Санкции - не катастрофа
экономистЕвгений Надоршин
Страны ЕС продолжают вводить санкции в отношении России: Швейцария включила в «черный» список 26 человек и 18 организаций, среди них госпредприятие «Универсал-Авиа», крымское предприятие «Азовский ликероводочный завод», заводы «Массандра» и «Новый свет», сообщает Reuters. Российские ведомства продолжают с особым вниманием относиться к ввозимой из стран-участниц ЕС продукции – Россельхознадзор на своем официальном сайте опубликовал список стран, в отношении которых вводятся временные ограничения на поставку растительной продукции.
О возможных экономических последствиях ограничения ввоза продукции, возможности ее замещения продукцией других стран и отечественных производителей «Актуальным комментариям» рассказал главный экономист АФК «Система» Евгений Надоршин.
- Запрет ввоза свинины из Европы был осуществлен еще до санкций, но уже к настоящему времени это привело к существенному росту цен на товары в сегменте мяса и мясопродуктов и, фактически, к соответствующим потерям потребителей. Да, прибыль отдельных отечественных производителей выросла, но по совокупности мы скорее от этого потеряли, чем приобрели.
- Многие эксперты сходятся во мнении, что ограничения – с нашей ли стороны, со стороны стран ЕС и США – дадут повод подняться отечественному производителю. Как скоро мы можем ждать результаты этого?
- Расширение отечественного производства даст рост мяса. Это, возможно, будет в долгосрочной перспективе, через пару лет, но в ближайшей перспективе – нет. И, учитывая историю, есть большие сомнения, что увеличение отечественного производства приведет к снижению цен на мясо до прежнего уровня. К сожалению, прежнего уровня по мясу мы можем не увидеть.
То же самое в отношении последних санкций и ограничений. Часть продукции, которая попадает под санкции со стороны России, у нас в полном объеме раньше не производилась и не производится сейчас, поэтому где-то заменителей вообще может не оказаться – тех сортов яблок, того качества, которые поставлялись – могут быть только другие.
Заменители той или иной продукции могут появиться довольно оперативно, но, что касается продуктов питания, оборонных товаров, наладить местное локальное производство удастся скорее через несколько лет. И здесь тоже, как и с мясом, у меня нет ощущения, что мы сможем вернуться на прежний уровень цен. Если бы мы могли конкурировать по ценам с иностранными поставщиками, локальное производство было бы расширено и раньше.
- Можем ли мы рассчитывать на замещение продуктов из стран ЕС, тех же овощей Польши, продуктами из Китая, Аргентины?
- Если рассматривать возможность замещения импортной продукции одних стран продукцией других стран, здесь тоже непростая ситуация. Например, в Китае очень много людей, и им самим нужны продукты питания, существенную часть которых импортируют. Скорее они вместо нас завезут себе ту свинину, которую европейцы раньше поставляли нам, чем поставят в Россию нужный объем этого продукта.
В полном объеме рассчитывать на замещение продуктами из других стран тех позиций, от которых мы отказываемся в рамках санкций или иным мер, мы не можем, если хотим и прежнее качество, и цены. Что-то будет страдать.
- Как на внутреннем потребителе сказались или могут сказаться ограничения товарооборота между Россией и другими странами?
- На мой взгляд, санкции с любой стороны, с какой бы они не предпринимались, требуют хорошего осмысления. И пока я не могу сказать, что от санкций и иных ограничительных мер – наших или иностранных – мы выигрываем или переносим их безболезненно. Следствием, в частности, стало ускорение инфляции. Это вынудило Центральный банк пойти на повышение ставок. Таким образом то, что свинина у нас дорогая, почувствовали люди в обрабатывающей промышленности, никак не связанной с пищевой, в финансовом секторе, везде. Фактически рост цен на свинину и на мясо птицы подтолкнул инфляцию, на увеличение которой, в свою очередь, не мог не отреагировать ЦБ, который повысил ставки, а это, в свою очередь, зацепило все сектора экономики.
То есть сейчас не важно – было в вашем рационе мясо, не было в вашем рационе мяса, работаете вы в пищевой промышленности, в сельском хозяйстве или переработке, или не работаете там – вне зависимости от этого вы чувствуете на себе, что свинина подорожала, поскольку повышение ставок ЦБ так или иначе касается практически всех. В моем понимании подобный внешний эффект (экстерналия), связанный с, казалось бы, локальным событием мясной промышленности, является крайне негативным результатом административных мер.
Ведь, по сути дела, именно он становится дополнительным фактором, сокращающим рост экономики России, и приближающим и углубляющим рецессию через увеличение и без того недешевого кредитного ресурса для предприятий, населения.
- Насколько чувствительными в экономическом плане стали санкции для стран ЕС и США, которые они ввели против России, ограничивая своего же производителя?
- Судя по тому, что у стран, наложивших на нас санкции извне, была очень непростая, длительная дискуссия, у меня есть подозрение, что убытки свои наши западные контрагенты посчитали аккуратнее, чем мы, вводя свои ограничения. У меня есть ощущение, что и санкции несут меньше ущерба для них, чем для нас, что делает наше положение менее комфортным.
Пусть страны ЕС долго обсуждали, готовились и решались на введение более жестких санкций для нас, но как можно более мягких для себя, но, похоже, им это удалось, потому что обратились, как видите, польские фермеры к своему правительству и только, я больше пока ничего не слышу – да и то в результате наших административных шагов. Опять же масштаб ущерба по оценкам самих поляков около $700 млн. У нас только в финансовом секторе объем поддержки и новые потребности уже гораздо выше.
По-хорошему, в наших ограничительных мерах нам стоит руководствоваться теми же принципами, и тоже минимизировать влияние на свою экономику своих же ограничений, подходить к ним, как мы это сделали в случае с мясом и рубить сплеча, как предлагают некоторые горячие головы, едва ли стоит.
Если говорить о бизнесе, то, полагаю, никто в полной мере не был готов к санкциям, даже те, кто их вводил. Причина проста: вопрос санкций – это вопрос дней и месяцев. Вопрос урожая, производства продукции – это вопрос нескольких месяцев и лет. Поэтому тут нет разговора о том, готовы или не готовы, хотим или не хотим. У них польские фермеры обратились к своему правительству за компенсацией, может, еще кто-то будет. Из наших компаний, попавших под санкции, кто-то уже воспользовался поддержкой властей, кто-то заявил, что обратится за помощью. Для того, чтобы подстроить бизнес под новую среду, пересмотреть профиль деятельности, список контрагентов, часто нужны месяцы и годы, а не дни и недели, поэтому жертвы есть с обеих сторон.
- Когда развивают экономику, выходят на международные рынки, не думают, что в какой-то момент международное сообщество может ввести санкции. Насколько чувствительно это стало для российской экономики, финансовых показателей?
- Мне кажется, важно понимать – это не катастрофа. Мы говорим об инфляции, которая пусть несколько ускорилась, но остается ниже наших средних показателей, например, за 2000-е годы. При этом мы говорим об инфляции, даже не достигшей 8 процентов и уже начавшей замедляться, причем стремительно. Вообще-то это комфортная инфляция. Жаль, что в этот раз усугубится ситуация у тех, кого, по-хорошему, никакие санкции вообще не должны никак коснуться – менее обеспеченных слоев населения. К сожалению, не создается впечатления, что с этой точки зрения кто-то вообще их оценивал. Возможно, мы недостаточно хорошо обсудили все аспекты и все последствия того, что мы можем себе позволить. Это беспокоит.
- Что можно сделать сейчас, чтобы как-то выправить ситуацию с теми позициями, по которым у нас уже есть санкции и ограничения, не допустить расползания последствий и на другие сектора экономики?
- Я полагаю, что в нынешней ситуации экономическим агентам было бы очень важно обеспечить как можно более глубокое понимание, всё ли это у нас, или будет еще продолжение санкций и нужно готовиться к новым ограничениям. Я думаю, что лучшее понимание ситуации очень помогло бы и населению, и бизнесу. Я считаю, что в этих условиях можно и нужно было бы дать экономике как можно больше определенности для того, чтобы было проще принимать решения, оценивать будущее развитие событий.
Информация лишней не бывает, нужно дать как можно больше комфорта для экономических агентов в России сейчас, чтобы у них осталось как можно больше стимулов производить долгосрочные вложения. У кого сбережения, у кого инвестиции. Чем лучше они будут понимать ситуацию, чем стабильнее она будет представляться, тем больше условий для адекватного, спокойного анализа, для понимания, какие варианты развития событий возможны, какие невозможны. Когда мы балансируем на грани рецессии, это критически важно. Потому что если вместе с нами в рецессии окажется, например, Евросоюз, я вам честно скажу – меня это слабо утешит, потому что в рецессии окажемся мы.
Я живу здесь, здесь живет множество людей, которых я знаю, люблю, здесь находятся компании, в которых я работаю и работают те, кого я знаю. В силу этого, прежде всего, мне важно то, что происходит здесь и не так важно, по большому счету, что будет в Евросоюзе в результате введенных ими санкций. Я очень не хочу, чтобы в результате наших собственных мер, в том числе ответных, ситуация здесь усугублялась.
Наталья Захарова специально для «Актуальных комментариев»
