Кухаркино платье
литературный критикВиктор Топоров
Коктебель, откуда я только что вернулся, в сентябре традиционно становится местом проведения двух фестивалей – поэтического и джазового. Джаз нынче не в моде, поэзия тем более, так что оба фестиваля волей-неволей проходят под знаком «стилистических разногласий с советской властью». То есть с властью мэйнстрима в данном случае.
Впрочем, джазовый фестиваль по-прежнему привлекает и собирает если не толпы, то довольно внушительные множества поклонников. Во многом и потому, что вместе с классическими джазменами сюда приезжают ностальгически куда более популярные рок-музыканты. Но и помимо этого. Платные концерты чередуются с бесплатными, на откровенно экзотических площадках проходят сольники и джэм-сэшены; с «травой» в этом году перебои, но дешевизна и качество здешних напитков творят воистину чудеса.
Поэтический фестиваль (уже девятый по счету, а для меня – третий) из года в год утрачивает «спортивную составляющую». То есть конкурсы по-прежнему проводятся, число их растет (как и число призов, да и сумма иных из них тоже), а вот результаты этого «поэтического состязания в Блуа» волнуют участников и гостей фестиваля не просто в убывающе, но и в исчезающе малой мере. Лишь в самый последний день – да и то не без труда – мне удалось узнать, кто же все-таки получил главную премию.
И даже тот факт, что получила ее – из рук председателя жюри – соруководительница (на пару все с тем же председателем жюри) здесь же проведенного мастеркласса, никого особо не удивил, а главное, не возмутил. И не только потому, что точно так же – или почти так же – дело обстоит повсюду. Участники фестиваля прибыли в Коктебель за свой счет, прибыли не зарабатывать (в том числе моральный капитал), а тратить; прибыли общаться, развлекаться, напиваться, купаться – и еще пара-тройка возвратных глаголов – в компании себе подобных.
В этом есть, безусловно, и нечто при всем внешнем бескорыстии практическое, и, вместе с тем, бесконечно трогательное. Практичность заключается в том, что взрослые, а то и пожилые, профессионально вполне состоявшиеся в иных областях люди, предаваясь стихописанию, продлевают себе тем самым молодость, - что, участвуя в фестивале, и столь разудало манифестируют.
Трогательно то, что они воспринимают при этом себя, а значит, поневоле, и хотя бы часть себе подобных, поэтами и поэтессами. Хотя сами «поэтессы бальзаковских лет», подражая Цветаевой, слово «поэтесса» не жалуют. Впрочем, грань между «поэзией» и «непоэзией», между профессионализмом и дилетантизмом в поэзии и впрямь подчас едва ли не иллюзорна.
Написав несколькими абзацами раньше про «участников и гостей фестиваля», я несколько погорячился. Никаких «гостей», кроме разве что членов семей (а скорее даже, членов чужих семей), здесь не было: поэты читали друг другу, слушали друг друга (если вообще слушали), с избыточной щедростью обмениваясь изданными за свой счет книжечками. Поэтическое слово, безусловно являющееся пропуском на этот круглосуточный шабаш (шабаш в хорошем смысле слова), само по себе звучит на балу уже едва ли не атавизмом.
И это, кстати, не только коктебельский, но и общеевропейский фестивальный тренд: вот только в Крыму, где так славно бывает оттянуться, становится особенно ясно, что только затем, чтобы оттянуться, сюда и приезжают. Или даже не так: только затем, чтобы оттянуться, сюда и стоит приезжать!
И что же, это не есть хорошо? Отнюдь! Это есть хорошо, это есть трогательно, это есть с точки зрения продления молодости чрезвычайно практично.
На столь мажорной ноте можно было бы и закончить, не прочитай я уже по возвращении из Коктебеля в замечательном «Дневнике» Любови Шапориной такую историю:
Мейерхольд взахлеб расхваливает спектакль самодеятельного ТРАМа. Художественный руководитель ТРАМа с горечью говорит великому режиссеру: «Вы хвалите нас, как барыня хвалит кухаркино платье. Хвалить то она хвалит, но сама такого ни в жизнь не наденет!»
Ну, да ведь выдающихся поэтов, как и выдающихся музыкантов, много не может быть просто по определению. А знаете, почему? Потому что иначе они не ВЫДАВАЛИСЬ бы в общей толпе.
Виктор ТОПОРОВ
