Не дождетесь!
литературный критикВиктор Топоров
Серьезный разговор о кинематографе Никиты Сергеевича Михалкова стал с некоторых пор немыслим, да и просто-напросто невозможен. «Старый, чукча, стал, г-но стал!» - начинают одни. «Да и был г-но!» - с усугублением подхватывают другие. «И вообще, Никита, иди повесься!» - дружно взвизгивают третьи. «А вот этого не дождетесь!» - возражает победной песней о главном всеобщий народный любимец, шестидесятипятилетний красавец и здоровяк, после чего все та же дискуссия – в тех же выражениях – идет по новому кругу. Да ведь и впрямь – не дождутся!
Тонко язвительный Алексей Балабанов уговорил Н.С. сыграть в фильме «Жмурки» провинциального крестного отца, - искрометно талантливого, совершенно бесчеловечного, но при этом сентиментально влюбленного в собственное жирное и бездарное чадо. То есть Балабанов фактически вынудил Михалкова сыграть Михалкова же, и все это так и поняли.
Но не прочитанным при этом оказался главный балабановский месседж: мы, молодые хамы, не мытьем так катаньем возьмем власть в отечественном кино и спровадим отставного дона Долдона в железнодорожные проводники (т.е. если и будем использовать Никиту Сергеевича, прославившегося, в частностью, ролью проводника в «Вокзале на двоих», то только по прямому назначению, т.е. исключительно как актера).
Балабановский прогноз, однако, не сбылся. Или, вернее, сбылся только наполовину. Михалков продолжил снимать фильмы (и руководить Союзом кинематографистов и Фондом культуры) и отвечать своим в последние годы совсем уж раздухарившимся оппонентам сакраментальным: «Не дождетесь!» Да ведь и впрямь не дождутся. Талантливому человеку в нашей стране нужно жить долго, и Никита Сергеевич об этом не забывает. Вот только фильмы самого Михалкова от этого лучше не стали.
С какого-то момента (причем уже довольно давно) Никита Сергеевич разучился снимать кино, и в этом его хулители правы. Разучился играть – и даже в роли проводника изобразил бы нынче какого-нибудь Александра II Освободителя. А сыграй он Александра II, у него, наверняка, вышел бы проводник. Фильм «Цитадель» (как и «Предстояние») - это, разумеется, не просто ужас, а ужас-ужас. Ну, а «Двенадцать», что, лучше? Ну, а если уж на то пошло, «Сибирский цирюльник»?
Проблема - в другом. Хулители Михалкова правы в том, что он разучился снимать кино, но неправы в том, что будто бы разучился снимать кино один Михалков. А Рязанов со «Старыми клячами» и всем прочим? А, кстати, Кончаловский? А Данелия? А все остальные, включая и впавшего в многолетнее «озвучание» заведомо нелепой картины Алексея Германа? А, прости господи, Александр Сокуров? Разучились-то все или почти все, а ругают одного Михалкова. Полный аналог избирательного правосудия по отношению к «равноудаленным» олигархам, между прочим!
Придумали четверть века назад анекдотический термин «неприкасаемость» (в плане критического суждения и оценки). Потом спохватились: неприкасаемы-то в Индии презренные парии, а отнюдь не брамины и магараджи. Заменили «неприкасаемость» «неприкосновенностью» - так, конечно, корректнее, но само это слово как-то не прижилось. А отдельные остряки вновь заговорили о неприкасаемости, но уже в новом, двойном, смысле: мы, мол, их не просто не критикуем, мы их вдобавок и презираем!
И вот за последние двадцать пять лет выяснилось: все неприкосновенные (они же, если угодно, неприкасаемые) самым трагическим, а в иных случаях и самым комическим образом исхалтурились и/или превратились в полных бездарей. В кино, в театре, в изящной словесности – и во многих других областях творческой деятельности. Талант, считается, не пропьешь, но потерять его, если тебе непрерывно (заслуженно или нет) курят фимиам, вполне можно. Скорее даже, его в таких условиях и с оглядкой на объективный бег времени невозможно не потерять.
Критика у нас, включая и кинокритику, исповедует принципы откровенно «басманного» правосудия. Михалкова можно – и даже престижно – крыть на чем свет стоит, вот его и кроют. А ровесников (младших и старших сверстников), находящихся к нему будто бы в творческой, да и будто бы в этической оппозиции, трогать не велено. Кем не велено? Княгиней Марьей Алексеевной, подсказывает Грибоедов. Либеральным держимордой. «Эхом Москвы», «Новыми известиями» и «Новой газетой». Михалкова можно, остальных нельзя. Вот и твердят в один голос Никите Сергеевичу по выходе «Цитадели» (да и не только «Цитадели»): «Иди, повесься!»
- Не дождетесь! – возражает он. Хотя куда правильнее было бы ему ответить своим нынешним «клеветникам»: «Только, господа, после вас!»
Виктор Топоров, специально для Актуальных Комментариев
