Как продать за $12 млн. чучело акулы
Тезис о том, что искусство стало одним из видов коммерческой деятельности, давно уже стал общим местом. Но сегодня, по-моему, здесь многое изменилось. Изменения неизбежны, поскольку на наших глазах происходит кончина гламура, кончина эпохи потребления. Смеяться над "запаздывающим гламуром", над теми людьми, которые пытаются вскочить на подножку этой уходящей эпохи, – святое дело. Но сейчас все же хотелось бы поговорить о более серьезных вещах.
Итак, одно из полей, захваченных культом потребления, - это поле искусства, а в особенности contemporary art. В России эта индустрия также существует, достаточно вспомнить о "Премии Кандинского". Мы сейчас наблюдаем эту огромную систему, коммерческую от начала и конца, существующую для приобретения и накопления денег и смыслов. Искусство рассматривается как инвестиционная модель, способ веселого вложения капитала. Вложившись в искусство мы можем здорово разбогатеть, а заодно и получить интересное - и якобы элитарное - общение. Мне кажется, что такое представление об искусстве, и сама эта индустрия, - они не выживут.
Contemporary art и за границей, и у нас является классическим рынком эпохи потребления. Берем произведение искусства, назначаем ей цену, и дальше оно живет по законам рынка. Именно в последние месяцы на русском языке вышли три книги на эту тему. Это «Искусство и собственность» Луизы Бак, «Цена искусства» Жюдит Бенаму-Юэ, а также - написанная с совершенно противоположных позиций - "Как продать за двенадцать миллионов долларов чучело акулы" Дональда Томпсона. Первая книга совершенно полярная, это такое полуанекдотическое пособие для коллекционеров и собственников ("вы не только вкладываете деньги, но и получаете от этого удовольствие"). Вышла бы она хотя бы на год раньше, было бы, пожалуй, не так смешно. Вторая в этом отношении поумнее, в ней больше аналитического материала.
А вот последняя представляет собой стандартное "интеллектуальное расследование", которые столь популярны в США. Она написана искусствоведом, который поставил перед собой задачу проследить, как создается стоимость искусства. Заголовок книги отсылает к известному творению Дэмиана Хёрста, озаглавленному «Физическая невозможность смерти в сознании живущего». Это огромная мумифицированная и погруженная в формалин синяя акула, которая была в итоге продана за 12 млн долларов. Томпсон описывает, как этот шедевр начал портиться: акула гнила, формалин помутнел, в результате все пришлось чинить, и от оригинала осталось немного.
Так вот, оказалось, что стоимость акулы не имеет никакого отношения к ее физическому состоянию. Имеет значение только "статусность" покупки и возможность дальнейшей перепродажи. Отсюда понятно, почему акула Хёрста должна была стоить именно столько. Что мне кажется здесь важным? Что смыслы не соответствуют стоимости. В работе Хёрста есть некоторая примитивная идея, но она не имет никакой связи с той суммой, которая в итоге была за нее отдана.
Первая книга на русском языке, которая ставила этот вопрос, – это "No Logo" Наоми Кляйн. На первый взгляд, она не имеет никакого отношения к искусству, но на самом деле закономерности, описанные Кляйн, отлично работают и в сфере contemporary art. Брендинг - это система, в которой искусство теряет свое первоначальное значение. В конце концов наше восприятие искусства является сугубо модернистским: искусство - это не то, что красиво, это то, что совершает определенный разрыв и заставляет человека задуматься.
Современное искусство тоже изначально имело этот смысл. Олег Кулик, который изображал собаку, хотел этим продемонстрировать условность общественных норм, или животную природу человека, или еще бог знает что. Но стоимость Кулика не зависит от того, какие смыслы он вкладывал в свою деятельность. Идеи Хёрста тоже не определяют его стоимость. Художник входит здесь во вторую ипостась: он становится брендом, под которым продается товар. И для бизнеса смысл произведения искусства вторичен, на первом месте находится его стоимость. Это настолько очевидно и демонстративно подчеркнуто в случае с рынком contemorary art, что здесь не может быть никаких сомнений о сущности капитализма. Вы можете спорить о том, телевизор какой марки, Сони или Рубин, лучше и следовательно - должен стоить дороже. Но этот спор теряет всякий смысл, когда мы сравниваем, например, Хёрста и Глазунова. Потому что и тот и другой выражают довольно глупые мысли, но Глазунов стоит намного меньше.
Книга, вскрывающая механизмы циничного ценообразования на арт-рынке, таким образом, приводит нас к пониманию механизмов капиталистической экономики в целом. Искусство используется не по своему предназначению, и в этом факте, по-моему, показаны многие противоречия современного капитализма. Мне кажется, акула Хёрста должна использоваться по назначению, просто вызывая определенные мысли и чувства. Нам нужно вернуться к очевидности.
