Казус VITA NOVA
Автор указывает, что академические музыканты создают иллюзию жизни там, «где жизнь невозможна по определению».«The times, there are a changing...» — надрывались некоторое время назад Боб Дилан и Саймон с Гарфункелем. Теперь аналогичным образом надрывается композитор Владимир Мартынов, который не только композитор (как пресса воздержимся от оценочных суждений его талантов как композитора), но и талантливый писатель (тут не воздержимся, потому что ещё будем писать о его «Цветных прутьях Иакова»). Его новая книга «Казус Vita Nova» ставит перед собой амбициозную задачу найти новое отношение к музыкальному искусству, в новую экономическую эпоху адекватно вписанную в пространство потребления.
С чего вдруг такая постановка вопроса?
Ну, обратимся к истории. Опера Владимира Мартынова «Vita nova», как не сложно догадаться по названию — музыкальное воплощение книги Данте, есть у Данте такой сборник легкомысленных советов о любви. Как это не прискорбно — опера сама любви у критиков, а потом и у зрителей не снискавшая. Постановку оперы в «Ковен гарден» свистали. Как водится в таких случаях за русским интеллигентом , обиженный композитор написал об этом книжку — ответ всем обидчикам сразу.
Сказать можно сразу — большинство «обидивших» книгу не увидят по причине тиражности, а если и увидят — не поймут, по причине стиля изложения. Действительно, такое впечатление, что в книге Мартынов ведёт диалог по приемуществу с самим собой, отвечая на некие свои собственные вопросы. Своего рода эссе-поток сознания «на тему», который иногда бодренько прерывается восклицанием «а они то не знают!». Это достаточно странно, тем более, что другая книга Мартынова — «Пёстрые прутья Иакова» в какой то момент претендовала на образец стиля, поражая читателя узором языка и лёгкостью слога.
Впрочем, сам Мартынов указывает на то, что «нельзя говорить только о музыке, исключая социологические, антропологические и теологические контексты». Кто знает, возможно провал его оперы — это не провал музыки. А провал конкретной русской музыке в более чем не русском контексте. А уж провинциальность ли тому причиной или что-то более банальное сейчас уже сказать сложно.