Известны те партии, которые от этого, в принципе, выиграли, известен казус Никиты Белых, известна своеобразная иерархия стимулов, которую президент создал для самых разных участников политического процесса на самых разных уровнях российской политики.

Медведев, конечно, состоялся как самостоятельный политик. Он, быть может, отчасти не типичен, потому что он – человек весьма рациональный, очень спокойный по темпераменту, системный, регулярно работающий. Это не очень свойственно для российских традиций управления. Тем не менее, он современный европейский политик, стремящийся к идеологической ясности и административной эффективности. Первый год его легислатуры показывает, что и в трансляции ценностей, и в административной эффективности он вполне последователен. Если говорить о его политическом будущем, то оно, во всяком случае, если и не безоблачно, то вполне благоприятно. Но его конкретный сценарий, конечно, зависит уже от действия множества факторов. Его раскроет будущее.

Мне кажется, что за прошедший год было два важнейших события в развитии, которые, собственно, продолжаются. Первое – это война. Война всегда чрезвычайно важна для политики – и тысячу лет назад, и сейчас. Мне кажется, война с Грузией была ключевым событием для первого года президентства Медведева, что бы не говорили некоторые о том, что якобы в столь острой ситуации инициатива была у премьера. Я в это никогда не поверю, потому что именно президент принимает решение о начале боевых действий, он верховный главнокомандующий. И в той острой ситуации Медведев действовал ясно и решительно. Это очень важно, потому что президент проявил себя весьма решительным человеком и политиком.

Второй пункт – это, конечно, экономический кризис, который разразился практически во всём мире. И переход от эпохи какого-никакого, но всё же процветания (при всех оговорках, которые можно сделать), к жёсткому кризисному периоду был очень быстрый и неприятный. На мой взгляд, российская политическая система более-менее адекватно отреагировала на этот переход. Хотя некоторое время раздавались глуповатые высказывания вроде того, что Россия остаётся «островом стабильности» и «тихой гаванью», но это продолжалось всё-таки не так долго.

Российские власти действовали достаточно решительно. Во всяком случае, не было допущено краха финансовой системы, в определённой степени был поддержан реальный сектор, и много других полезных и правильных вещей было сделано. Повторяю, это не означает, что действия  российских властей были идеальны, но эти действия, по крайней мере, свидетельствовали о понимании чрезвычайной серьёзности ситуации и в значительной степени соответствовали тем вызовам, которые внезапно встали перед экономикой России и перед обществом.

Эти два события были важнейшими. Что дальше? Шоковая фаза кризиса очень скоро будет преодолена. Мы знаем, что спад промышленного производства практически остановился. Я уверен, что финансовая сфера будет налажена, и не будет никакой почему-то ожидаемой многими катастрофы в банковском секторе. Ничего этого не будет. Однако стратегические задачи организации долгосрочного экономического развития иного рода (того, что называют инновационным развитием) никуда не делись. Как раз их-то и необходимо решать. Этот момент сейчас будет ключевым.

Сейчас уже раздаются голоса: «Смотрите, как хорошо, что мы не тратили деньги на развитие инфраструктуры, на строительство дорог и на прочие бесполезные и вредные вещи. Как хорошо, что мы копили деньги». Сейчас есть опасность, что когда острая фаза кризиса будет преодолена, эти люди (они очень влиятельны и их много, начиная с министра финансов Кудрина) скажут: «Теперь всё в порядке, давайте теперь копить денег ещё больше». И здесь будет очень серьёзная проверка, насколько российская политическая система и насколько президент Медведев готовы действовать стратегично.

Очень трудно сделать оценку прошедшему году, потому что он фактически в высшей степени переходный. И этот переход совершенно не завершён, он чуточку обозначен некоторыми фигурами риторического жанра - имеется в виду то, что сделано по партиям в Думе, представление в СМИ и т.д. Тогда как в области принципиальной и хозяйственной политики, о чем сказал сам президент - была
сделана большая ошибка во вбрасывании денег в фондовый рынок.

Поэтому год - конечно, штука красивая, но пока я бы сказал, что он не
завершён. То есть в данном случае год календарный не совпадает с годом
реального обозначения корректировки, неизбежной по ситуации в мире и в
стране, корректировки внутренней политики. Тут ещё всё только
предстоит начать.

Я совершенно не хочу петь дифирамбы нашей антикризисной тактике, нашей иногда непоследовательной антикризисной политике. Но я хочу сказать, что политическая система России уже проходит проверку на прочность. Мы в кризисе полгода. Полгода в кризисе – это очень много. Уже несколько европейских экономик валяется в развалинах. Я уже не говорю о том, что происходит на постсоветском пространстве, и из милосердия не упоминаю Украину. Мне также неизвестна ни одна версия кризиса в России, ни одна концепция, которая бы, в силу давления, в силу запрета, не получала бы себе трибуну. Все официальные концепции - которых тоже было много, потому что кризис развивался, – были опубликованы, все они обсуждались. И, видимо, проблема не в том, чтобы их обсуждать.

Во время войны не планы развёртывания решают выигрыш или проигрыш в войне. В кризисе необходимо непрерывно принимать решения. И в этом смысле я хотел бы сказать, что полгода кризиса – это множество решений, которые принимались внутри политической системы, которая складывалась до кризиса, и, строго говоря, не очень к этому кризису готовилась. Это - очень интересное обстоятельство, которое у нас в русской традиции всегда недооценивают. Если что-то работает, то это само собой, это естественно, это как травка растёт. Правительство и администрация Медведева сформировались до кризиса, под другую, в целом, программу и под другую концепцию будущего, значительно более эволюционную. И эта администрация полгода работает, и, по меньшей мере, уберегла нас от участи Исландии, Венгрии, Латвии и Украины, что уже неплохо.

Если мы говорим о демократии, то давайте тогда иногда спрашивать избирателей, а что они думают. Конечно, среди нас, в экспертном сообществе, существует такая странная манера говорить: «Ну, это неважно, что избиратели говорят, мы же знаем, как на самом деле». На самом деле это и есть голос избирателей. Выборы, которые прошли на местном уровне, выборы «Единой России», оказались бесспорными.

Здесь есть интересный момент: до кризиса все социологи много раз обращали внимание на парадокс. Люди всё рациональнее, трезвее и жёстче осознают объём кризиса и то, что он не закончится в ближайшее время. Они говорят, что кризис ударит по ним лично. Они совершенно не говорят ни об Америке, ни о высших интересах. Они трезво оценивают реальность. Эти же самые люди совершенно определённо поддерживают действующее руководство. Одни отмечали этот парадокс с удовольствием, другие – с сожалением, как оппозиционные социологи, но, тем не менее, это так.

Перед выборами развернулась мощная война. Я бы сказал, отчасти война интерпретаций. Её задача была очень понятной – объяснять двум участникам политического союза (и Медведеву, и Путину), который у нас называется тандемом, что каждому из них будет легче без другого. Если спроецировать это на выборы, на электоральную ситуацию, то это означало, что каждому из электората говорили, что другой электорат ему не друг. То есть речь шла о построении разреза двух электоратов – если угодно, путинского и медведевского – с целью получить первый результат на этих выборах и дальше объявить его политическим поражением тандема и системы в целом. Этого не произошло. Два электората не удалось ни разъединить, ни разбить. Оказалось, что сам избиратель не противопоставляет Медведева и Путина. Те, кто за Медведева (они легко социологически выделяются), проголосовали за партию «Единая Россия», которая в пропаганде называется «партией Путина».

Но я рискну утверждать, что поддержка партии «Единая Россия» сегодня не держится на личной, персональной поддержке Владимира Путина. Сегодня это поддержка партии, как института национального единства, гарантирующего безопасность именно в период кризиса. Победа правящей партии в условиях кризиса (электорально это странно и необычно) – это выбор избирателей и завоевание уже не человека, а системы. Поэтому год Медведева сделал его, нового президента, лидером не популярности, как некоторые говорят, а политической системы. Он консолидировал эту систему, что необязательно должно было произойти. В политике вообще нет ничего, что обязательно само по себе происходит. Там всё искусственно, там за всё надо бороться – за любой винтик, за любую гаечку.

Сегодня надо сказать, что партии «Единая Россия» доверяют, как институту в системе институтов. Для Медведева это, безусловно, верификация его системы политических инициатив, о которых он объявил в начале кризиса, осенью, в своём послании (многие думали, что это просто риторика), и которую он одну за другой законодательно ввёл в политическую систему. У нас возникло новое обстоятельство. Если отсчитать год назад, наша система уже не держится на доверии к одному человеку. Существует новый фактор доверия избирателей к системе, доверия к Медведеву, как к лидеру системы, а не как к популярному политику. Это очень важная новость.

И партия «Единая Россия», получив этот мандат, должна понимать, что это не проекция популярности Путина на неё, а это определённый кредит доверия. И, если это доверие не будет реализовано политически (причём как можно более быстро), в том числе в решении заявленных Медведевым приоритетов модернизации (Медведев сказал даже жёстче – о том, что необходима мобилизация, и эта мобилизация имеет цену), если партия не станет политическим инструментом этой задачи, этого приоритета, то тогда она не сможет рассчитывать на те же самые показатели на следующих выборах. По-моему, это очень серьёзный, позитивный вызов партии.

За год, прошедший с момента инаугурации президента Медведева мировая и
российская экономика, конечно, изменились до неузнаваемости. Кризис в
значительной степени сместил даже не акценты, а просто направления, и,
конечно, сложно сравнивать ту ситуацию, которая имеет место сейчас в
экономике, с той, которая была даже год назад.

Тем не менее, уже можно говорить о некоторых основных трендах в
экономическом курсе государства. Честно говоря, мне, как человеку
либеральных взглядов, они довольно приятны. Я думаю, что они выверены.
В то же время, есть несколько серьёзных акцентов, которые
действительно немного сместились в сторону упрощения жизни для
обычного человека... я бы сказал, с повышением удобства жизни человека,
в том числе как экономического субъекта.

Думаю, что последние высказывания президента говорят о наличии у него
твердых экономических взглядов. Это вообще приятно, когда у
политика есть твёрдые взгляды. А что касается тех, о которых он
говорил - мне кажется, что это как раз то, что необходимо во время
кризиса. Думаю, что, к сожалению, многим западным политикам сейчас
нечем похвастать в этом контексте.

Как бы то ни было, полагаю, что кризис, как это не банально,
действительно затронул Россию в меньшей степени, чем многие другие
страны. Учитывая огромный опыт нашего населения по выживанию в
кризисное время, причём в намного более серьёзные кризисы, чем
нынешний экономический (действующее поколение пережило одновременно
экономический, политический, мировоззренческий кризис), я думаю, у нас
есть серьёзные основания думать, что второй год президента Медведева
станет годом повышения экономической активности и серьёзного подъёма
экономики.