Партии в системе

Пятничный Госсовет остается самым значимым политическим событием 2010 года. Потому что на нем был наглядно представлен ключевой вопрос нашей политической системы – вопрос о партиях.

 

Он из разряда самых спорных по многим причинам. Одни полагают, что «у нас нет настоящих партий», другие, что «у нас - однопартийная система». Третьи полагают, что «у нас нет настоящей оппозиции», четвертые - что «Единая Россия» – это «вообще не партия». И еще много чего полагают пятые-десятые.

 

К этой глоссолалии нужно отнестись как - к симптому. Свидетельству того, что на системном уровне роль и функция такого института как «политическая партия» a priori (конституционно) не задана и потому нуждается в определении a posteriori. Собственно говоря, Госсовет и стал таким предельным опытом, после которого возможны некоторые системно мотивированные предположения о российских партиях.

 

Проблема в том, что наша политическая система, не будучи ни парламентской, ни президентской не доводит до логического завершения процесс межпартийной борьбы за власть. Каковым является прямое право и даже обязанность формировать исполнительную власть, принадлежащее партии, которая выиграла либо парламентские (Великобритания), либо президентские (США) выборы.

 

Наша конституция мудро предоставляет такое право исключительно президенту, который, предлагая кандидатуру премьера (а, тем самым, и состав правительства) Госдуме, должен, конечно, учитывать ее партийный состав. Но в случае троекратного отказа может ее и распустить. Это – механизм, не допускающий «украинизации», т.е. «перетягивания каната» между премьером и президентом.

 

Но более того, – сам президент в нашей системе должен de facto оставаться беспартийным, поскольку его интегральные функции гаранта Конституции, посредника в спорах между властными субъектами и репрезентанта «всего народа» никак не укладываются в прокрустово ложе партийности.

 

Но если партии не распоряжаются всей властью – нам их вообще не надо? Или они нужны только для «демократической отчетности»?

 

В пользу первого можно сказать, что разного рода антипартийные «движения» обнаруживаются в самых демократичнейших странах. И, кстати, Александр Солженицын в своем дальновидном проекте «Как нам обустроить Россию?» (1990 год!) всячески заклинал нас (совсем, как когда-то Ж.-Ж.Руссо) именно от партийной политики. О втором – или хорошо, или ничего…

 

Но дело-то в ином. Партии у нас есть, имеют свои традиции (даже идеологические), свой электорат. И вопрос лишь в том, как, не отказываясь от конституционной системы, придать им системный смысл. То есть реально включить во все без исключения властные процессы.

 

Собственно говоря, процесс уже пошел и пошел на первичном уровне государственной власти. Процедура наделения властными полномочиями губернаторов теперь отдает инициативу именно партиям, т.к. они представляют президенту закрытый список кандидатов. Стало быть, выигрыш на выборах в региональные заксобрания приводит-таки партию – через посредство главы государства – к исполнительной власти. Может быть, этот порядок распространен и на Госдуму? Почему нет?

 

А в недалеком будущем и формирование верхней палаты федерального парламента окажется под полным партийным контролем, поскольку избираться туда через региональные заксобрания смогут только лица, работающие в региональных же или муниципальных органах представительной власти.

 

Но как же насчет беспартийного президента? А вот тут и надо вспомнить о партийной системе с доминантной партией, хорошо описанной С. Хантингтоном. В российском случае она особо подходит именно потому, что позволяет создать стабилизирующее систему взаимодействие «Единой России» и главы государства. Собственно именно ЕР и придает нашей политсистеме ту «здоровую степень консерватизма», которая не позволяет ей превращаться в «жидкий студень».

 

И пока мы не решили, что нам нужна парламентская, либо президентская система вместо нашей собственной, система с доминантной партией будет условием sine qua non. Нравится это кому-то или нет.

 

Так что есть у нас свой, незаемный и не из книжек опыт партийного строительства при данных системных и глобальных ограничениях. Собственно говоря, благодаря этому самому опыту мы – Россия – и есть.