Сами с усами

литературный критикВиктор Топоров

литературный критикВиктор Топоров

Есть мнение, будто  подглядывать куда интереснее, нежели делать что-нибудь самому. А еще интереснее, оказывается, подглядывать за подглядывающим, который, естественно, не догадывается, что и за ним тоже подглядывают. В порнокино есть специальная категория фильмов-подглядываний, именно этот эффект и обыгрывающих.

Почему о подглядывании вспоминается сразу же после Каннского фестиваля? Ну, во-первых, потому что я на нем не был; фильмы, включая получившего Золотую пальмовую ветвь «Дядюшку Бунми», не смотрел – и поэтому поневоле вынужден если не полагаться, то как минимум ориентироваться на мнения тех, кто «подглядывал» за фестивальной программой прямо на месте события.

А во-вторых, подглядывать за отечественной кинокритикой (как побывавшей в Каннах, так и туда, подобно мне самому, не выбравшейся) оказалось на сей раз и впрямь сногсшибательно интересно и даже в какой-то мере поучительно. Впрочем, и порнофильмы порой имеют опосредованно учебный характер.

Критика наша, с редким единодушием разгромившая михалковские УС-2, трепетно ожидала теперь каннского вердикта, надеясь на лучшее (то есть на полный провал фильма), но не исключая и худшего (то есть его триумфа). Причем, на случай полного или частичного успеха «Предстояния» - успеха, который, безусловно, оказался бы прорывом, - были загодя заготовлены вторая и третья линия эшелонированной обороны и, не исключено, поставлены под ружье заградроты, а то и заградполки.

Заранее говорили, например, о том, что михалковская картина попала на фестиваль по блату. Дружно докладывали каннскому киноруководству о том, что произошло это с явным нарушением регламента: фильм, мол, уже «катают» не только в России, но и в Эстонии. Еще не ознакомившись с конкурсной программой, шумно декларировали ее явную и беспримерную слабость: мол, на таком фоне, чем черт не шутит, победить может и Михалков. Наконец, обвиняли Никиту Сергеевича в том, что он дал взятку председателю жюри Тиму Бёртону (а самого Бёртона, соответственно, в том, что он михалковское подношение принял).

К величайшему облегчению для всего кинематографического сообщества все эти страхи оказались ложными: Михалков и К* не получил ничего. Вообще ничего. Ну, не получил – и не получил, казалось бы; ничего особенного; shit happens и с Михалковыми; зря, что ли, мы сами хором твердили о творческой неудаче. Нацинальная кинокритика «Утомленным солнцем-2» в какой бы то ни было художественной ценности отказала – чего же боле?

Но нет; мнение коллективного «французика из Бордо» для нас, как выясняется, ничуть не менее важно (и ничуть не менее страшно), чем в грибоедовские времена. Сами с усами, конечно, но ждем-не-дождемся (хотя и с невольным ужасом, хотя и с замиранием сердца) заморского куафюра.

Интересно было на этот раз подглядывать за отечественной кинокритикой и применительно к второму как бы российскому фильму фестиваля – «Счастье мое» бывшего документалиста Сергея Лозницы (совместное производство Украины и Германии; участие в конкурсе от Украины). Здесь голоса разделились примерно поровну на три группы.

В одной утверждали, будто «Счастье мое» - это великолепный фильм, в игровой форме вскрывающий все ужасы и мерзости современной российской жизни. (Дальше голоса участников этой группы делились так: одни говорили, что ужасы и мерзости показаны гиперболически, а значит, и символически; а другие, что сугубо реалистически).

В другой обвиняли украинский – на немецкие деньги – фильм в гнусной клевете на Россию; в клевете точно просчитанной как, якобы, остро востребованная на Западе. В этой, лояльной Н.С.Михалкову и численно пренебрежимо малой группе особенно опасались того, что Лозница получит на фестивале «всё» (ну, или хотя бы что-то), а Михалков – ничего, - и произойдет это исключительно по политическим соображениям.

В третьей Лознице предъявляли претензии как компилятору и чуть ли не плагиатору: это, мол, бусловский «Бумер» везет балабановский «Груз-200» в луцико-саморядовском «Диком поле». А ведь тот же «Груз-200» в Канны в свое время не взяли. И вот хорошо «насмотренный» бывший документалист этим и воспользовался.

Но и здесь всё обошлось; всё как-то само собой рассосалось: подобно бесспорно провальному «Предстоянию», спорное «Счастье мое» не получило в Каннах ничего.

И те, кто съездил в Канны, и те, кто просидел фестивальную неделю дома, остались, как говорится, при своих. Остались сами с усами.

А еще говорят, что слабый мужчина падает мордой в салат, а сильный мужчина – лицом в торт, - и не это ли разве показано нам в самом начале михалковской эпопеи?

Ну, а фильма Лозницы мы пока не видели.

Мы подглядывали за подглядывающими.