Память о погибших
До того, как на землях бывшей Украины стала править пришедшая в результате переворота оккупационная хунта, я думал, что боюсь довольно большого количества объектов. После всего, что произошло на территориях бывшей Украины и Новороссии, начиная с декабря, понял, что по-настоящему боюсь не так уж и многого. Попал в тюрьму – никому не пожелаю, - и понял, что не очень, например, боюсь за себя. Побывал в Донецке и Луганске – и понял, что не боюсь умереть. Получил неисчислимое количество угроз, в том числе очень убедительных, - и понял, что не боюсь бандитов, ни уголовных, ни политических.
Действительно, по-настоящему, до потери сознания я боюсь гибели мирных людей. О близких, друзьях и знакомых речи нет – за их судьбу волнуются все и всегда. Даже когда не идёт война. Я боюсь гибели тех, кого не знал и теперь уже не узнаю. Детей. Женщин. Мужчин. Молодых и пожилых людей. Тех, кто пытался убежать, вывезти своих из-под огня – и не успел, не сумел. Тех, кто не пытался, потому что не имел никакой возможности – и погиб там. То, что мне жаль их – так об этом я даже не говорю, это понятно. Но я ещё и боюсь.
Боюсь гибели бойцов ополчения Новороссии. Тех, кто знал, что идёт на смерть, и даже успел написать завещания или позвонить близким. Тех, кто до последнего момента думал, что уж его-то не заденет, в него-то не попадёт – и погибал с этой мыслью, давая соратникам необходимые для выполнения задачи секунды. Тех, кто просто не задумывался, погибнет он или не погибнет – шёл в ополчение просто потому, что иначе не мог. Профессиональных бойцов и вчерашних шахтёров, водителей, врачей, студентов, писателей. Мне бесконечно жаль их, даже с учётом того, что они знали, за что отдают свои жизни. Но я ещё и боюсь.
Боюсь того, что их забудут. Что об их гибели и совершённом подвиге не узнают или не вспомнят. Что те, кто через год, три, десять будут счастливо и мирно жить на землях Новороссии, не вспомнят о цене мира и о тех, кто отдал за него жизнь. Не вспомнят о тех, кто тоже хотел жить счастливо и мирно, но погиб от националистических снарядов и пуль в своих квартирах, на рабочем месте, на улице, на дороге.
Ведь хунта сделает всё, чтобы не только занизить численность жертв, но и чтобы оставить их безымянными. Чтобы они навсегда остались «террористами», «колорадами», «пособниками террористов». Чтобы их гибель выглядела случайной и бессмысленной. Чтобы в человеческой памяти, забитой разными флагами, гербами и политическими физиономиями, не осталось для них места.
В Советском Союзе увековечиванием памяти погибших в Великой Отечественной войне – советских воинов, партизан или замученного нацистами мирного населения – занимались долгие десятилетия, вплоть до развала страны. Кое-где, в некоторых городах некоторых республик продолжили и потом. Нам ещё далеко до нашей победы, хотя она и неизбежна. Далеко до улиц, площадей, парков, названных именами героев. У нас никогда не будет извращённых маркетинговых некрокультов а-ля «Небесная сотня», не будет лицемерных трупоедских орденов.
Вместо этого у нас будет память. Память о погибших бойцах ополчения. Память о погибших жителях городов, которые поддерживали ополчение, и на референдуме дали однозначный ответ на вопрос об уровне этой поддержки. Память о всех, кто не дожил до победы Новороссии, отдав свою жизнь за нас.
Эту память нужно собирать и хранить уже сейчас. Для этого мы занимаемся «Белой книгой». Для этого мы ищем и фиксируем трагические истории наших соотечественников, не доживших до окончания этой войны.
Сопредседатель общественно-политического движения «Народный фронт» Константин Долгов специально для «Актуальных комментариев»
