Очень человеческое
политологЛеонид Поляков
Очередное Послание Дмитрия Медведева является таковым только в том смысле, что предыдущие два приучили нас к тому, что это должно быть в ноябре. По сути же своей - оно исключительно и вне всяких очередей. Без претензии на новый формат, оно прозвучало как искренний человеческий «документ». Как президентское откровение нации о самом главном, самом трепетном и беззащитном, о смысле всей нашей жизни (и наших - взрослых - жизней) - о детстве.
Вообще-то говоря, Медведев, ломая каноны официоза, пошел на сознательный, но не до конца прогнозируемый риск. Попытка окрасить в исповедальные тона «основные направления внутренней и внешней политики» государства чревата. Частное, сугубо человеческое и публичное, гранитно-державное в российском пространстве разбежалось, разошлось к полюсам давно и фундаментально. Что великолепно было показано еще пушкинским «Медным всадником».
И никакие потуги «разморозить» и «одушевить» холод имперского гранита, найти человеческую тональность в высочайшей речи до сих пор не удавались. Натужное - посреди войны - сталинское «братья и сестры» тут предельно рельефно высвечивает и причину, и самый факт фиаско. По определению не дано и не может быть дано никакому диктатору взять задушевную ноту из октавы искренней человечечности.
И только демократический политик, сделавший своим кредо простое до парадоксальности «Свобода лучше, чем не свобода», может попытаться рискнуть. Сказать ex officio то, что говорится лишь в наиболее интимном - близком семейном кругу. И - быть услышанным.
То, что аудитория уловила необычность происходящего, было видно по казалось бы привычным ко всему лицам государственных дам и мужей. Многие, сохраняя внешне непроницаемые и привычно-окаменелые маски, чуть заметно, но все-таки как бы оттаивали изнутри. Звучали, конечно, механически аплодисменты и не всегда в адекватных местах, но в целом чувствовалось, что аудитория подхватила проникновенный ритм первого человека страны, дерзнувшего заговорить о детстве в не по-детски серьезном собрании.
Когда же речь прозвучала, то подумалось - а ведь на самом-то деле иначе же и нельзя! Ну действительно, ради чего собираются раз в году люди, наделенные народом высочайшими полномочиями? Ради чего такая концентрация власти на небольшом кремлевском пятачке? Неужто ради «заслушивания» и «озвучивания» всем давно известных цифр, общепринятых риторических формул и фактографии разного уровня «партхозактивов»?
Да, согласен - государственность, особенно российская, держится на священном и привычном - ритуале. Послание уже превратилось в такой ритуал, и ничего особенного не произошло бы, останься Медведев в выработанном каноне. Ну, собрались, ну - отметились. Так положено.
Но президент непредсказуемо повел себя инновативно. Точнее, инновационность проявилась там, где ее меньше всего ожидали. Одно дело - блог в твиттере, совсем другое - послание о детстве!
Между прочим, очеловечив официозный текст, Медведев добился совершенно нового эффекта. Все предыдущие послания строго делились на главы, разделы, темы, присутствие которых оправдывалось их жанрово-отраслевой принадлежностью, либо - специфически-конъюнктурным акцентом. А вот все темы нынешнего послания совершенно естественным образом окаймили собой центральный мессидж. Детство как фокус речи придает и смысл, и актуальность, и первоочередность всей той проблематике, на которой в часовой речи остановился президент.
Получился внутренне организованный, преломленный через озабоченную одушевленность, но строгий в своей человечности дискурс. И даже апокалиптическая тональность альтернативы, обозначенной Медведевым в конце речи (либо коллективная с Западом ПРО - либо новая «гонка вооружений») воспринялась не как дипломатический пережим, а совсем наоборот. Как абсолютно искреннее выражение неподдельной человеческой тревоги за будущее наших детей.
Однократная удача или рождение принципиально нового медведевского политического стиля? По самому факту удачи - скорее второе. А так ли на самом деле - еще есть время убедиться.
Леонид Поляков
