Роль политических партий

Мировой финансовый и экономический кризис – это центральное событие современного мира и к нему должно быть выработано отношение всех участников политического процесса во всех странах. Это кризис радикальным образом затрагивает благополучие граждан, состояние экономики, и, в конечном счете – стабильность государств. Поэтому игнорировать этот процесс, делать вид, что это не наше дело и пусть другие думают – это абсолютно неправильная позиция, особенно для основных участников политического процесса в любой стране, каковым являются именно политические партии.

Мне кажется, что инициатива Жириновского очень своевременна со всех точек зрения. Он пытается таким образом, во-первых, выступить инициатором публичного и достаточно широкого обсуждения ключевого вопроса современности. Роль инициатора дает как всегда некие привилегии – это значит, что Жириновский пытается выступить таким лидером-объединителем правого фланга российской политики. Правого в точном смысле слова, не в смысле партии «правое дело», потому что, несмотря на название либерал-демократы, это никакая не либерально-демократическая, а настоящая правонационалистическая партия. И не случайно Жириновский как раз хочет втянуть в некое единство эту так называемую патриотическую нишу российской политики.

Другой вопрос – удастся ли ему это сделать? Но это все равно дальновидный ход. Несмотря на то, что пока в российской политике так называемые патриотические партии - это некая мелочь, которая не набирает даже полтора процента на федеральных выборах, электорат у этих партий все-таки имеется. Я бы сказал так – он спящий, и он может хорошо активизироваться, особенно учитывая сложности нынешнего года и непредсказуемость следующего.

Поэтому инициатива Жириновского своевременна, очень логична, хороший ситуативный пиар, и со стратегической точки зрения, если держать в прицеле выборы в Государственную Думу в 2011 году  - очень правильное решение. Если Жириновскому действительно удастся организовать такой долгосрочный проект по консолидации права патриотического электората, это значит, что его партия к выборам в декабре 2011 года к традиционным где-то 10% сумеет добавить, я думаю, еще 5%-10%.

Не думаю, что успех на первых выборах ЛДПР, когда они набрали 23%, повторим, но если работать в этом направлении, и если никто не будет конкурировать, а похоже, что конкурентов у Жириновского нет, то на 50% увеличение результата 2007 года можно рассчитывать, это плюс 10%.  Так что я оцениваю это как очень правильный, технологичный и актуальный ход.

Все партии должны в принципе объединяться - либералы, центристы-консерваторы, с тем чтобы вырабатывать консолидированное решение на межпартийной платформе. Потому что отсиживаться и решать это только в рамках одной партии может себе позволить только Единая Россия, это такая интегрирующая сила.

Все остальные партии, включая коммунистов и Справедливую Россию должны были бы последовать этому примеру. Скажем, умеренные левые объединиться вокруг Справедливой России, радикальные левые - вокруг, скажем, коммунистической платформы.

На встрече с активом ЛДПР президент Медведев затронул тему минимального порога прохождения партий в Госдуму. Повышение проходного барьера, по словам президента, сделано с целью, чтобы в Думе были представлены главные политические игроки.

Много мелких партий это и раньше это было плохо. Но просто раньше не решались более жёстко, организованно сверху установить этот новый порядок. Вообще многопартийность – это когда реальную борьбу за власть ведут две-три-четыре партии. А когда 10-12, уже происходит искажение. Людям трудно разобраться между 10 партиями. Они в четырех с трудом разбираются.

Плюс, партии должны иметь сильную партийную структуру. Количество людей в стране, которые готовы участвовать в партийной работе, ограничено, поэтому их на 10 партий не хватает. У них инфраструктуры окажутся хилыми, неэффективными и т.д. А когда несколько партий, это очень хорошо. Политические партии как бы связывают политическую систему, и поэтому стабильные политические партии являются важным фактором стабильности политической системы. Поэтому в России очень позитивно руководством рассматривается то, в парламенте будут только крупные партии. И эта задача, как кажется, в основном уже выполнена. То есть, мелкие партии отсечены.

Сейчас, в связи с выполнением той задачи, возникла другая проблема – что как-то эти партии должны обновляться, чтобы был шанс у других. В частности, очевидно, что желательно, чтобы какая-то либеральная партия тоже была в парламенте. А она не преодолевает семипроцентный барьер - тем более, либеральные партии как правило прозападные (СПС, «Яблоко»).  Запад эту систему критикует. Запад, может, меньше критиковал бы, если бы этот семипроцентный барьер отсекал компартию или партию Жириновского. Он как назло отсекает прозападные партии. Это усиливает западное давление, которое осуществляется как прямо, через западные СМИ, через западных политиков, так и косвенно, через западных союзников при российской экономической и политической элите. Поэтому отсюда возникает давление – чтобы было меньше, чтобы дать прозападной либеральной партии оказаться в парламенте.

Плюс, у нас возникла общая проблема, связанная с тем, что мы немного перекрутили гайки. По телевидению иногда новости стыдно смотреть людям, настолько пропагандистские тезисы там идут. Неправительственным организациям поставили какое-то дурацкое условие, когда они по сути дела не могут оказаться в правовом поле, настолько жёсткое бюрократическое и налоговое давление по закону на них оказывается. Плюс, очень много законов о выборах, очень много мелочных придирок, с которыми придираются к оппозиции. Местные органы, для того, чтобы выслужиться, ещё и зачастую перекручивают в этих придирках.

Поэтому возникло общее требование законодательству немного расширить пространство для плюрализма. Это вылилось в то, что указом президента была создана рабочая группа по модификации закона о неправительственных организациях.

Теперь речь должна идти уже не о том, чтобы партии были крупные  , а о том, чтобы эти партии были укоренённые, чтобы у них корни были. Должны быть укорененные в гражданском обществе. Для этого нужно создавать институты гражданского общества, развивать неправительственные организации. Кроме этого, принят новый закон о выборах в местные органы власти, который как бы даёт возможность создания официальных союзов на местных выборах между партийными организациями и неправительственными организациями.  

То есть это другая задача. Две задачи. Одну задачу выполнили – крупные партии. Сделали более-менее правильно. А теперь – вторая задача: расширить пространство свободы, пустить прозападную партию в парламент. И второе – способствовать, чтобы эти крупные партии были ещё и укоренены.

Сегодня проходит  конгресс патриотических партий. Если говорить о  патриотической составляющей в партиях, я думаю, что в России  патриотического электората хватит на всех. В принципе, подавляющее большинство россиян настроено державно, государственнически – я бы даже сказал, в широком смысле слова националистично. Мы практически все радуемся футболу, победам России во внешней политике. Полную единодушную поддержку нашли, например, действия в августе, когда мы вступились за осетин и абхазов. То есть патриотизм – это сегодня константа нашего социального состояния.

И партия «Родина», которая была чисто пиаровским проектом, мгновенно продемонстрировала на прошлых выборах, что запас электоральных возможностей на националистическом и патриотическом фланге огромен. Особенно было ярко, когда партия «Родина» набрала 9%; ЛДПР, который тоже вовсю эксплуатирует национал-патриотические темы Жириновского, прошла в Думу; абсолютно патриотическая программа была у «Единой России», поскольку она поддерживает Путуна, а Путин – консенсусный патриот; и коммунисты, КПРФ – на самом деле это такая левопатриотическая, национал-большевистская по своему содержанию, социал-коммунистическая партия. То есть в какой-то момент у нас было 4 националистических партии в парламенте. Могло быть 5 или 6, в зависимости от того, как решат сверху. Сейчас есть некоторое непонятное место со «Справедливой Россией», хотя в неё же интегрирована формально партия «Родина», и патриотическое начало есть даже и там, хоть и в меньшей степени.

Поэтому я хочу сказать, что на самом деле спектр патриотического электората в России гигантский. Его хватит на несколько партий, на несколько парламентских, партийных, политических, идеологических проектов. Это всегда было так,  остаётся и сейчас. Это константа нашей электоральной политики. Либералы всегда будут представлять подавляющее меньшинство, и сейчас ясно, что они даже в парламент, Думу, попасть не могут. А все остальные – патриоты, кроме либералов-западников, то есть кроме Немцова, Хакамады, Касьянова, Каспарова. Все остальные политические партии так или иначе патриотические или даже националистические.

Все те, кто не обращается к патриотизму и национализму, вообще никаких шансов попасть в Думу не имеют. Это как бы объективный замер, который соответствует опыту последних 20 лет. Точно так же было в 90-е годы, когда большинство всё равно, при всей ультрапропаганде либерализма, на выборах голосовали за совокупность либо левых патриотов в лице КПРФ, либо либеральных патриотов в лице ЛДПР. То есть национализм – это константа мажоритарной электоральной политики в России.

Второй вопрос – кто способен организовать эту электоральную силу? Здесь всё совершенно по-другому. Во-первых, способных организовать эту электоральную силу чрезвычайно мало, потому что политики, которые выступают на этом фланге, очень разрознены, очень тщеславны, амбициозны, легко скатываются в экстремизм, и, в принципе, никто из них не обладает достаточными менеджерскими качествами. Это свойственно всем, кто на этом выступал – и радикалам, и умеренным. У умеренных проблема в том, что их тезисы становятся нечленораздельными, у радикалов – в том, что они слишком крайние. Поэтому удержать эту золотую середину пока никому не удавалось.

С другой стороны, это действительно большое искусство. Плюс, ещё необходимы организационные, менеджерские качества, умение где-то найти компромисс, с кем-то войти в альянс. Этого лидеры национализма и патриотизма в России не умеют вообще. Поэтому возникает такая ситуация, что этот электорат на самом деле бесхозный. Партии, которые играют на этом фланге (а это почти все существующие политические партии), по большому счёту, полноценным ожиданиям населения не отвечают. Они не способны создать политический патриотический проект.

Следующий момент: националистические и патриотические энергии – это очень опасная сила. В данном случае, в электоральном смысле это одно и то же. Естественно, патриотизм будет больше понятен русским и малым этносам, а национализм, наверное, ближе великороссам. Но любой национализм (и общероссийский, и русский, и евразийский, и патриотизм, и державность) – всё это гигантская энергия. И я думаю, что политические элиты её по-настоящему серьёзно опасаются, потому что это энергия, которую довольно легко выпустить, но очень сложно будет загнать назад. Это некоторый объём совершенно взрывного потенциала, то есть удержать эту энергию чрезвычайно трудно. Это ещё одно обстоятельство, которое требуется учитывать при анализе патриотического электората.

Последний вопрос – на самом деле у нас вся политика делается сверху, потому что она не делается или вяло делается снизу, и потому что верх не даёт этой политике снизу произрасти. Если бы сильная политика снизу назрела, она могла бы ультимативным образом шантажировать власть, как обычно и бывает в демократических обществах: когда какое-то движение снизу становится очень сильным, оно может заставить власть идти себе на уступки и менять в том числе электоральные процессы и т.д. Но поскольку у нас политика внизу слабая, то власть сделает всё возможное, чтобы она не стала сильнее. Естественно, зачем ещё с кем-то считаться? Власть при этой слабой политике спокойно управляет политическими процессами, в первую очередь партийными.

Соответственно, здесь не тот вопрос, кто возьмётся делать партийную политику на патриотическом фланге, а кто получит на это мандат. На самом деле этот мандат стабильно держит исключительно один человек – Владимир Вольфович Жириновский, за счёт очень многих факторов: за счёт того, что он чрезвычайно пассионарный игрок, за счёт того, что он, грубо говоря, проходимец, торговец. То есть он такой постмодернистский шут, который настолько для власти даже в самых страшных снах не представляет никакой угрозы, что ему ещё с начала 90-х годов дали мандат на легитимное представительство национализма.

И Жириновский 20 лет вытворяет всё что угодно. Обнимаясь с порнозвёздами и транссексуалами, будучи замеченным во всех формах извращений, выключая мобилу еврейского папы в Израиле. Во всём, что является полной антитезой представления о нормативной патриотической фигуре, то есть еврей, гомосексуалист, абсолютно без всяких этических представлений, издевающийся надо всем, циничный… но именно в силу того, что он абсолютно неконсистентен, несостоятелен, он при этом берется за обработку национал-патриотического электората. Все прекрасно понимают, что это тупик для патриотизма, но такой шут гороховый власть устраивает именно в силу полнейшей безобидности. Стоит ему попытаться говорить с властью языком политического давления на неё, его мгновенно отправят в небытие, как Бориса Моисеева, например. Просто отключат его от телевизора, и он исчезнет в мгновение ока.

А другие, более основательные проекты, власть давит, не позволяя им развиться даже отдалённо. Поэтому здесь мы достигли определённого тупика. А «Родина» только напугала власть. В этот пиаровский проект  натолкали с миру по нитке разрозненную группу популистских патриотических фигур. Тот гигантский объём процентов, которые они взяли просто с нуля, без большой поддержки (их просто выпустили, просто не уничтожили), показывает, насколько опасной для власти является  патриотическая составляющая. Этот результат означает, насколько в серьёзную силу может превратиться и настоящий политический патриотический проект, а не «Родина».

Это будет конец, потому что он будет популярен, и критика справа – это то, что власть по-настоящему боится. С критикой слева, то есть с либеральной точкой зрения, власть прекрасно справляется. Это не имеет электорального резонанса. Но стоит подвергнуть политическому анализу действия власти со стороны патриотического, державного максимализма – тут ситуация совершенно иная. К такой критике примкнут огромные массы, которые согласятся с тем, что делают Путин и Медведев, но потребуют большего, поскольку  их ожидания на много порядков превышают то, что делают Путин и Медведев.

В этом отношении я думаю, что никаких патриотических проектов в политической сфере власть не допустит. Она будет частично мейнстримовый патриотизм интегрировать в «Единую Россию», не сможет выиграть у коммунистов левонационалистического электората, и будет продолжать терпеть это безобразие Жириновского, позволять ему делать всё что угодно в силу его полнейшей безобидности. В принципе, из этого складывается сегодняшняя картина. С одной стороны – устойчивые электоральные позиции патриотического электората. С другой стороны – ужас власти перед этим фактором и стремление не просто этим манипулировать, а измельчить это в порошок для того, чтобы осмеять, загнать куда-то под ковёр.

Последний фактор – отсутствие на патриотическом фланге полноценных лидеров, харизматических или менеджеров, которые способны действительно действовать в нынешних ситуациях, несмотря на жесточайшее противодействие этому со стороны нынешнего политического истеблишмента, который хочет полностью контролировать и держать эту сферу под каблуком. Отсутствие таких лидеров делает ситуацию практически тупиковой и безнадёжной. Если спросить, сколько это будет продолжаться, то я думаю, что так может продолжаться вечно. Но поскольку вечного ничего не бывает, рано или поздно резьбу сорвёт.

Пока есть общий социально-экономический статус-кво, эта ситуация будет продолжаться. Как только техносфера будет выходить из строя, начнутся экономические сбои, серьёзные социальные коллизии, я думаю, вся эта конструкция, которая при всей своей успешности является чрезвычайно хрупкой, поскольку построена на страхе, а не на каком-то серьёзном историческом проекте - тогда резьбу сорвёт и всё это рухнет. Посмотрим, это уже будет следующая страница нашей русской истории, поэтому даже загадывать нечего.

А так, нынешний контроль и умелый развод патриотических электоратов со стороны власти сейчас на высоте, очень технологичны. Я думаю, что коммунистическая власть 90-го года была гораздо более состоятельной, эффективной, надёжной и твёрдой идеологически, структурно, исполнительно и административно, чем та, которая есть сейчас. Поэтому не стоит слишком строить иллюзии. Поскольку всё  это рано или поздно рухнет. Но мы живём в мире парадоксов и  здесь никакие анализы или прогнозы неуместны. А вот статус-кво именно таково – серьёзнейший электорат в патриотической сфере, который является запретным плодом. То есть никому не дадут возможности до него дотронуться, вскрыть его и реализовать. Скорее, повесят, отравят, расстреляют или вышлют.

Серия консультаций президента с политическими партиями служит для повышения авторитета самых партий. Это встречи для них, а не для президента. Они просто припадают к трону в этот момент и напитываются некой сакральностью, исходящей от трона. Это повышает только их акции, и больше ничего.

Они хотят быть услышанными, потому что будучи всё время клоунами,  в этот момент они чувствуют собственную значительность. Не надо обращать внимание на тему разговора. Здесь контекст важнее текста. Контекст – что они припали к трону. А текст… что бы они не говорили – всё равно, они могут спрашивать его, всерьёз ли черепаха Тортилла обладала ключиком. Это не имеет абсолютно никакого значения. Главное, что их приняли. Они приняты  - и в этом смысл.