Откуда течет Волга
философАндрей Ашкеров
Мое детство совпало с моментом, когда тучная и полногрудая брежневская эпоха начала плавно клонится к закату. Клонясь, она незаметно перерождалась в андроповское безвременье (странным образом не закончившееся и по сей день). Зыкина в эту эпоху заполняла место эстрадной примадонны, которое сейчас принадлежит Пугачевой. (Тогда, разумеется, казалось, что Пугачевой никакая зыкинская казенная монументальность не грозит — за то ее и любили).
Зыкина, сама тучная и полногрудая, была подстать времени. Представить, что когда-нибудь исчезнет Зыкина, было так же невозможно, как и представить, к примеру, что обмелеют и иссякнут полноводные реки сводок с полей, отчетов о выплавке чугуна, сообщений о трудовых рекордах, новостей об успешных космических стартах.
Да что там потоки советских сводок и отчетов, сообщений и новостей — сама река времени впадала в зыкинскую Волгу, бредила в ее беспамятстве, теряла исток. Потом время соввласти кончилось — будто и не было ее вовсе. Зыкина было попыталась этому воспрепятствовать: поддержала ГКЧП. Но река времени всерьез поменяла русло — никакой общественно-политической мелиорацией этого было уже не изменить.
Потом была ельцинщина, в которой Зыкину заменили Шаврина с Кадышевой (Кадышева не в пример успешней). Зыкина как-то потерялась, но потом нашлась в ожерелье «леди» Бориса Моисеева. Потом она подружилась с Черномырдиным, отбросила шлейф партийно-правительственной дивы из прошлого. Стала рассказывать в интервью, как пела вместе с «Битлз» и они подарили ей драгоценный крест («на память»), который и сейчас при ней.
Это сегодня острословы называют Зыкину первой drag-queen, специально придуманной по заданию партии и правительства, решившей волевым решением поменять пол специально подобранного баса Кировского театра Михаила Ускина. Но это, конечно, шуточки. Зыкина всегда была образцово-показательным воплощением нормы, выставочным экземпляром материнского начала, наглядным антропологическим образцом мистической русской души. Роль Зыкиной состояла в том, чтобы быть ответом на выходки оторвавшегося от народа и корней Запада. Жила и пела она в назиданье. Чтоб не повадно было супостатам.
Я прекрасно понимаю логику такого ответа и ниcколько не сомневаюсь в закономерности Зыкиной как проекта. Однако, подобно другим демонстрационным образцам из советского прошлого, в этом проекте был один существенный изъян. Этот проект создавался в традициях не второго мира (к которому относил себя Советский Союз), а третьего мира.
Именно третий мир рассматривает разнообразную этнику (изделия, традиции или верования) как полноценный продукт, способный конкурировать с западными технологиями, идеями и затеями. Фатальная ошибка Советского Союза состоит еще и в том, что он создавал фэйк-этнику, специально на экспорт. Для внутреннего употребления эта синтетическая, как икра из нефти, и искусственная, как нейлон, этника шла только в силу того, что статус «произведения для Запада», служил знаком качества в системе отношений, где «догнать и перегнать» вырождалось в соответствие «мировым образцам». Что происходило при этом с настоящей русской деревней, как проседала глубинка, в каком направлении эволюционировали «простые люди», известно не хуже, чем факт впадения Волги в Каспийское море.
Зыкина была москвичкой, горожанкой. При этом «из низов», да. Ее народность была связана с опытом культуры пережившей и, в общем-то, вполне принявшей раскрестьянивание.
Будем откровенны, советские уклад и эстетика без раскрестьянивания непредставимы. Не буду однозначно утверждать, хорошо это или плохо. Плохо, наверное, когда песни советских композиторов принимаются за народные песни. С другой стороны, попробуйте создайте что-нибудь такое, что потом сочтут «народным»? А в массовом порядке? Вот я и говорю!
Советская цивилизация — это гигантский полигон по созданию новой народной культуры. Нет ничего удивительного в том, что когда новая народная культура была создана, полигон оказался заброшенным. Зыкина была частью этого эксперимента. Выдающейся и незаменимой по-своему частью. Только это не дает никаких оснований отождествлять ее с традиционализмом и заветами, канонами и исконностью. (Пугачева, когда она исполняет народные песни, не в пример более аутентична). Зыкина — пример модернистского искусства, радикальный и, если вдуматься, довольно вызывающий.
Смерть Зыкиной, последовавшая вскорости после ухода в Небесный Неверлэнд, Мишани Джексона, по-своему символична. Зыкина с Джексоном умерли, как и жили: будучи включенными в циклы обмена вызовами, к которому сводились взаимоотношения двух великих цивилизаций XX века — советской и американской.
