Статья
1486 25 июля 2012 15:11

«Карфаген» высшего образования

Премьер-министр Дмитрий Медведев считает, что необходимо закрывать вузы, не отвечающие современным требованиям.

«Очевидно, что общее количество высших учебных заведений в нашей стране превосходит все разумные рамки. "Карфаген" должен быть разрушен, а значительная часть вузов, которые не отвечают современным критериям, должна быть реорганизована или в конечном счете закрыта. Это мое абсолютное глубочайшее убеждение», - заявил Медведев на заседании Открытого правительства, посвященном российскому образованию.

Отвечая на реплику модератора заседания, ректора Российской экономической школы Сергея Гуриева о том, что сын Медведева поступил в столичный вуз, премьер сказал: «Еще нет. Поступил - это тогда, когда зачислили». «Но экзамены сдавал, и не в один [вуз]. Но сдал вроде», - добавил глава правительства.

Ранее СМИ писали, что Илья Медведев поступил на бюджетное отделение МГИМО.

Касаясь системы Единого госэкзамена, Медведев высказал мнение, что ее необходимо совершенствовать. «В этом году мой сын сдавал ЕГЭ. У меня тоже изменилось к этому отношение, оно стало менее однозначным. Потому что когда это пропускаешь через себя, видишь недостатки и прорехи той или иной системы. Для меня абсолютно очевидно, что ЕГЭ должен совершенствоваться», - сказал премьер.

По его словам, неизбежно внедрение в госэкзамен новых компонентов, в том числе вербального компонента. «Мне кажется, его нужно будет обязательно использовать и не только по иностранному языку. Мне кажется, что его можно будет использовать и по значительной части предметов гуманитарного цикла», - считает глава правительства.

Кроме того, Медведев предложил выгонять из вузов студентов и преподавателей за научный плагиат. «Давайте подумаем. Я не уверен, что это должно быть прямо в законе, может быть, достаточно общей нормы в законе и общей нормы в подзаконном нормативном акте, в постановлении правительства. Этой нормы вполне будет хватать для того, чтобы предпринимать меры дисциплинарного воздействия, вплоть до увольнения, к студентам, аспирантам и преподавателям, которые уличены в соответствующих правонарушениях», - сказал он.

«Это будет очень сложная модель. Она вызовет большое количество конфликтов, - отметил Медведев. - Но если мы все-таки хотим с этим бороться, на нее надо идти».

По инициативе премьера на заседании была поднята также проблема коррупции в высших учебных заведениях. По мнению Медведева, «с коррупцией в системе образования сталкиваются очень многие».

«Когда я говорю о коррупции в вузах, я имею в виду не только ситуацию, когда преподаватель банально просит денег у студентов за оценки, хотя это тоже происходит и довольно часто. Но есть и гораздо более сложная форма коррупции - предложение помочь вузу и школе и т.д.», - отметил глава правительства.

Медведев согласился с мнением ряда членов Открытого правительства о том, что одним из способов борьбы с коррупцией в вузах должно стать создание атмосферы публичности, которая бы напрямую влияла на репутацию того или иного специалиста. «Когда человек не берет (взятки – ред.) именно потому, что для него это опасно, что он ставит под угрозу свою репутацию, рискует потерять больше, чем приобретет, в широком смысле этого слова - это самый лучший стопор в этой ситуации», - сказал премьер.

Он также поддержал инициативу создать в рамках Открытого правительства специальную рабочую группу по выработке мер по борьбе с коррупцией в сфере образования.

Говоря о законопроекте «Об образовании», премьер заявил, что 26 июля он будет внесен в Госдуму.

Медведев напомнил, что законопроект по его поручению был размещен в Интернете для обсуждения еще в декабре 2010 года. «Рано или поздно все заканчивается. Надо ставить точку», - подчеркнул он.

«В конечном счете, надеюсь, мы получим хороший документ, во всяком случае, документ, который в гораздо больше степени отражает современное состояние российского образования, нежели все другие документы, в настоящий момент действующие в нашей стране», - отметил Дмитрий Медведев.

Комментарии экспертов

Вообще к любому законопроекту нужно относиться осторожно в том смысле, что написанные на бумаге буквы – это еще только намерения, которые, как правило, очень далеки от воплощения в реальной жизни.

Наша двадцатилетняя практика очень хорошо это демонстрирует. Законов принято много, тем не менее проблем и неудовольствий в нашей жизни еще больше. Поэтому пора относиться к закону только как к первому шагу, в котором хотя бы четко обрисовано положение и намечены какие-то меры.

В чем основные проблемы сегодняшнего образования? Реальное положение студентов, учителей средней школы и вузовских преподавателей является очевидным тормозом в развитии всей системы. Когда люди бедны, то им, мягко говоря, не до того, чтобы учиться. Эту главную проблему нужно решать.

Здесь есть только один способ, а именно резкое увеличение финансирования. То, что планируется приравнять стипендию к минимальному размеру оплаты труда, а зарплаты учителей в общеобразовательных школах сделать не ниже средней зарплаты по региону – это давным-давно назревшее решение. Коль скоро финансы государства позволяют сегодня сделать это – надо это срочно делать.

Помимо материальной стороны вопроса существует сторона содержательная – чему и как учить. Это зависит от тех, кто учит, потому что никакие программы, стандарты не могут создаваться каким-то сообществом, посторонним самому преподавательскому сообществу. Программы создаются не чиновниками, а теми, кто преподает, теми, кто учит. И это очень важный момент.

Качество преподающих в вузах и школах, с одной стороны, действительно зависит от материального обеспечения, но с другой стороны, оно зависит и от умения встраиваться в современные научные школы. А современные научные школы в открытом мире – это школы, которые не имеют границ.

И в этом смысле закон направлен именно на то, чтобы систему российского образования раскрыть, сделать ее доступной миру и дать возможность глобализировать ее без утраты своей специфики.

Мы последние двадцать лет начали попадать в ситуацию научной провинции. Это очень серьезно сказывается на том, как и чему мы учим наших студентов высших учебных заведений и, в меньшей степени, школьников.

Это отставание должно быть ликвидировано. Это можно сделать за счет того, что будет повышено качество преподавателей, за счет приглашения преподавателей из-за рубежа (не важно, из каких стран, главное, чтобы это были мастера, профессионалы в своей отрасли знаний).

Что касается доступности образования, то у нас есть конституционные нормы, поэтому беспокоиться насчет того, что все образование превратится в платное, не нужно. А вот разумные пропорции того, что нужно бесплатно давать, а за что нужно платить – эта задача на повестке дня.

Существует иллюзия, что высшее образование должно быть открыто всем. Это абсолютно неправильно. Нужно уточнить ситуацию.

Высшее образование действительно должно быть открыто каждому, кто хочет его получить, а вот само по себе желание его получить уже предполагает способность его получать.

Нынешняя ситуация такой «принудительной массовости» высшего образования является патологической. Она совершенно нехарактерна для Западной Европы и Северной Америки, где высшее образование – это элитный уровень. Там в университеты идет небольшой процент тех, кто заканчивает средние школы, гимназии и так далее. У нас еще ощущается наследие Советского Союза.

Я полагаю, что идея сокращения количества вузов, идея такой разумной санации системы – правильная. Она позволит, во-первых, уничтожить псевдовузы, которые обеспечивают молодых людей ни к чему неприложимыми бумажками, сертификатами и дипломами, а с другой стороны, высвободит довольно большое количество ресурсов, которые смогут быть направлены на то, чтобы нормально финансировать оставшиеся качественные вузы.

Сами по себе стандарты образования важны, но они не могут гарантировать, что преподаватель и ученики, которые находятся в классе, имеют правильную мотивацию, прилагают достаточно усердия, внимания и вообще увлечены своим делом. А для того, чтобы разобраться с этим, недостаточно просто механически заимствовать стандарты. Это ничего не решает.

Изменить ситуацию можно только одним способом: вернуть смысл в образование, вернуть увлечение наукой, вернуть интерес к исследованиям. Для этого необходимо, действительно, исключить плагиат. Но просто запретных мер и драконовских решений недостаточно. Гораздо важнее сделать так, чтобы плагиат в принципе был невозможен.

А для этого надо принять некую систему мер, которая позволит вообще разобраться с системой высшего образования. На самом деле необходимо в первую очередь сделать общедоступными (то есть сделать так, чтобы в Интернете выкладывались) все рефераты, контрольные работы, курсовые, дипломы и диссертации. Только в этом случае вы сможете понять, есть плагиат или нет, и вы можете оценить, каков уровень преподавания.

Если учебная работа написана под копирку, если там нет оригинальных мыслей, значит, это не работа, то есть это плохой вуз. А пока мы не знаем реальных результатов вуза, то есть работы студентов, мы не сможем понять, какие вузы хорошие, а какие плохие. Поэтому прежде, чем кого-то сокращать или что-то решать, нужно вообще разобраться, каков на самом деле уровень преподавания.

Очень важно иметь возможность видеть всю биографию у каждого студента. Тогда люди будут серьезно относиться к учебе, потому что они будут знать, что при приеме на работу будут смотреть, как он учился. Можно будет поднять весь архив его работ и посмотреть, оригинален ли этот человек, есть ли у него свои мысли, насколько он старался, насколько увлечен этим предметом или он просто маменькин сынок или мажор, за которого заплатили, и он там как-то просуществовал какое-то время. Так что в основе всего лежит одно очень важное, серьезное решение – необходимо сделать общедоступной информацию о студентах и вузах.

Если вуз аккредитован, то работы студентов должны быть в общем доступе. А если ты не претендуешь на аккредитацию, то, конечно, делай что хочешь, но тогда и не называй себя вузом. И я думаю, что по мере того как вузы будут пытаться соблюдать это требование, их число естественным образом сократится.

А до этого мы просто будем иметь дело с какими-то бюрократическими отмазками, и будут связи решать, по сути, какой университет считать хорошим, а какой плохим. Это будет на уровне взяток решаться в министерстве. Наверняка есть чиновники, которые на это и нацелены. Мне бы хотелось, чтобы все-таки результат тех действий, которые планируются в сфере образования, был другим.

В озвученных предложениях каких-то революционных мер нет. Все эти тезисы звучат как благие пожелания в русле того курса, который Россия уже в течение многих лет ведет.

Исключение составляет, наверное, тема плагиата. Действительно, нет какого-то ощущения, что плагиат – это что-то, за что надо наказывать. В общем, это вопрос просто здравого смысла. В чем состоит ценность обучения студента, если он просто несколько раз приносил распечатки из Интернета и сдавал их в качестве своих письменных работ? Понятно, что такой специалист потом просто никому не нужен, потому что он ничему, в принципе, не научился. Это любой сферы касается, и гуманитарной, и естественно-научной, и какой угодно.

В остальном все тезисы звучат просто как продолжение того курса, который был выбран. На мой взгляд, взят курс недостаточно реформационный, наоборот, скорее консервативный. По сути, та критика в обществе, которая раздается в адрес реформы образования, своей цели не достигает, потому что образование остается таким же, как раньше. ЕГЭ ввели, а кардинально ничего не поменялось.

Мне кажется, что для России, учитывая ее наследие, ее географические границы, ее культурные особенности, было бы гораздо разумнее идти гораздо дальше в своей реформе образования. Можно уравнивать, допустим, в правах обычное образование и дистанционное, делать все для того, чтобы Интернет стал полноправным посредником между студентом и преподавателем. Хотя сегодня есть все-таки ощущение, что живое общение заменить ничем нельзя, но в мире все идет к тому, что учащихся в Интернете становится все больше. А США сейчас есть очень интересная тема: там маленькие местные университеты и колледжи разоряются под натиском больших национально-известных брендов на рынке образования, которые предлагают слушателям из других городов и штатов проходить у них дистанционные курсы.

Может быть, речь не идет о высшем образовании и дипломе бакалавра, но о каком-то повышении квалификации. Люди понимают, что учиться через Интернет в Стенфорде, допустим, лучше, чем учиться в никому не известном колледже в Айове. Во всем мире люди уже сейчас реально голосуют за дистанционное обучение в лучших университетах мира. Вот если бы Россия сумела этот тренд оседлать и сделать на него ставку, было бы здорово. Я думаю, что по каждому пункту образовательной реформы можно было придумать какой-то шаг, который был бы необычным и более смелым, чем те предложения, которые сейчас обсуждаются.

Есть несколько важнейших аспектов. В первую очередь речь идет о школах.

В 90-ые годы у нас был большой отъезд аспирантов, студентов и молодых ученых за рубеж. Сейчас ученых среднего возраста и даже преподавателей среднего возраста у нас почти нет. У нас есть ученые достаточно преклонного возраста, есть молодые - до 30 лет. К сожалению, непрерывность развития научных школ очень страдает.

Вторая проблема связана с тем, что технологически наши ученые базы (в особенности в естественно-научных вузах) далеки от современности. Это связано и с отрывом университетской жизни от реального производства и фундаментальной науки. Огромная проблема – это система оценок знания студентов.

Мы прекрасно знаем, что самым распространенным приветствием для выпускников вузов на первом месте их работы является фраза – «теперь забудьте все, чему вас учили в университете, и давайте учиться заново». К сожалению, это была серьезная проблема советского российского образования.

Вместе с тем мы должны помнить о том, что 90 процентов наиболее цитируемых математиков в мире - это выпускники московских и питерских математических школ, люди, фактически вышедшие от нескольких блестящих преподавателей. И сейчас во многих московских школах сохраняются наилучшие математические традиции. Эти научные школы надо поддерживать.

Те критерии, которым с формальной точки зрения должны удовлетворять выпускники наших школ для поступления в Университет, должны поддерживать те успешные наработки, которые у нас появились в течение более чем ста лет. Понятно, что введенная вначале система ЕГЭ, к сожалению, совершенно не отвечала этой идее. Сейчас ситуация несколько улучшается, но она по-прежнему далека от идеала.

Притом ситуация с доступом к высшему образованию более широкого слоя населения решается сейчас лучше, чем в 90-ые годы, но, к сожалению, что касается выдающихся образовательных проектов – увы, нынешняя система их не поддерживает. Это для нас большая проблема.

Достаточно вспомнить, что для решения главнейшей научной задачи середины двадцатого века – достижения атомного паритета – нужно было несколько десятков выдающихся ученых. Ради того, чтобы они могли работать над этим проектом, многие из них были, например, выпущены из тюрем.

То же самое можно сказать и о тех людях, которые создавали космические проекты. Многие из них во главе с Королевым также прошли места заключения, но когда перед государством встала серьезная задача, даже тот тоталитарный режим, который был на тот момент в Советском Союзе, предпринял серьезнейшие усилия и вопреки своим правилам направил этих людей в нужное место. К сожалению, сейчас система образования не позволяет нужным людям оказаться в нужном месте в массовом порядке, и это очень волнует.

Что касается доступности образования, полагаю, что вопрос о платности государственного среднего образования в нашей стране не стоит.

В случае, если кому-то в голову взбредет эта сумасшедшая идея сделать среднее образование платным, у нас будет революция, это абсолютно очевидно. Но поверьте мне, ни у кого такой мысли нет.

Массовое среднее образование будет бесплатным. Более того, напоминаю, лучшие московские математические школы по-прежнему являются государственными и бесплатными для обучения. Вопрос в том, чтобы государство находило способы поддержания этих замечательных образовательных научных школ.

Обсуждение Открытым правительством законопроекта «Об образовании» – важное событие хотя бы потому, что законопроект разрабатывается самим правительством, и продолжается это уже три года.

Скорее всего, такой длительный срок подготовки законопроекта обусловлен не некомпетентностью и плохим отношением со стороны правительства к законопроекту, а реальной большой сложностью самой проблемы.

В обществе постоянно обсуждаются проблемы образования. Обсуждаются они примерно в одном ключе – что качество образования падает.

Многие состоятельные люди отправляют детей учиться за границу. С одной стороны, это их право. С другой стороны, часть российских студентов, закончив российские вузы, дальше уезжают продолжать образование за рубеж.

Возникает вопрос о том, насколько российское образование соответствует тем требованиям, которые предъявляются современностью. Если подойти с этой меркой, мы увидим, что, к сожалению, оно по большей части не соответствует.

Мы привыкли гордиться нашим образованием, но я думаю, это в значительной степени дань прошлому.

Кризис нашего нынешнего образования связан не только с недофинансированием. Образование оторвалось от требований жизни.

В советское время оно более или менее соответствовало существовавшим требованиям. Но и тогда отмечалось, что все то, чему учат в вузе, непосредственно на работе может быть использовано достаточно редко, и по этому поводу были многочисленные шутки.

Задача состоит в том, чтобы привести российское образование в соответствие с требованиями современности. Это достаточно сложно, потому что механическое приведение в соответствие с такими требованиями означает просто подчинение содержания образовательного процесса текущему состоянию рынка труда.

Отсюда, во-первых, полностью исчезает перспектива, и отсюда исчезают базовые дисциплины, которые, как известно, непосредственной выгоды не приносят, но все знают и понимают, что, если они не находятся на должном уровне, все остальное и в образовании, и за его пределами начинает страдать.

Поэтому найти баланс между требованиями рынка труда и сохранением неких базовых направлений действительно очень трудно. Точно так же достаточно сложно в нынешнее время сохранить общедоступный характер образования.

Думаю, что авторы законопроекта приложили силы для того, чтобы сохранить его общедоступность просто потому, что образование входит в разряд тех социальных приоритетов, о которых постоянно напоминают и президент, и глава правительства.

У общества и политического руководства существует согласие, что эти направления должны остаться общедоступными – по крайней мере, по определенным параметрам. Обсуждаемый законопроект призван решить и эту задачу – сохранения общедоступного характера образования.

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".