Насилие от бессилия
политологЛеонид Поляков
Погром 6 мая на Болотной вызвал дружную реакцию общественного неприятия. Даже в рядах радикальной оппозиции прозвучали голоса осуждения. Почти консенсусом было дано поручение властям по отношению к погромщикам: найти и разобраться. Ждали ареста коварных провокаторов, ветеранов сражений с ОМОНом, брутальных революционеров. Применительно к которым формула «казнить нельзя помиловать» не допускала бы никаких двойных толкований.
А тут… Тинейджер Александра Духанина - студентка, анархистка, практически спортсменка и в чем-то красавица. В общем, нарисовалась «невыносимая легкость бытия». А статьи-то УК, между прочим - вполне увесистые: 212 ч.3 - до трех лет, 318, ч.1 - до пяти лет. Лишения свободы - в самом прямом и самом невыносимо тяжелом смысле. И как быть?
С одной стороны, есть установка насчет dura lex. И не зря у той самой Фемиды нередко глаза оказываются завязанными. Чтобы не отвлекалась на специфические особенности: будь то - феминистки (как в случае с бунтующими «пуссями») или же анархистки (как в данном случае). А чтобы судила нелицеприятно. Что положено, то и отсиди. В смысле: хотели правового государства, ну и получите.
А, с другой стороны, в нашем отечественном контексте неизбежно вспоминаются кому Софья Перовская, кому - Вера Засулич. А кому и вообще - Фанни Каплан. На предмет того, что - «есть женщины в русских селеньях». И кусок асфальта в кулачке юницы Духаниной это просто вполне простительная шалость в сравнении с бомбами и револьверами ее предшественниц. Одну из которых, стоит напомнить, «кровавый царский режим» не сумел засудить даже несмотря на убийство петербургского градоначальника!
Уж если тогда - и так, то нам-то, нынешним и тем более негоже третировать студентку по всей строгости закона. То есть, в таком развороте то самое «правовое государство» должно опять же «закрыть глаза», но в этот раз - на серьезность «состава». И в крайнем случае по-отечески, по-доброму пожурить расшалившуюся отроковицу, отпустив при этом на все четыре стороны.
Коллизия, как говорится. И посреди нее решение опять-таки Басманного суда о домашнем аресте на сорок дней выглядит как общественно приемлемый компромисс. Вроде как арест, но вроде как дома. Вроде как наказание и вроде как гуманный жест в виде отсыла под родительское крыло.
А заодно эту домашнюю «отсидку» можно будет истолковать и как своего рода «испытательный срок». Выполнит Александра предписание суда, не сорвется, к примеру, на очередную акцию с очередным кидаловом чем-нипопадя в полицию. Тогда у Басманного суда будут все основания продемонстрировать, что он, по словам незабвенного товарища Саахова - «самый гуманный суд в мире». А не выдержит, не устоит и, к примеру, на День России опять возьмется за свои анархистские штучки - тогда уж по всей строгости. И никаких индульгенций.
Это что касается личной судьбы страстотерпицы Александры.
А в фигуральном смысле ее кейс означает то, что решусь назвать «насилием от бессилия». И она сама, и ее сотоварищи своим асфальтовым кидаловом показали предел того спонтанного взрыва эмоций, который случился 5 декабря. Эмоции побурлили, политическая реформа прошла, жизнь возвращается в законом определенные берега. У легальной партийной политики открылся безграничный простор, и самые догадливые уже с головой - там.
А на улице остаются те, кому кроме очередного «оккупай» ничего в принципе не светит. Потусить в знак протеста, поиграть в «казаки-разбойники» с полицией - кайф! Делать-то все равно нечего.
Уточню. Не в том смысле, что ничего не поделаешь. А в смысле классического советского стиха:
«Дело было вечером,
Делать было нечего».
Сермяжная и глубоко антисоветская правда этого двухстишия как раз в том, что тогда действительно и буквально ничего нельзя было поделать. А сегодня, когда делай, что хочешь, кидаться асфальтом в ОМОН - ей Богу, последнее дело.
Творческая импотенция - а никакой не «художественный жест». Если кто-то надеется.
Леонид Поляков
