Лаура и ее оригинал

Сегодня, тридцатого ноября 2009 года на прилавках московских книжных магазинов появится в продаже последний, неоконченный роман Владимира Набокова, которому менее талантливые, а потому более бедные интеллектуальные и иные потомки дали название «Лаура и её оригинал».

Надо сказать, что изначально сам Набоков, уже больной и слабый, поняв, что закончить роман не успеет, завещал своей жене роман не публиковать, а рукопись – картотечные карточки – сжечь. Впрочем, жена мужа не послушалась и завещала это по старой русской традиции (а русская эмиграция всегда чтит традиции) сжечь карточки Дмитрию Набокову, сыну писателя.

Сын, по той же старой традиции русской интеллигенции долго метался и сначала хотел карточки сжечь, потом раздумал и положил в сейф, потом собрался отдать их в закрытое музейное хранилище, но как это часто бывает в буржуазных и капиталистических обществах, в итоге из сейфа они попали прямо в руки предприимчивых издателей.

Занятный факт: любящий родственник позволил начать публикацию английского текста романа (сам Набоков перестал писать по-русски ещё в конце тридцатых) журналу Playboy. Ну, зато аудитория большая, тем более, что в США ещё с середины двадцатого века всем известно, что и «Лолита» Набокова, и «Улисс» Джойса – это такие порнографические романы, которыми иностранцы пытаются развратить американскую молодёжь. Где же им публиковаться, как не в дорогом (всё-таки классик) порножурнале?

Сам опубликованный роман, надо сказать, не далеко ушёл от тех самых 50 библиотечных карточек, на которых был написан. Во всяком случае, целостность текста, свойственная другим набоковским произведениям, например «Дару» в нём отсутствует напрочь. Такие вещи часто случаются с произведениями, которые не были опубликованы при жизни авторов.«Телени» Уайльда, дописанный журналистом, толкиновские «Сказания…», доработанные его сыном Кристофером - много других.

Общее впечатление это портит, особенно в части персонажей. Так, например, главный герой Филипп Уайлд, представляется душевнобольным сексуально-озабоченным стариком – всю трагедию персонажа «кусочность» убивает напрочь.

Утверждать то, что не надо было публиковать текст, глупо – всё-таки, когда он есть, опубликован он быть должен. Единственно, в части морали можно было отметить, что не надо было бы делать из такой халтуры такое медиа-событие. Вряд ли Набоков заслужил дурных отзывов в двадцать первом веке от суверенно-демократических домохозяек.

Владимир Набоков, «Лаура и её оригинал», М: Азбука, 2009 – 192 с.