Технологии, уничтожающие демократию

До пандемии COVID-19 крупнейшие IT-компании Amazon, Apple, Facebook, Google и Twitter обладали огромной властью. Во время нее они еще больше укрепили свое влияние, поскольку большая часть повседневной жизни переместилась в онлайн. Какими бы удобными ни были их технологии, появление таких властных корпораций должно вызвать тревогу — не только потому, что они обладают огромной экономической мощью, но и потому, что они начинают контролировать политические коммуникации. Они следят за распространением информации и координируют политическую мобилизацию. А это создает уникальную угрозу надежно функционирующей демократии, пишут философ Фрэнсис Фукуяма, экономист Барак Ричман и эксперт в области компьютерных наук Ашиш Гоэль на страницах Foreign Affairs.

За последние два года Федеральная торговая комиссия и коалиция генеральных прокуроров штатов инициировали расследования потенциального злоупотребления монопольной властью этих платформ, а в октябре Министерство юстиции подало антимонопольный иск против Google. Теперь Big Tech критикуют, как демократы, которые опасаются манипуляций со стороны местных и иностранных экстремистов, так и республиканцы, которые считают, что крупные платформы настроены против консерваторов.

Несмотря на то, что многие видят угрозы, которые крупные IT-компании представляют для демократии, никто не знает, как реагировать и противостоять этому. Некоторые утверждали, что правительству необходимо разделить Facebook и Google. Другие призвали к более строгим правилам, чтобы ограничить использование данных этими компаниями. Но мало кто осознает, что политический ущерб, наносимый платформами, более серьезен, чем экономический. Немногие думают о практичном пути движения вперед, который заключается в лишении платформ функции блюстителей контента. Этот подход потребует подключения к работе новой группы конкурентоспособных компаний, занимающихся «промежуточным программным обеспечением», которые дадут пользователям возможность выбирать способ представления информации. И это, вероятно, будет более эффективное решение, чем попытки разделить эти компании.

Власть платформ

Антимонопольное законодательство должно преследовать только одну цель: максимальное повышение благосостояния потребителей. Экономист Роберт Борк утверждал, что некоторые компании очень сильно разрослись по той причине, что они были более эффективны, чем их конкуренты, и поэтому любые попытки разделить эти фирмы — просто наказание за их успех. Эта группа ученых руководствовалась подходом так называемой чикагской экономической школы, возглавляемой нобелевскими лауреатами Милтоном Фридманом и Джорджем Стиглером, которые относились к экономическому регулированию со скепсисом. Сторонники чикагской школы утверждали, что если антимонопольное законодательство выстраивать таким образом, чтобы они обеспечивали максимальное экономическое благосостояние потребителя, то его следует серьезно ограничить.

Сейчас «пост-чикагская школа» утверждает, что антимонопольное законодательство следует применять более энергично. По их мнению, применение антимонопольного законодательства необходимо, поскольку нерегулируемые рынки не могут воспрепятствовать росту и укреплению ущемляющих конкуренцию монополий. Поскольку цифровые платформы обладают экономической мощью и контролируют узкие места в коммуникациях, эти компании стали естественной мишенью для критики.

Это правда, что цифровые рынки обладают некоторыми особенностями, которые отличают их от традиционных. Во-первых, валюта здесь — данные. Как только такая компания, как Amazon или Google, собрала данные на сотни миллионов пользователей, она может выйти на совершенно новые рынки и превзойти фирмы, которым не хватает аналогичных знаний. Во-вторых, такие компании очень выигрывают от так называемых сетевых эффектов. Чем крупнее становится сеть, тем более полезной она становится для пользователей, что создает положительную обратную связь, которая приводит к доминированию на рынке одной компании. В отличие от традиционных фирм, компании в цифровом пространстве не борются за долю на рынке; они конкурируют за сам рынок. Первопроходцы могут закрепиться и сделать дальнейшую конкуренцию невозможной. Они могут проглотить потенциальных соперников, как это сделал Facebook, купив Instagram и WhatsApp.

Но вопрос о том, снижают ли крупные технологические компании благосостояние потребителей, все еще не решен. Они предлагают множество цифровых продуктов, таких как поисковые запросы, электронная почта и учетные записи в социальных сетях, и потребители, похоже, высоко ценят эти продукты, даже когда они платят цену, отказываясь от своей конфиденциальности и позволяя рекламодателям ориентироваться на них. Но в то же время компания предоставляет услуги, которые многие потребители считают бесценными. (Представьте, каково бы нам было, если бы во время пандемии людям пришлось лично ходить по магазинам). Что касается утверждения о том, что платформы покупают стартапы, чтобы предотвратить конкуренцию, трудно сказать, стала бы молодая компания следующей Apple или Google, если бы она оставалась независимой. Скорее всего она бы обанкротилась без вливания капитала и управленческого опыта, которые получила от своих новых владельцев.

Экономические доводы в пользу обуздания технологических гигантов сложны и неоднозначны. Но есть гораздо более убедительные политические доводы. Интернет-платформы наносят политический ущерб, который тревожнее любого экономического ущерба. Их реальная опасность не в том, что они нарушают работу рынков; дело в том, что они угрожают демократии.

Информационные монополисты

Эти платформы позволяют мошенникам распространять фейковые новости, а экстремистам — продвигать теории заговора. Они создают «информационные пузыри», в которых пользователи из-за применяемых алгоритмов получают только ту информацию, которая подтверждает их убеждения. Они могут усиливать или скрывать отдельные голоса, тем самым оказывая тревожное влияние на демократические политические дебаты. Наибольшее опасение вызывает то, что платформы накопили столько власти, что могут сознательно или невольно повлиять на результаты выборов.

Многие потребовали, чтобы платформы взяли на себя большую ответственность за контент, который они транслируют. Например, призвали Twitter удалять или проверять на достоверность вводящие в заблуждение твиты президента Дональда Трампа. Кроме того, Facebook раскритиковали за нежелание модерировать политический контент. Многие хотели бы, чтобы интернет-платформы вели себя как СМИ, отбирая и проверяя свой политический контент.

Но принуждать крупные платформы выполнять эту функцию — и надеяться, что они будут делать это с учетом общественных интересов — это не долгосрочное решение. Сегодня в основном консерваторы жалуются на политическую предвзятость интернет-платформ. Они предполагают, что люди, которые управляют сегодняшними платформами — Джефф Безос из Amazon, Марк Цукерберг из Facebook, Сундар Пичаи из Google и Джек Дорси из Twitter, — склонны быть социально прогрессивными, даже если ими движут в основном коммерческие цели.

Это предположение может не подтвердиться в долгосрочной перспективе. Предположим, что один из этих гигантов был поглощен консервативным миллиардером. Контроль Руперта Мердока над Fox News и The Wall Street Journal уже дает ему далеко идущее политическое влияние, но, по крайней мере, последствия этого контроля очевидны. Но если бы Мердок контролировал бы Facebook или Google, он мог бы незаметно изменять ранжирование или алгоритмы поиска, которые определяют, что пользователи видят и читают, потенциально влияя на их политические взгляды без их ведома или согласия. А доминирование платформ не позволяет избежать их влияния.

Учтите также, что платформы, в частности Amazon, Facebook и Google, обладают информацией о жизни людей, которой у прежних монополистов никогда не было. Они знают, кто друзья и родственники людей, о доходах и имуществе людей, а также о многих самых сокровенных подробностях их жизни. Что, если руководитель одной из платформ захочет воспользоваться компрометирующей информацией на какое-нибудь должностное лицо с неблаговидными намерениями?

Концентрированная экономическая и политическая власть цифровых платформ подобна заряженному оружию, лежащему на столе. В настоящий момент люди, сидящие по другую сторону стола, скорее всего, не возьмут пистолет и не нажмут на курок. Однако вопрос для американской демократии заключается в том, безопасно ли оставить пистолет там, где другой человек с худшими намерениями может прийти и забрать его. Никакая либеральная демократия не довольствуется тем, чтобы доверить концентрированную политическую власть отдельным лицам на основании предположений об их благих намерениях.

Возвращение контроля

Общественность должна быть встревожена ростом и мощью доминирующих интернет-платформ, и есть веская причина, по которой политики обращаются к антимонопольному законодательству в качестве средства правовой защиты. Но это только один из нескольких возможных ответов на проблему концентрации частной экономической и политической власти.

Государства начинают антимонопольные действия против технологических гигантов как в США, так и в Европе. Но такой подход вряд ли можно назвать оптимальным в борьбе с исходящими от платформ серьезными политическими угрозами демократии. В мире, где крупные платформы усиливают, подавляют и нацелены на политические идеи, рынок идей, где конкуренция стоит во главе угла, терпит крах. Сегодня контент, предлагаемый платформами, определяется туманными алгоритмами, созданными программами искусственного интеллекта. С промежуточным программным обеспечением пользователям платформы будут переданы элементы управления. Они — а не какая-то невидимая программа искусственного интеллекта — будут определять то, что они видят.