Неделя перемирия

Для перемирия между Киевом и ополченцами ко времени подписания протокола сложилась наиболее благоприятствующая в этом отношении для президента Украины ситуация — ни одна из сторон не имеет военного преимущества. Потому что как только одна из сторон получает решающее военное преимущество, вторая сторона немедленно опрокидывает ситуацию и прекращает любой мирный разговор.

Если бы республиканцы взяли Мариуполь, Петр Порошенко не мог бы пойти на перемирие с ДНР и ЛНР — политические оппоненты в Киеве немедленно бы обвинили его в капитулянтстве. Если бы Нацгвардия отбила штурм Мариуполя и покатилась бы к Донецку и Луганску, атакуя, то заключение Киевом перемирия позволило бы недругам Порошенко объявить его национальным предателем, крадущим у армии победу. В обоих случаях Порошенко проиграл выборы в Раду. А именно Верховная Рада назначает премьера, который после конституционной реформы становится куда более мощной фигурой, чем президент. Поэтому от минского перемирия в Киеве выиграл именно Порошенко. Это резко изменило политическую карту.

Главный итог минского мира для Киева — это абсолютное доминирование, абсолютная монополия Порошенко на внутриукраинском политическом поле.

Лидеры республиканцев сменили полевую форму на пиджаки. Делают они это не в первый раз. От минского перемирия они получили то, чего очень давно и долго добивались. Киев может сколько угодно сегодня устами пресс-секретарей своих ведомств заявлять, что ДНР и ЛНР не являются стороной переговоров, что они не будут никогда признаны, и что Киев будет инициировать их признание террористическими организациями, но для всех мировых игроков, включая Запад, уже очевидно, что они, Народные Республики, признаны стороной переговоров.

Возникла ситуация, при которой из косовских боевиков в глазах Запада ополченцы становятся лидерами украинского Косово. Это уже те люди, которых не опасно и не рискованно, с точки зрения внутренней политики ЕС, пригласить, например, в Бундестаг, не на трибуну, конечно, но, например, в комиссию Бундестага или в комитет Бундестага, или во французский парламент — пообщаться с депутатами в кулуарах.

Это уже совсем другое политическое качество. Оно легко может быть обращено в обратную сторону, трансформировано в демонизацию, но пока этого нет, и это очень важное приобретение мира, которое возникло у лидеров республиканцев. Теперь их не обвинишь в примитивном страхе за свою жизнь и в отстаивании личных интересов. Дело не в том, какова будет их личная судьба, дело в том, что решить проблемы своих республик, решить выживаемость ЛНР и ДНР они могут только тогда, когда с ними будут разговаривать. Военным образом можно решить одну проблему — физической принадлежности территорий, физический контроль над территорией. Экономический вопрос, финансовый, коммуникационный, энергетический, визово-паспортный невозможно решить, если они воспринимаются ребятами с автоматами в масках и в военной форме, а не серьезными политиками в костюмах.

Путин не допустил того, что очень хотели навязать ему и Киев, и Соединенные Штаты, и «Партия войны» в Европе.

Последние голосованиях о санкциях в отношении России показали, что Европа очень неоднородна в своем мнении по этому вопросу. «Партия войны» стремилась сделать аксиомой, что Россия является участником конфликта. А в таком случае разговаривать надо не с ДНРовцами или с ЛНРовцами, а с Путиным.

Минские договоренности привели к тому, что теперь, по крайней мере, на государственном уровне сделать Россию стороной конфликта уже невозможно. Европа на это уже не пойдет. Возможны разовые заявления Расмуссена, отдельных политиков, даже заявления Штанмайера, но это политики либо уходящие, как Расмуссен, либо второго плана. В ситуации кризиса такого масштаба даже министр иностранных дел — это политик второго ряда. Лидеры стран уже не могут сказать, что Россия — участник конфликта. И это главный успех, которого Россия добилась при конструировании минского мира.

Второй успех заключается в том, что 12 пунктов минского мира — это 7 пунктов Путина, плюс добавленные для приличия и для порядка пункты, чтобы подписанный протокол не выглядел как «Путинский мир», мир, предложенный Путиным. Среди этих добавленных пунктов были очень значимые, например, об амнистии, о законе Украины, о восточных территориях, об особом статусе, но, для всего мира, и это все признают, в центре лежит план Путина, его план мирного урегулирования ситуации. Это некоторая политическая аксиома. Путин не только не дал себя сделать стороной конфликта, но и проявил себя в качестве регулятора конфликта, а это более важная функция.

Минский протокол принес политическую победу всем участникам этого мира. Сейчас Петр Порошенко активно использует внешние атрибуты этой победы, посещая Мариуполь, общаясь с рабочими на заводах. ЛНРовцы и ДНРовцы также их используют, например, в виде военного парада в день освобождения Донбасса. Главная победа — перестала литься кровь мирных граждан. Хотя политиков это никогда не останавливало. Политиков останавливает только возможность получить от каких-то соглашений и договоренностей личные выгоды, и если эти личные выгоды есть у всех сторон, то есть надежда, что эти договоренности будут несколько крепче. Вот в этой ситуации выгоды есть у всех сторон.

Никакого политического урегулирования у конфликта на восточной Украине в ближайшей исторической перспективе нет и быть не может. Это иллюзия, это то же самое, что всеобъемлющее урегулирование между шиитами и суннитами или всеобъемлющее урегулирование на Ближнем Востоке. Такого не бывает. Единственное, что сделать можно и нужно, и это важнейшая достижимая политическая задача — заморозить конфликт, перевести его в ситуацию конфликта Северного Кипра, перевести его в ситуацию Нагорно-Карабахского конфликта, перевести его в ситуацию конфликта Приднестровья. Это реалистично, это невероятно сложно, но реально.

Перемирие достаточно условно, потому что со всех сторон поступают тревожные сообщения об обстрелах украинскими войсками мирных жилых кварталов и позиций ополчения, а также о перегруппировке значительных сил Нацгвардии. Только единоразово несколько дней назад зашло на территорию ДНР, по нашей информации, до 120 танков. Видимо, из стран НАТО: Чехия, Польша, поэтому говорить о перемирии можно только с большими оговорками.

Конечно, обстрелов стало значительно меньше, боевые действия не ведутся, поэтому начало налаживаться снабжение освобождённых районов продуктами и предметами первой необходимости, что очень важно. Ждём гуманитарного конвоя из России.

В условиях перемирия мы получили возможность выехать и попытаться наладить диалог с российскими структурами разного уровня в сфере энергетики, дипломатии и прочими. Позитивные плоды этого налицо.

Конечно, мы ожидаем агрессии со стороны Украины, понимаем, что у них скоро выборы и обязательно кто-то со стороны Украины, если это будет согласованная позиция США, Порошенко и Коломойского, попытается нарушить перемирие уже по полной программе. И по всему видно, что это будет попытка большого контрнаступления. Ожидается оно буквально через несколько дней, может, даже в воскресенье-понедельник.

Возможное прекращение перемирия со стороны Киева вызывает очень много тревог. Ситуация с экономикой и хозяйством Республики накануне осени очень скверная, но ничего сверхъестественного. Всё это мы уже неоднократно проходили. Нужна просто слаженная работа, нужно сделать то, что делали до нас тысячу раз – восстанавливать, строить, организовывать, и всё будет нормально. Разрушения, конечно, колоссальные. Деньги потребуются огромные. Но мы их изыскиваем.

Неоценимую помощь оказывает Россия по всем направлениям, к сожалению, кроме военного. Мы ожидали более жёсткой позиции России в военном отношении. Во всех остальных Россия готова нам помогать даже в ущерб своим интересам, как мы видим. Поэтому мы, конечно, выражаем огромную благодарность российскому народу и руководству, то, что эта помощь идёт бесперебойно практически.

Нам предстоит приложить огромные усилия для восстановления нашей Республики, мы делаем всё возможное, и всё у нас получится.

Ситуация с перемирием между Киевом и ЛНР и ДНР выглядит вполне типично для перемирий и конфликтов подобного рода. Интенсивных и масштабных боевых действий не ведётся, но обе стороны время от времени ведут беспокоящий друг друга огонь или по боевым позициям, или, как в случае с верными Киеву войсками, в том числе, по мирным населённым пунктам.

Неделя без войны - это, конечно, достижение для конфликта на востоке Украины, для этой гражданской войны. И это означает, что за миром, всё-таки, стоит политическая воля обеих сторон, можно сказать, с трёх сторон. Как со стороны Киева, так и со стороны ополчения и влияющей на ополчение Москвы.

Если Киев не предпримет попытку внезапно изменить военный баланс с помощью боевой операции, то есть, не даст ополчению повода перейти в контрнаступление, двинуться куда-нибудь на юг, в направлении Одессы, например, то это перемирие может приобрести длительный характер и превратиться даже в некое подобие враждебного мира.

Если огонь окончательно прекращён, и на территориях, контролируемых ополчением, - начинается де-факто строительство прото-государства, создание прото-государственных структур. И тогда мы увидим формирование на Украине нового Приднестровья, большего по объёмам, связанного теснее с Россией ввиду общих границ. Процесс будет двигаться в этом направлении.

Ключевая политическая проблема ЛНР и ДНР – это неопределённый правовой статус территорий, которые ополченцы контролируют в Донбассе. Причём, это не целиком Донецкая и Луганская область, это часть этих областей. Вокруг этого вопроса будет ломаться много копий. Надеюсь, что это копья будут в переносном смысле, а не ракеты и не артиллерийские снаряды.

Из неопределённости статуса и непризнания Киевом претензий Донбасса на государственную самостоятельность вовсе не вытекает неизбежность продолжения военных действий. Киев может не признавать независимость Донбасса, Донбасс может не признавать поползновения Киева вернуть регион, но война при этом может и не вестись. Это и будет враждебный мир.

Такая ситуация не исключает возобновления военных действий. Поэтому украинская власть и укрепляет оборону Мариуполя и, по некоторым сообщениям, собирает свои силы в кулак.

Сейчас Киеву надо думать о том, как обеспечить население газом. Это очень серьёзная проблема. Мне звонили друзья, родственники с Украины, говорят: «Мы боимся, что зиму не пережить из-за отсутствия газа». Это ключевой вопрос для всех частей Украины, независимо от их отношений с Киевом. У Донбасса ситуация ещё более серьёзна.

Позиция Киева в отношении Донбасса понятна - вполне разумно требовать восстановления суверенитета, а потом уже - оказание помощи. Но ответственность лежит именно на Киеве, он должен восстановить этот край.

Может быть создан, хотя и с опозданием, некий международный фонд, некая международная группа, - вы знаете, Германия обещала выделить 500 миллионов евро под восстановление Донбасса, – которая будет оказывать помощь. Но, скорее всего, это будет делаться не спеша и с серьёзным запозданием. Как в России в таких случаях говорят: дали слишком мало, дали слишком поздно. Поэтому, к сожалению, Новороссию ожидает очень тяжёлая зима. Им придётся выживать практически самим.

Россия окажет помощь. Но помощь эта может быть в виде дешёвой цены на газ. В этом случае предприятия Донбасса будут прибыльны. Если цена на газ 200-250 долларов, то они способны работать с прибылью. Это будет некое подспорье.

Не стоит рассчитывать на то, что киевский режим рухнет под тяжестью народного возмущения, собственных ошибок и преступлений. Этого не произойдёт. Сейчас Украина, я имею в виду ту часть Украины, которая вне Донбасса - Донбасс отрезанный ломоть - проходит проверку на такой тест, самый серьёзный за всю свою историю, тест на право создать государственность. Вот сейчас и выяснится, способны ли украинцы создать государство или нет.

Можно по-разному относиться к российской элите, к российскому государству, но наша элита, по сравнению с украинской, это как Монблан по сравнению с кочкой. И российское государство, несмотря на все чудовищные дефекты, о которых мы прекрасно знаем, существует. В России есть государственная машина, способная работать и решать проблемы. Сейчас Украине предстоит проверить, способна ли они на создание более или менее дееспособной элиты и работающего государства. Я полагаю, что она, скорее всего, справится, вопреки ожиданию России.

Порошенко совсем не глупый политик. Он поступает довольно разумно, имеет общественную поддержку. Украинцы сейчас вкушают плоды второго Майдана и понимают, что в случае третьего ситуация лучше не станет. Такое понимание - очень надёжный предохранитель.

Что касается слов Путина о защитниках Новороссии, я бы не стал преувеличивать значение этого сугубо символического жеста. Это определённый сигнал. Владимир Владимирович любитель и мастер таких вот многозначных сигналов, которые он посылает, а все начинают трактовать. Но сигнал имеет силу только тогда, когда облекается в плоть, когда за знаком следует практика.

В данном случае это был, скорее, сигнал украинцам о том, что не стоит питать серьёзных военных планов, и вообще - не строить военных планов в отношении Донбасса, это не поможет. Но вряд ли за этим что-то последует, по крайней мере, в ближайшее время. Россия тоже заинтересована в перемирии по очень простой причине - мы не хотим, чтобы вступили в действия санкции. Не надо недооценивать их потенциал и значение для Российской Федерации.