Не политики

Крупнейший политический скандал прошлой недели, вызванный прямой словесной атакой спикера Совета Федерации Сергея Миронова на председателя Правительства Владимира Путина, закончился перемирием. Партия «Единая Россия» в обмен на обещанную мироновскую лояльность премьеру остановила кампанию по снятию спикера с третьей по значимости государственной должности в стране. И даже более – решила притормозить свою же инициативу по возвращению верхней палаты парламента из политического анабиоза, в который ее вогнал запрет на создание партийных фракций. 

 

И если первая мера кажется вполне адекватной по законам политического торга, то вторая выглядит как явная уступка. За что же Миронов получил этот бонус? 

 

Вот, например, что он говорил по поводу идеи фракций для сенаторов во время своей недавней поездки на Ямал: «Это очень замечательно, что у нас в Совете Федерации нет такого разделения, поскольку наша палата не превращается в клоунаду, которая происходит в Госдуме». В переводе на русский это означает, что наличие партийных фракций превращает нижнюю палату в политический цирк. И, следовательно, что сама идея выборов в эту палату по партийным спискам есть изначально клоунская. В конечном счете, и сами партии в такой логике оказываются совершенно не нужными.

 

Вообще говоря, радикальное отрицание партийности – вещь на Руси не новая. Классики русского консерватизма Катков и Победоносцев, Данилевский и Леонтьев, Тихомиров и Солженицын последние почти полтораста лет неизменно предупреждали нас против «партийной заразы». Но поскольку Сергей Михайлович считает консерватизм «сомнительной идеологией», то пристало ли ему присоединяться к когорте столь достославных имен?

 

Вопрос риторический. А вот следующий – ответа требует. Так вот: каким образом важнейший институт политической системы федеративного государства может быть de jure беспартийным? Не является ли внутренний регламент Совета Федерации, запрещающий его членам объединяться во фракции по партийному принципу прямым нарушение пункта 1 статьи 30 Основного закона, начинающейся словами: «Каждый имеет право на объединение»?

 

По-моему, это очень интересный вопрос для Конституционного суда, и его стоило бы поставить в порядке депутатского запроса, дабы проверить нынешнюю ситуацию на элементарную законность.

 

Но и в самом способе защиты своей идеи беспартийного сената, избранном Мироновым, обнаруживается глубочайшее презрение не только к партиям как таковым, но и, по сути – к своей собственной партии. Вот во фракции «Справедливая Россия» работают такие профессиональные экономисты, как, скажем, Оксана Дмитриева и Иван Грачев. Их экспертиза, конструктивная критика и дельные предложения неоднократно помогали улучшать законопроекты, представленные правительством.

 

И как же оценивает такую деятельность своих партийных коллег Сергей Миронов? А вот так: «По любому вопросу, когда к нам приходят члены правительства, у нас не звучат какие-то политические требования, как это бывает в Госдуме, и не слышат непрофессионального словоблудия, а им задаются вопросы по существу, исходя из интересов регионов». 

 

Ирония этого пассажа состоит в том, что как раз конституционное большинство Госдумы не нуждается ни в «политических требованиях», ни тем более в «непрофессиональном словоблудии». Поскольку голосов единороссов за глаза хватает для принятия правительственных и президентских законопроектов. А вот думская оппозиция, к которой принадлежит и мироновская партия, именно в подобных вещах и нуждается.

 

Так что если спикер опасается «словоблудия» сенаторов, то, очевидно, он имеет в виду в первую очередь представителей не «Единой России», которых в Совете Федерации 120, а своих собственных однопартийцев, коих там 15, а так же десяток коммунистов и нескольких «праводельцев».

 

И вообще странно это. Если Миронов заботится о не испорченном партийными пристрастиями региональном представительстве, то такое есть, да притом в первородном, что называется виде. Это Государственный Совет при президенте РФ, в котором заседают главы субъектов федерации. Это и Общественная палата, представляющая самые разнообразные объединения граждан. Их политическая стерильность вполне понятна: они не должны дублировать органы власти, прописанные в конституции.

 

Но департизация парламентской палаты приводит к появлению небывалого типажа – неполитических политиков, которые вынуждены делать вид, что голосуют не по партийному принципу, а в «интересах регионов». Как будто регионы – это беспартийная целина. 

 

Поистине: credo quia absurdum est!