Отцы-основатели

Россия, как считают многие, — страна литературная. Не вояки, не философы, не ученые, даже не цари оказали наибольшее влияние на Историю страны, а писатели.

В России не литература подражает жизни, а жизнь – литературе. Писатели не «описали», а «написали» Россию. Не «раскрыли», а «создали», опять же «прописали» тот самый знаменитый «культурно-генетический код». А потом код стал воспроизводиться в разных ситуациях. История стала «иллюстрацией к литературе», вечной постановкой «Ревизора» и «Бориса Годунова» (не реального, а пушкинского!).

Так это или нет — спор бесполезный: «яйцо или курица». В конце концов, тут вопрос веры. Но как бы то ни было, никто не сомневается, что роль литературы в истории нашей страны огромна.

Ну, а Отцы-основатели русской литературы всем известны. Троица каноническая — Пушкин-Гоголь-Лермонтов. Золотой век русской литературы. О них и пойдет речь в следующих статьях. А пока что — «предуведомление», как говорили в XIX веке.

Этот Золотой век полностью вместился в эпоху Николая I. От победы над декабристами до поражения в Крымской войне. Свирепая цензура, 25 лет службы в армии («николаевские солдаты»), шпицрутены (прогоняние сквозь строй), крепостное право в самом соку, европейский жандарм, всеобщие взятки и бесконечные войны на окраинах Империи — Кавказская и Польская. Вот — идеальный питательный бульон для Великой русской литературы. Гоголевская «Шинель» вышла из Николаевской шинели.

На это есть два возражения.

Первое. Русская литература не «суверенна», она — часть Великой Европейской литературы. А тогда (1820-1850 гг.) это и правда была — Великая литература. С Гете и Гофманом в Германии, Диккенсом, Байроном в Англии, ну а французов перечислять — статьи не хватит. Вот с этими общими закономерностями, с «синусоидой Мировой (европейской) литературы» и связан Золотой век, а совпадение с «николаевскими прелестями» — воля чистого случая.

То что Великая русская литература неотделима от европейской и мировой — очевидный и несомненный факт.

Вот сейчас сдохла Великая европейская, сдохла и Великая русская. Там — пшик и тут — пшик. Так что два сосуда сообщаются, и хотя в XIX веке (до Чехова включительно) русская литература была как минимум «не ниже» самых высших европейских вершин, но, конечно же, суверенной от Европы она не была. Неотъемлемая и оригинальная часть еврокультуры.

Но то, что в начале XIX века был расцвет Великой Европейской литературы, — не объясняет тот факт, что Золотой век русской литературы пришелся именно на Николаевскую эпоху. Вот и в те времена, когда в России царствовал Александр I, в Европе была великая литература — Шиллер, тот же Гете, в Англии — Джейн Остин, Шелли … А в России ничего похожего не было — «старик Державин» и Жуковский ни в какое сравнение с последующим «Большим взрывом» не шли. Правда, уже взошло Солнце Пушкина, но все-таки и его самые сильные вещи были впереди.

В общем, совпадение Золотого века (зрелый Пушкин и полностью Гоголь и Лермонтов) именно с Николаевской эпохой, рождение Литературы в «Николаевском роддоме» — факт в любом случае (даже если считать это «случайностью») — знаменательный. Но это не могло не наложить отпечатка на новорожденного.

Второе. Русская литература как раз и была ПРОТЕСТОМ против этой растреклятой действительности, криком-стоном: «Так жить нельзя!». Именно это и придавало ей энергию.

Объяснение почтенное — от Белинского и Герцена идет. Столбовая дорога литературоведения. В советское время это была просто аксиома, как и то, что Самодержавие и угробило Пушкина с Лермонтовым — и фигурально, да и буквально (о Пушкине это как раз Лермонтов, как известно, и написал).

Версия эта родилась, понятно, неспроста, многократно подтверждается большущими цитатами.
Хотя есть и контрцитаты, да и общеизвестное можно толковать по-разному.

А пока что прошу обратить внимание вот на что.

Сакрализация, по сути, «гражданское обожествление» и Литературы и трех Пророков ее началось как раз в царской России, особенно — после смерти Пушкина. К концу XIX — началу ХХ века все общество — от революционеров до монархистов — дружно клало поклоны в Храме Русской Литературы. В любом крупном городе России было три обязательных улицы. Александровская, Николаевская, Пушкинская (а в Петербурге — еще и Лермонтовский проспект, ул. Гоголя, Достоевского; в Москве, как ни странно, Пушкинской не было — зато Он сам стоял на Страстном бульваре, хотя памятников царям в городе не было).

Все это как-то мало похоже на борьбу Самодержавия против Великой литературы. Но едва ли Самодержавие так уж по-христиански «подставляло левую улицу», чтоб назвать ее именем своих злейших врагов … (вот, скажем, при всеобщем обожествлении Толстого после смерти ни одной улицы в его честь не назвали!).

Так что далеко не такие простые были отношения у Великой русской литературы и Российской Империи.

Вот об этом я и попробовал написать. Не претендую на нечто новое — но если удастся напомнить хорошо забытое старое, так и то польза. А читателю — удовольствие. Хотя бы от лишнего напоминания чудесных текстов.

Публицист Леонид Радзиховский специально для «Актуальных комментариев»