Остаточное свечение
литературный критикВиктор ТопоровВ восьмой раз присуждена премия «Поэт» - ее лауреатом и обладателем несколько «похудевшей» в связи с инфляцией, но все же по-прежнему внушительной суммы в 50 000 долларов стал Евгений Рейн. Напомню заодно и имена семи «Поэтов» прошлых лет: Александр Кушнер, Олеся Николаева, Олег Чухонцев, Тимур Кибиров, Инна Лиснянская, Сергей Гандлевский и Виктор Соснора.
Всё это (может быть, за одним-единственным исключением) имена консенсусные и, вместе с тем, легко угадуемые; всё это люди пожилые и очень пожилые; всё это поэты вчерашнего, позавчерашнего и третьедавешнего дня; всё это звезды, вспыхнувшие давно и неярко и угасшие тихо и незаметно. Строго говоря, еще не угасшие, а всего-навсего угасающие: остаточное свечение явно инерционного свойства продолжается – в основном на страницах «толстых журналов» и в виде разного рода премий, самой известной из которых как раз «Поэт» и является. Наконец, всё это (уже не за одним исключением, а за двумя) стихотворцы если не из одного поколения, то из одной тусовки, - шестидесятники и почтительные семидесятники из так называемого либерального лагеря, а в чисто творческом отношении не столько клоны, сколько эрзацы сначала запрещенного, а потом сравнительно рано умершего и мало-помалу вытесняемого в подсознание отечественной поэзии Иосифа Бродского. С которым, кстати, связано и само возникновение этой премии.
«Поэт» - премия, по сути дела, частная, хотя и существующая на государственные деньги. Учредил ее Анатолий Чубайс со своим Лепорелло (тоже из Питера) Леонидом Гозманом, финансировало РАО ЕЭС, а сейчас финансирует ОАО «РОСНАНО». Чубайс слывет восторженным поклонником творчества Кушнера – и поговаривали, что «Поэт» учрежден в утешение последнему, который после кончины Бродского возомнил себя его наследником и преемником (да и чуть ли не прижизненным соперником!) и, обуянный в целом не свойственной себе гордыней, тоже возжаждал нобелевских лавров… Ну, на стокгольмских академиков мы повлиять бессильны, рассудил, должно быть, главный на тот момент энергетик страны, а вот учредить утешительный приз вполне можем... Так и возник «Поэт» с твердым заданием наспех сформированному жюри присудить премию признанному питерскому мастеру «тихой лирики», - а дальше уж, мол, вы сами… В день первого вручения «Поэта» в Москве произошло печально известное каскадное отключение электроэнергии, однако никто не счел это дурным знаменьем.
В жюри «Поэта» поначалу вошли только критики и литературоведы из обеих столиц под предводительством вездесущего Сергея Чупринина, однако, поскольку в жюри принялись кооптировать каждого свежеиспеченного лауреата (и он оставался в составе уже навсегда), здесь постепенно образовалось и сугубо «поэтическое» лобби, - а ведь всё это, повторяю, люди из одной взаимоуважительной и «рукопожатной» тусовки, - и в итоге решения, достигаемые вроде бы мягким рейтинговым голосованием (хотя фактически, разумеется, кулуарно – и только кулуарно), стали еще более предсказуемыми и, соответственно, скучными. Тем более, что и литературоведы здесь подобрались понятливые, а главное, покладистые.
Правда, оборотной стороной этой скучной предсказуемости стала полупрезрительная ирония, с которой каждое решение по премии «Поэт» встречают люди, имеющие непосредственное отношение к живому литературному процессу, причем это полупрезрение из года в год нарастает и скоро должно избавиться от более-менее утешительной приставки «полу». С другой стороны, у тусовки кончаются – и вот-вот закончатся – консенсусные поэты, и не очень понятно, что она будет делать тогда… Закроет премию? Ну, не присуждать же ее чужим! На следующий год «мягкое рейтинговое голосование» выведет в «Поэты» Ольгу Седакову, через два года – какого-нибудь Юрия Кублановского (да и эта кандидатура уже сомнительна), а что дальше? Кушнер наверняка потребует, чтобы «Поэтом» признали и его жену, тоже пишущую стихи, - но на это у жюри, даже под председательством Сергея Чупринина, может все-таки не хватить бесстыдства. И вот тогда-то премию вынужденно прикроют.
Так или иначе, на общем фоне восьмерки «Поэтов» Евгений Рейн – кандидат далеко не худший. Фигура он, конечно, комическая, а поэт неплохой. И ему наверняка дали бы эту премию года на четыре пораньше, не окажись он запутан в скандал с поэтическими переводами из Туркменбаши и с самоубийством резко осудившей тогдашние шашни московских поэтов с туркменским деспотом поэтессы Татьяны Бек, после чего с его репутацией (в том числе и с репутацией друга и «учителя» все того же Бродского) было, казалось бы, раз и навсегда покончено. Раз – но, как выяснилось, не навсегда. Да ведь и странно было бы, «не прости» в конце концов Рейна (объяснявшего тогда свою внезапную любовь к туркменской поэзии тем, что ему «пельмени купить не на что») жюри под председательством вездесущего главного редактора «Знамени», который тогда же весь процесс переводов из Туркменбаши координировал и курировал... Помню рецензию на первый – и очень поздний – сборник стихов Рейна, опубликованную в журнале «Нева» одной простодушной критикессой. «Я помню Женю кудрявым юношей, - восторженно написала она. –
Подумать только, что пройдет всего тридцать пять лет – и он уже выпустит первую книгу!». Всего тридцать пять… Ну вот, прошло еще двадцать пять (всего двадцать пять!) – и некогда кудрявого юношу признали «Поэтом».