Плагиат у Петра Ивановича
литературный критикВиктор Топоров
Разговоры о плагиате вспыхнули сейчас с новой силой. Побудительным толчком послужила опубликованная в «Звезде», № 3, статья видного западного слависта Омри Ронена, которая так и называется — «Плагиат».
(Видного, а кому? А шут его знает! Вот принято почему-то считать человека видным западным славистом, — но что такое «видный»? что такое «славист»? что такое «Запад» — если там по части славистики в основном «бывшие наши люди»?)
Старт (или фальстарт) дискуссии обозначила вышедшая месяцев десять назад передача «Школы злословия», ведущие которой с невиданным даже для самих себя обличительным пафосом обрушились на приглашенного гостя-египтолога Виктора Солкина.
Впрочем, шеридановские кумушки отечественного розлива, судя по всему, не понимают разницы между плагиатом (беззастенчивым заимствованием чужого творчества в попытке выдать его за собственное) и компиляцией (то есть обращением к нескольким первоисточникам со ссылками или в отсутствие таковых).
Плагиат, разумеется, постыден и наказуем, тогда как компиляция не более чем — «продукт вторичный» (а то и «третичный»), а значит, не больно-то и почтенный.
Разделительную черту провести непросто — оглянемся, например, на чрезвычайно популярную сейчас книжную серию «ЖЗЛ», — но все же разница есть — и не только в головах, но и в клозетах, — иначе говоря, в житейской, научной и, не в последнюю очередь, литературной практике.
В плагиате обвинил когда-то долгодум Гончаров безоглядно быстро пишущего Тургенева. Я, мол, еще только вынашиваю идею, а он, мерзавец, уже успел настрочить и тиснуть в печати украденный у меня роман! Хотя вообще-то идеи (и гончаровские, и тургеневские) полтораста лет назад носились в воздухе.
В плагиате обвинила нобелевского лауреата Камилло Хосе Селу одна никому не известная учительница. Оказывается, она подала на общенациональный конкурс рукопись романа, который потом увидел свет за подписью председателя жюри... Похоже, училка была права — и, оправдав мэтра, испанский суд всего-навсего проявил снисхождение к его сединам.
Судилась с Борисом Акуниным — и столь же безуспешно — какая-то детская писательница.
Литературные агенты Джоан Роулинг притянули к международному суду создателей (и издателей) отечественных клонов Гарри Поттера.
В международный суд вызвали и писательницу Ольгу Славникову, сюжетная конструкция одного из романов которой (родня скрывает от престарелого «истинного ленинца», что вся власть уже не принадлежит советам), якобы, была позаимствована из немецкой кинокартины.
Но кто у кого украл? И автор романа «Бессмертный» объявила о своем намерении подать на создателей фильма «Гудбай, Ленин!» встречный иск.
Во вторник, 10 марта, Первый канал порадовал зрителей фильмом «Тайное окно» с Джонни Деппом и Джоном Туртурро. Фильм этот (по повести Стивена Кинга) целиком и полностью посвящен проблеме литературного плагиата.
«Видный западный славист» завел однако же речь (как до него — Татьяна Толстая с Авдотьей Смирновой) о плагиате научном. И его поддержали другие слависты — как западные, так и отечественные.
Здесь обращает на себя внимание откровенная ничтожность повода.
Чай, не атомную бомбу изобретают.
Чай, не корову делят, — а вопрос, например, о том, кто первый провел «расшифровку мандельштамовского «бога Нахтигаля» на основании подтекста из Гейне и предполагаемой игры слов: «В начале был Соловей» — «В начале было Слово».
(Расшифровка откровенно дурацкая, особенно в части «предполагаемой игры слов», но я сейчас не об этом.)
Сама дискуссия о филологическом плагиате представляет собой филологический плагиат! Причем, крадут борцы с плагиатом не у безымянной учительницы, а у Гоголя!
Бобчинский. «Э!» — говорю я Петру Ивановичу...
Добчинский. Нет, Петр Иванович, это я сказал: «э!»
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем.
Вот как-то так.
