Революция отменяется
Разгон грузинской оппозиции выявил ранее не свойственную подобным событиям тенденцию, а именно единодушное осуждение трансатлантической коалицией методов борьбы с «несогласными». Если ранее Вашингтон и Брюссель фактически самоустранялись от вмешательства в конфликт, то в этот раз подвергли действия грузинских «силовиков» достаточно жесткой критике. Одной из причин, повлиявших на смену стилистики в отношении Грузии, стало общее повышение интереса Белого дома к внутриполитическим процессам в Закавказье. В отличие от администрации Джорджа Буша, активно мониторившей уровень оппозиционности в Грузии, «команда Барака Обамы» фактически с первых дней оставила Грузию (и все постсоветское пространство) за рамками своих внешнеполитических приоритетов. Однако в последнее время, на фоне относительных успехов в арабских странах, Вашингтон, похоже, снова намерен реанимировать проект «демократизации» постсоветского пространства. В то же время, есть основания предполагать, что на данный момент Вашингтон и ограничится призывами к грузинскому президенту не выходить за правовые рамки, оставляя при этом без комментариев социально-экономический контекст требований оппозиции.
В то же время ключевой проблемой, уже не раз гасившей революционный пыл местных активистов, является деконсолидация оппозиции и неспособность ее многочисленных лидеров выступить единым фронтом. Одним из ярких персонажей грузинской политической сцены можно назвать экс-спикера парламента Нино Бурджанадзе, однако общество, похоже, не забыло ее принадлежность к «команде Саакашвили», а потому не стремится повышать уровень доверия к лидеру «Демократического движения-Единая Грузия».
На сегодняшний день позиции Саакашвили, несмотря на многотысячные митинги протеста и требования сторонников оппозиционных партий к президенту подать в отставку, в целом устойчивы. Во-первых, на стороне президента остались правительственная и парламентская элиты Грузии, которые во время митингов проявили завидную солидарность со своим патроном. Не перешла на сторону оппозиции и армия как традиционный гарант сохранения существующего режима. Во многом, это стало следствием кардинального реформирования всех силовых структур, на которые Саакашвили и главный идеолог обновления министр внутренних дел Вано Мерабишвили не жалели ни сил, ни, главное, средств.
Одной из предпосылок к безрезультатному Дню гнева стало отсутствие на оппозиционном фланге Грузии политика-харизматика, способного составить конкуренцию эмоциональному и импульсивному Саакашвили, и узнаваемого не только в Тбилиси, но и в других грузинских областях.
2013 год – конституционное время президентских выборов в Грузии. По словам Михаила Саакашвили, участвовать в них он не намерен, дабы не нарушать закон, однако и из большой политики уходить не собирается. Грузинская оппозиции наращивает ресурс, однако ей так и не удалось за время с окончательного распада «революционной команды» консолидировать усилия и предъявить общественности свои стройные ряды.
Во время «революции роз» в 2003 году Саакашвили взял на себя роль политического вождя, сумев с пользой для себя канализировать народное недовольство Эдуардом Шеварднадзе и мобилизовать население на смещение прежней власти. Саакашвили показал, что он пока еще контролирует ситуацию в стране, прежде всего, опираясь на поддержку силовиков.
Евгения Войко, Центр политической конъюнктуры, специально для Актуальных Комментариев
