Статья
1625 20 апреля 2009 0:02

Медведев в Финляндии

Президент России Дмитрий Медведев находится в Финляндии с государственным визитом по приглашению президента Финляндской республики Тарьи Халонен. Состоялась встреча Дмитрия Медведева и Тарьи Халонен - согласно плану визита, вначале прошли переговоры глав государств в формате "с глазу на глаз", затем к ним подключились члены российской делегации.

В ходе переговоров стороны обсудили вопросы двустороннего сотрудничества, в том числе сотрудничества в области энергетики, транспорта и лесной промышленности, а также общеевропейские вопросы, в том числе энергетическую безопасность и предложения России по новому договору о европейской безопасности. Как ранее сообщал источник агентства "Интерфакс" в Кремле, Россия рассчитывает на поддержку Финляндией проекта газопровода "Северный поток" и её содействие в переговорах по этому вопросу с Швецией.

Действительно, по итогам переговоров с президентом Финляндии Дмитрий Медведев заявил, что Россия считает проект "Северный поток" "абсолютно выгодным" для России и Европы, и поэтому "намерена его продвигать". Дмитрий Медведев выразил убеждение, что такие проекты способствуют повышению энергобезопасности Европы. В свою очередь, президент Финляндии Тарья Халонен отметила, что Финляндия позитивно смотрит на перспеткивы проекта, но подчеркнула важность его экологической составляющей. По её словам, вопрос об экологической безопасности может значительно проясниться уже к июлю, когда состоится встреча глав правительств России и Финляндии.

Дмитрий Медведев также сообщил, что Россия распространила сегодня для своих партнёров по "большой восьмёрке" и "большой двадцатке" проект основополагающего документа по международному сотрудничеству в сфере энергетики, в том числе в сфере транзита энергоресурсов. По словам президента России, существующие документы, в том числе Энергетическая хартия, не позволяют урегулировать вопросы энергобезопасности.

Как сообщает агентство «Интерфакс» со ссылкой на сопроводительные материалы Минэкономразвития к визиту Президента РФ, внешнеторговый оборот России и Финляндии в 2008 году составил 22,4 миллиарда долларов, увеличившись на 42,1% по сравнению с 2007 годом. В структуре российского экспорта преобладает сырьё, в структуре экспорта из Финляндии в Россию – телефонные аппараты, моторные масла и продукция целлюлозно-бумажной промышленности. Доля Финляндии в общем объеме импорта России в 2008 году составляла 2,5%.

Комментарии экспертов

Конечно, Финляндия – это наш позор. Это зеркало, в которое мы смотримся и видим откровенно постыдную картину. Я практически не сомневаюсь (и был бы страшно удивлён, если бы ошибся), что губернии Великого княжества Финляндского - не были передовыми губерниями Российской Империи. И уж во всяком случае не было ситуации, когда Российская Империя поставляла в Финляндию исключительно сырьё, в том числе древесину, а получала бы из Финляндии хорошо переработанные продукты, результаты человеческого труда. Если это было так, то тогда я беру свои слова обратно. Но я практически уверен, что это было не так. Уверен, что и по уровню развития, и по ВВП на душу населения, и по характеру промышленности Финляндия не была самой передовой (хотя, конечно, и не самой отсталой) частью Российской Империи, и уж точно не превосходила империю в целом.

Поэтому первый и самый интересный вопрос, который у нас мог бы возникнуть по отношению к Финляндии – почему у них получилось то, что абсолютно не получилось у нас? Почему они стали передовой страной в технологическом отношении, а мы – не стали? Этот вопрос нам очень важно исследовать. Более того - у финнов получилось то, что не получилось у большинства стран Восточной Европы. Финляндия – гораздо более развитая страна, чем Венгрия, Румыния или Болгария. Пожалуй, только Чехия может с ней сравниться по ВВП на душу населения и по технологическому подъёму. Крайне интересная тема, как мне кажется, и у нас совершенно не исследованная.

Полностью финский опыт, конечно, неприменим к нам. Всё-таки совершенно разные размеры и геополитическое положение стран. Но в какой-то степени он наверняка применим – а мы его не изучаем и не применяем. Вот что можно сказать об историческом и культурологическом значении Финляндии для России, если хотите, для нашего самосознания.

Что же касается перспектив наших взаимоотношений и нашего дальнейшего развития, то следует сказать, что нынешний формат экономических взаимоотношений достаточно выгоден для обеих сторон. Никто нам силой не навязывает отношения с Финляндией, и мы финнам силой ничего не навязываем. Наша торговля действительно обоюдовыгодная, хоть и постыдная по своему характеру: мы поставляем им сырьё, а от них получаем результаты человеческой деятельности. Но, к сожалению, эта картина такова не только применительно к Финляндии. Но она и дальше будет такой, поскольку эта торговля, ещё раз повторяю, обоюдовыгодная, никем силком не навязанная. Я не вижу причин, чтобы она прекратилась или изменилась по своему характеру.

Если говорить о политических взаимоотношениях Финляндии и России, то Финляндия - нейтральное государство, с совершенно другой политической, социальной и научно-технологической системой, чем в России. Финляндия не конфликтует с Россией, но совершенно не является восторженным сателлитом России ни в ООН, ни в европейских институтах. Она всегда занимает вполне нейтральную и, как мне кажется, взвешенную позицию, равноудалённую и от НАТО, и от России. Она никогда не была среди первых критиков России – это правда, поскольку она и ближний сосед, и заинтересована в экономических взаимоотношениях. Но она и никогда не была среди восторженных поклонников России.

У России есть важный позитивный опыт и традиция отношений с Финляндией, которая имеет глубокие исторические корни. Финляндия была получена без войны, и отношения Российской Империи с Великим княжеством Финляндским всегда были очень мирные и вежливые. Например, Финляндия получила право на собственное законодательство. И эта традиция, как ни странно, продолжалась. Её продолжал Александр II, затем Ленин, который дал финнам независимость, её соблюдал даже Сталин, не оккупировавший Финляндию в 1940 году. Там не произошло волеизъявления трудящихся, которые требовали бы воссоединения с Советским Союзом, как в Прибалтике.  Там не было социалистической революции. В дальнейшем СССР не втянул Финляндию ни в Варшавский договор, ни в какие-либо другие организации.

Для России, мне кажется, это крайне важный урок. Это рекомендация России строить отношения со всеми своими бывшими частями, которые входили в Российскую Империю или в Советский Союз и со всеми своими бывшими сателлитами, которые входили в организацию Варшавского договора так же, как они строятся с Финляндией. Ведь можем же с Финляндией строить отношения взаимоуважительно, дистанцированно, не пытаясь диктовать, учить и оскорблять? Хотя были конфликты – и ничего. И никто по этому поводу рук не ломает, волос не рвёт. Вот если бы так же, как с финнами, мы разговаривали с другими своими соседями и партнёрами – и они бы с нами разговаривали так же, как финны разговаривают с нами сейчас. Я уверен, что в этом случае и внешняя политика, и психологическая ситуация в нашем обществе была бы гораздо здоровее и гораздо полезнее для нашего будущего.

У Финляндии есть традиционная заинтересованность в особых отношениях с Россией, в российском рынке. У Финляндии могут быть интересы, расходящиеся с теми или иными задачами российской политики, но Финляндия имеет основания внимательнее, чем другие, относиться к таким расхождениям и таким интересам и идти на компромиссы. Потому что финская экономика в значительной степени (особенно в условиях кризиса и сжатия рынка) имеет конкурентное преимущество эксклюзивных связей с Россией. Поэтому здесь понятно, что мы рассчитываем на добрую волю Финляндии как особого партнёра.

У нас есть наш самый крупный партнёр – Германия - и мы тоже рассчитываем на Германию, и, кстати, активно пользуемся особой позицией Германии в отношении России и российских интересов. Она не всегда настолько последовательна, насколько нам хотелось бы, но всегда отличается от среднеевропейской, то есть, от «средней по больнице». К Финляндии это относится ещё в большей степени, потому что финская экономика физически меньше германской, и поэтому роль российского фактора и отношений с Россией для Финляндии даже относительно больше, чем для Германии. Это объективная сторона вопроса.

Субъективная сторона здесь, в общем, довольно специфична, и это вопрос, который трудно комментировать. Понятно, что в значительной степени это вопрос торга. Если говорить об энергетической хартии, то энергетическая хартия – это бессмысленный документ. Этот документ имел смысл, когда Европа представляла себе Россию полоумной. Грубо говоря, это был сговор потребителей энергоносителей для того, чтобы «нагнуть» Россию, заставить её подписать документ, ассиметрично выстроенный на интересах потребителей против интересов производителей.

Когда Россия пришла уже в средневменяемое состояние, стало очевидно, что она этот документ (подписали-то мы его подписали в пору невменяемости) ратифицировать не будет. Россия не может расценивать этот документ как рабочий, потому что обратное означало бы обвинение России и российских руководителей либо в умственной отсталости, либо в измене - потому что документ просто-напросто никаким образом не может быть подписан Россией. С этой точки зрения энергетическая хартия попросту никому не нужна, потому что это документ о равном доступе европейцев к российским энергоносителям. Они могут любые документы заключать между собой, но если они не имеют доступа к нашим энергоносителям, они могут засунуть себе этот документ в одно место. Собственно, он там и находится. Поэтому всё, что мы им предложим, лучше, чем то, что они имеют сейчас. Вопрос в том, насколько они готовы смириться с реальностью, потому что никаких других вариантов, кроме этого, у них нет. Тогда начнётся предметный договор. Но похоже, что они уже готовы.

На самом деле, наш документ достаточно сдержанный и сбалансированный. Всё, что мы предлагали – это отнюдь не экстремизм. Россия готова рассматривать все возможности, в том числе - доступ к российским трубопроводным сетям и месторождениям. Но она готова рассматривать всё на взаимной основе, потому что основная маржа (особенно в сфере газа, потому что нефть – биржевой товар, и нефтяные источники могут быть диверсифицированы, а в условиях кризиса это ещё проще сделать) – это т.н. «последняя миля», продажа газа его непосредственным потребителям. Это абсолютно монопольная сфера в Европе. И там формируются тысячепроцентные прибыли. И потребители, которые жалуются, что получают дорогой газ в Европе, страдают отнюдь не от произвола «Газпрома» (который якобы монополист), а от произвола сетевых монополистов, к которым (и к прибылям которых) «Газпром» не имеет никакого отношения.

У России было простое предложение: если вы хотите, чтобы мы допустили вас к нашим сетям, допустите нас к вашим. Мы хотим быть партнёрами, мы хотим иметь часть этих прибылей, и тогда мы понимаем, за что мы вас пускаем к себе. Они сказали, что вопрос газотранспортной системы и распределения энергоносителей не является предметом энергетической хартии, и это вообще не вопрос энергетической политики. Но если это не вопрос энергетической политики, то значит и сети – не вопрос энергетической политики, и тогда шли бы вы с песней подальше. Можно остановиться на нынешней ситуации, то есть на отказе России присоединиться к дискриминационному договору, и на этом поставить точку. Если они хотят поставить точку, пусть она там стоит, с нас не убудет.

На самом деле Россия – это единственно возможный гарант реальной энергобезопасности Европы. Энергобезопасность Европы (что европейцы не хотят понять) нужна только Европе, она не нужна больше никому на свете. И, главное, она не нужна основному куратору Европы, то есть США. США заинтересованы в энергоуязвимости Европы. Это резко увеличивает их конкурентоспособность в глобальной конкуренции. Европа для них – конкурент во всех смыслах. Так же они заинтересованы в энергоуязвимости Китая. Но поскольку Европа политически зависима, поскольку в Европе существует колоссальный политический клан, который полностью контролируется англосаксонской политической элитой за счёт медиавоздействия и контроля кадрового состава самого этого клана, то представители европейской политической элиты ведут себя, как компрадоры. Они и есть компрадоры. Они не представляют интересы собственных стран, собственной экономики и собственных корпораций, и не представляют интересы Европы. В этом вся проблема.

Потому что если бы европейцы, ключевые европейские государства и ключевые экономики действовали в собственных, самых что ни на есть корыстных экономических интересах (в интересах своих производителей, в интересах своих корпораций, в интересах своих рынков), то у нас никаких проблем в экономических отношениях с Европой не было бы. Мы абсолютно комплиментарны с Европой. Один мой хороший знакомый, профессиональный немецкий лоббист, сказал, что если бы существовал комитет защиты прав германской промышленности, никакой другой прорусской организации в Германии бы не понадобилось, потому что он бы естественно выполнял роль прорусского лобби.

Финляндии это касается не в меньшей степени, но, тем не менее, эта проблема существует де-факто.

Я думаю, что определённые основания связывать визит с достижением договорённостей с финским руководством по интересующим его вопросам есть. Действительно, Финляндия заинтересована в решении ряда проблем для своей экономики. И вопрос, связанный с экспортными пошлинами на круглый лес, для неё актуален. Финляндия не является каким-то серьёзным препятствием на пути создания Североевропейского газопровода. Будет ли она лоббировать российские интересы по данному проекту в Швеции? Я думаю, что вряд ли очень активно, но, по крайней мере, мнение Финляндии по этому вопросу там немаловажно.

 Что же касается договора о европейской безопасности, то здесь важно мнение всех европейских государств, включая Финляндию. Вряд ли кто-то рассчитывает на то, что Финляндия станет каким-то крупным лоббистом этого проекта на европейском уровне. Но не следует забывать, что предыдущий договор о европейской безопасности, который получил название «Хельсинский акт», был подписан именно в столице Финляндии при активном участии финской стороны. Сейчас многие называют возможные будущие договоры европейской безопасности «Хельсинки-2». И с этой точки зрения, символизм того, что инициатива может в какой-то степени исходить из Финляндии, присутствует.

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".