Леонтьев: борьба с коррупцией носит бессистемный характер
Череда громких дел, в которых фигурируют министры и высокопоставленные чиновники, пополнилась телевизионным разоблачением экс-главы Министерства сельского хозяйства Елены Скрынник. Одни эксперты считают, что имеет место некий антикоррупционный тренд. Другие говорят, что пока не может быть и речи о системной борьбе с коррупцией, а имеют место символические жесты, обусловленные запросом общественного мнения.
С этим мнением коренным образом не согласен политолог, журналист Михаил Леонтьев. В беседе с «Актуальными комментариями» он, в частности, отметил:
Разговоры о том, что расследование коррупционных дел ведется для того, чтобы успокоить общественное мнение, - безосновательны. Коррупционными скандалами общественное мнение только будоражится.
Сейчас, безусловно, ведутся шаги по сдерживанию и гашению того уровня коррупции, который существует в высших эшелонах власти. Это назрело и уже делается.
Однако вопрос в другом. Все, что мы видим, носит пока крайне бессистемный характер. У нас система – коррупционная. Ведь у нас коррупция является не наростом на управлении, а самим механизмом управления. Такая система - прямое следствие посткатастрофного эволюционного развития (у нас же после 90-х годов революции не было, происходила эволюция). Этот путь развития хорош. Но система тоже эволюционировала, а она изначально была коррупционной.
\К тому же, когда вы уничтожаете государство как институт, коррупция является способом самоорганизации общества. У нас в значительной степени многие институты антигосударственные. Почему борьба с коррупцией не возможна в рамках этой системы? Потому что мотивация людей нарушена.
У нас в государственное управление в массе своей идут люди, которые при других обстоятельствах должны заниматься бизнесом.
То есть в госуправление идут молодые люди, мотивированные материальной наживой и материальным успехом. В нормально устроенном государстве люди идут служить совсем по другим причинам, а не из-за материального успеха.
Государственная служба в принципе ничем не отличается от воинской. Можно представить себе человека с целью наживы? Я могу себе представить, но понятно, как эта армия будет воевать. То есть это - катастрофа.
У нас такая катастрофа происходит с госслужбой.
Необходимо изменение принципов общественного устройства. Должна быть другая мотивация. Должен быть некий общественный договор: люди дают обязательства не стяжать, а государство выполняет перед ними свои обязательства, чтобы они не отвлекались от службы.
Без этого борьба с коррупцией не имеет смысла. На примере антикоррупционных скандалов мы видим, как они немедленно превращаются в разборку между конкурирующими группами и кланами. Возьмем «Ростелеком»: понятно же, что идет борьба за передел ресурсов (там может быть коррупционная составляющая, но с точки зрения характера процесса - это не важно). Но понятно, что за этим стоят корыстные интересы.
Полагаю, что крайняя сдержанность президента, который адекватно понимает нашу страну, в вопросах широкомасштабной коррупции во многом объяснялась тем, что он понимал, насколько опасно запускать этот механизм в стране, устроенной таким странным образом. Перестроить ее можно разве что революцией, пусть даже и сверху. Пока революции, я слава Богу, не вижу. Поэтому эта кампания антикоррупционная должна себя как-то сдерживать. Иначе мы потом камня на камне не увидим.
