Помилование оформят законодательно
Реформу института помилования обсудили сенаторы и глава президентского Совета по правам человека (СПЧ) Михаил Федотов.
Впрочем, участники встречи не смогли определиться, нужен ли новый закон об амнистии или достаточно подготовить поправки в уже действующий.
Как пишет «Коммерсантъ», Федотов, выступая во вторник в Совете Федерации на круглом столе по вопросам реформы института помилования, напомнил, что президент поручил представить предложения по совершенствованию закона к 1 июня 2015 года.
Глава СПЧ предложил сенаторам совместно «поработать над двумя законами — о помиловании и амнистии».
«Должны быть общие принципы, общий порядок объявления и применения амнистии»,— пояснил Федотов, отметив, что «сейчас говорят о миграционной амнистии, налоговой амнистии, а закона нет».
«Надо подумать о расширении института, возможно, распространить его на привлеченных к административной ответственности. До конца тысячелетия число помилованных росло из года в год, а потом указом президента был определен другой порядок работы с ходатайствами о помиловании. И статистика резко пошла на убыль»,— цитирует Федотова «Коммерсантъ».
Замглавы комитета СФ по конституционному законодательству Константин Добрынин в свою очередь проинформировал, что «в 1999 году было помиловано президентом 7018 человек, а в 2002-2014 годах — 775».
При этом, по его словам, в течение этого года было подписано всего два указа о помиловании.
По мнению Добрынина, необходимо изменить «слишком громоздкую» процедуру рассмотрения ходатайств, расширить число лиц, имеющих право ходатайствовать, включив в них родственников и адвокатов.
Также, считает сенатор, нужна единая позиция о тяжести преступлений осужденных, возмещении ущерба потерпевшим, виде помилования (освобождение, снижение срока наказания, замена наказания более мягким видом, в том числе приговоренным к смертной казни).
Напомним, что ровно год назад, в декабре 2013 года, в рамках празднования 20-летия российской Конституции была объявлена масштабная амнистия: на волю должны было выйти около 25 тысяч заключенных.
Госдума приняла соответствующие поправки к закону об амнистии, за которые проголосовало большинство депутатов.
Поправки предусматривали освобождение от отбывания наказания и уголовной ответственности наименее социально защищенных категорий осужденных, некоторых категорий подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, а также лиц, имеющих определенные заслуги перед РФ.
К указанным категориям были отнесены лица, совершившие преступления в возрасте до 18 лет, женщины с несовершеннолетними детьми, беременные женщины, пенсионеры, инвалиды I и II групп, лица, принимавшие участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС и лица, принимавшие участие в боевых действиях либо в действиях по защите Отечества.
Эта практика уходит своими корнями глубоко в историю. К примеру, еще императрица Елизавета Фёдоровна приходила в тюрьму к революционному террористу Каляеву и просила его подать прошение о помиловании государю Николаю II, но он отказался от этого, поскольку знал, что решение по нему будет принимать император. Иными словами, право помилования — это акт милосердия, который должен находиться в компетенции главы государства.
Если говорить об его эффективности, то сегодня, на мой взгляд, институт помилования уничтожен. Он был уничтожен еще тогда, когда распустили нашу комиссию по вопросам помилования в 2001 году. Если в то время мы принимали решение по помилованию, скажем, 12 тысяч, то сегодня милуют 12 человек, то есть в тысячу раз меньше.
Президент может кого-то любить или не любить, в области применения права на помилование он может руководствоваться страстями и личными симпатиями. Это его право.
Вообще вопрос о предвзятости достаточно дискуссионный. Например, когда-то наша комиссия по помилованию, членом которой я был, в год принимала решение по 12-13 тысячам человек, что я считаю довольно хорошими показателями. Но, должен признаться, что и у нас тоже были личные пристрастия.
Лично я никогда не голосовал за помилование тех, кто осуждён за такие статьи, как, например, изнасилование. Хотя, другой член комиссии Мариэтта Чудакова говорила мне: «Валерий, вы не знаете женщин».
Она, наверное, отчасти права. Но в то же время мне было трудно преодолеть свои внутренние моральные установки в вопросах гуманности по отношению к такого рода осужденным.
Поэтому, я считаю, что и президент, решая вопрос о помиловании того или иного человека, не может быть абсолютно свободен от предвзятого отношения.
Если говорить об указе, который президент принял в 2001 году, то здесь я абсолютно согласен со своим коллегой Федотовым: этим указом он сам себя ограничил в части применения права на помилование. Он принял тот указ, который ему удобен. У меня сложилось такое впечатление, что он является принципиальным противником такого института, как помилование.
Что касается комиссий по помилованию, то большой вклад в их уничтожение (в том числе и нашей комиссии) внес Виктор Петровича Иванов, который ныне возглавляет наркоконтроль (тогда он был замглавы администрации). И он уничтожал нашу комиссию. Нам, конечно, президент тогда выдал благодарность за работу в комиссии по помилованию, которую я до сих пор храню. Но это не меняет того факта, что помилование как институт прав человека был ликвидирован.
Если говорить о том указе президента, которым была учреждена новая комиссия, то, я считаю, что она мало эффективна. Например, при Ельцине был создан специальный отдел по помилованию. Члены этого отдела работали с нами: мы передавали им бумаги, они нам — дела, которые мы анализировали. Сейчас же от этих комиссий мало что зависит, это бесполезная структура.
Многие правозащитники отмечают то, что с каждым годом неуклонно снижается число помилованных и попавших под амнистию. Но я убежден, что законодательные нормы здесь совершенно ни при чем. На все воля президента. Но он, как я понял, является противник широкой амнистии. Никаких других препятствий, кроме его желания или нежелания, я здесь не вижу.
Когда я был депутатом, я лично готовил акт комиссии. В этой части, вообще-то, президент не должен вмешиваться, ведь акт комиссии — это прерогатива Думы. Дума принимает акт амнистии, и в её полномочиях право амнистировать кого угодно, как и право миловать кого угодно.
Что же касается региональных комиссий, которые на местном уровне могут предоставлять право на помилование, то хочу заметить, что они сейчас есть. Другое дело, что эффект от них совершенно нулевой. Если смотреть на рабочую практику региональных комиссий, то мы видим, каковы результаты их деятельности: представляют прошения о помиловании, например, десяти человек от региона, и из них помилования не получает ни один человек! Эти цифры свидетельствуют о результатах деятельности таких комиссий гораздо красноречивее, чем отчеты.
Возвращаясь к предложению Федотова, я считаю, что вводить законодательные рамки для института помилования — это противоречит самой сущности института помилования. Помилование — это право президента. Поэтому, на мой взгляд, сама по себе идея принять закон о помиловании глубоко порочная и неправильная, направленная на уничтожение помилования.
Во всех странах при президенте существует какая-то структура: комиссия или советники, которые занимаются вопросами помилования. Но, в конечном счете, помилование — это акт руководителя государства. Руководитель государства, монарх, президент, проявляет волю о помиловании. Он может помиловать кого угодно или никого не миловать. Это его воля, и законодательно регулировать его волю нельзя.
В законодательной части можно только прописать и проработать саму процедуру: подача заявлений, ходатайств, порядок их рассмотрения и т. д. Но, повторюсь, это делается указом президента, а не законом.
Поэтому, я думаю, принимать закон о помиловании — это принципиальное уничтожение института помилования. Нельзя ограничивать руководителя государства в том, кого он хочет помиловать, а кого не хочет.
