Иностранные агенты

Закон об НКО возбудил нашу общественность. Многие видят в нем чуть ли не наступление 1937 года. Я лично думаю, что на этот закон слишком эмоциональная реакция.

На мой взгляд, там ряд формулировок некорректен, и само слово «иностранный агент» имеет уже изначально негативную коннотацию. Я считаю, что суть этого закона заключается в информировании населения, кто является источником финансирования той или иной общественной организации. Но это абсолютно нормально.

С другой стороны, конечно, мы можем предположить, что человек при желании сам покопается в Интернете и узнает, на чьи деньги функционирует та или иная структура.

Я часто читаю в прессе сравнения - «это желтые звезды еврейские», «метки фашистские» и т.д. Мне кажется, это не совсем корректно. Я бы, скорее, сравнил с продуктами в магазине.

Вы приходите в магазин – там на продуктах должно быть написано, из чего сделано то или иное продуктовое изделие. На нем есть состав – и вы понимаете: это настоящее молоко или молочный напиток, сок восстановленный. Можно сказать, что при желании человек может покопаться и выяснить, из чего сделана та или иная марка сока или молока. Но почему бы ему не предоставить эту информацию сразу?

То же самое и здесь. Одно дело, когда вы ставите желтую звезду или говорите этот человек плохой национальности. Важно убрать из закона негативное отношение к таким организациям.

Это вопрос об информировании людей о том, на чьи деньги существует та или иная общественная структура. Чем прозрачней будет эта ситуация – тем лучше. Если структура получает государственные деньги – стоит обозначить, что там российские государственные деньги.

Нужно, чтобы НКО имели нормальную маркировку, которая упрощает людям понимание, на чьи деньги существует та или иная структура, чтобы не вводить никого в заблуждение. А то многим кажется, что это какая-то общественная организация, работающая неизвестно на какие деньги.

Если человек будет знать, кто ее финансирует, он, может быть, будет по-другому относиться к информации, которую она предоставляет.

При этом очень важно убрать из закона формулировки, которые придают негативное отношение. Поэтому я принципиально против названия «иностранный агент».

У нас слово «иностранный агент» звучит фактически как «шпион». Зачем мы сразу заранее оскорбляем организации, которые получают эти деньги? Давайте придумаем другую, более толерантную формулировку.

Закон об НКО должен быть направлен не на дискредитацию этих структур, а на информирование граждан об источниках происхождения этих денег.

Принятие закона чрезвычайно важно с точки зрения дальнейшего развития демократии в России. Фактически речь идет о введении дополнительных механизмов общественного контроля за деятельностью политических и занимающихся политической деятельностью организаций. Граждане страны получат прямой доступ к важной информации о том, кто и каким образом может повлиять на их выбор и точку зрения, а также на то, чем это влияние обусловлено.

Несомненно, что предложенные в законе меры в конце концов приведут к большей открытости и прозрачности в деятельности самих некоммерческих организаций, и в первую очередь тех из них, кто занимается политической деятельностью.

Текст закона об НКО и его последствия, безусловно, важны,  но мне кажется, что это частность. Данный закон олицетворяет  некоторый символ той реакции, которая наступила после зимних и весенних протестов. Этот закон, в частности, является отражением определенных фобий, которые существуют во власти. Ведь там убеждены, что в основе протестов - иностранное вмешательство. Отсюда и этот документ, и многие другие действия, которые сейчас предпринимаются.

Но мне кажется, что это все стрельба в пустоту. Протесты гораздо шире, чем их проявления в крупных городах. Протестные настроения никуда не денутся, и они совсем не связаны с НКО или кем-то еще. Они связаны с конкретной деятельностью местной власти, они связаны с конкретным бездействием федеральной власти.

Что касается того, будет ли продолжение реакции на протесты, то, как известно, аппетит приходит во время еды. Я думаю, мы еще много всяких  интересных историй понаблюдаем.

Для тех НКО, которые не занимаются политикой, новый закон ничем не грозит. Сам по себе он направлен на решение простых задач - ограничить возможное влияние на внутреннюю ситуацию из-за рубежа. Подобные законы действительно существуют во многих странах мира, и, скажем, в США такой закон действительно есть.

У нас он в первую очередь будет касаться тех, кто живет на какое-то финансирование, которое получает из-за границы. Но если взять общую массу наших НКО, я думаю, что основная часть к этому отношения вообще не имеет, поэтому и беспокоиться особо не о чем.

Контроль за финансированием – будь то бюджетное финансирование либо финансирование неправительственных организаций – всегда должен быть строгим.

Есть финансовая дисциплина. Процессы контроля необходимы для того, чтобы общество знало, на что расходуются средства. Контроль за финансовыми потоками разного уровня необходим для предотвращения коррупции, для предотвращения иных злоупотреблений.

Финансирование НКО из-за рубежа нуждается в особом регулировании. Мы здесь Америки не открываем. Подобные законодательные акты работают в тех же Штатах, в европейских странах.

Немало примеров, когда через неправительственные организации прокачивали деньги для финансирования радикальных религиозных организаций. А это ведет к распространению человеконенавистнических идей и к подготовке новых смертников – а это новые теракты, гибель мирных людей, подрыв государственности.

Некоторые неправительственные организации в России и в других странах иногда меняют профиль своей деятельности и активно вторгаются в политическую сферу, выступают с откровенно политическими заявлениями. То есть эти организации перестают быть правозащитными, а становятся скорее политическими – это и участие в мониторинге выборов, и поддержка политических партий.

Нужно разработать механизмы финансового контроля, не нарушающие права неправительственных организаций. Представленный сейчас законопроект нуждается в серьезном совершенствовании.

Я вижу в нем несколько слабых моментов. Во-первых, дается очень размытое понятие политической деятельности. Политика - это сфера, которая распространяется на разные области государственной и общественной жизни.

Например, если мы ведем речь о зарубежном финансировании проекта журналистов, которые занимаются антикоррупционными расследованиями. Журналисты затрагивают интересы политиков, криминала, исполнительной власти. Является политическим данный проект или нет – данный законопроект не дает ответа.

Достаточно спорными являются тезисы о зарубежном финансировании от организаций, даже если имеются в виду кредиты в зарубежных банках. Это тоже создает дополнительные сложности.

Мне кажется, что сам термин «иностранные агенты» вообще из области советской пропаганды, когда говорили об иностранных шпионах, «пятой колонне». Такой термин будет очень болезненно воспринят правозащитниками, лидерами общественных организаций. Его нельзя включать в текст документа.

Обсуждение этого законопроекта вызвало негативное отношение в целом к любому зарубежному финансированию. А отказываться от зарубежного финансирования, если оно направлено на развитие России, на развитие гражданского общества – нельзя. Я имею в виду проекты социального характера, проекты, направленные на развитие культуры, науки, благотворительную деятельность, просто проекты, связанные, например,  с изучением судопроизводства за рубежом, развития институтов гражданского общества, развития правосудия, развития правоохранительных органов. Ничего страшного в том, что российские общественники будут изучать опыт зарубежных стран при зарубежном финансировании, я не вижу.

Закон нужно подвергнуть серьезной общественной экспертизе. Возможно, его стоит, как закон о полиции, вынести на всенародное обсуждение, разместив в Интернете, и собирать отзывы, которые потом использовать законодателями при совершенствовании этого документа.

Ни в коем случае нельзя публиковать черные списки зарубежных фондов. Среди них есть фонды, которые действительно хотят сотрудничать с Россией, хотят продолжать зарубежные гуманитарные контакты. Мазать всех черной краской недопустимо.

Общественный механизм специального регулирования зарубежного финансирования нужен, но сам документ нуждается в серьезной проработке.

Мне трудно представить, что в США будет работать организация, финансируемая из России, члены которой будут постоянно выступать с критикой Обамы, призывать уйти его в отставку, подвергать критике действия его кабинета, администрации и правительства. Мне кажется, такая организация будет немедленно включена в черный список и к ней будут применены самые жесткие санкции.

Нужно знакомиться с таким зарубежным опытом и не считать, что данная инициатива является чисто российским изобретением, направленным на удушение гражданского общества. Нужно и сохранить гражданское общество, и контролировать финансовые потоки.
 

Частичное финансирование из-за рубежа получает большое количество некоммерческих общественных организаций. Большая их часть формально не занимается политикой. Но политикой в широком смысле, то есть влиянием на общественное мнение, на органы государственной власти, продвижением той или иной повестки дня, занимаются очень многие. В этом смысле имеющими отношение к политической сфере можно считать многие правозащитные и экологические организации.

Поэтому один из предметов озабоченности возникает уже здесь: насколько широко будет трактоваться участие либо неучастие в общественно-политической деятельности некоммерческих организаций. Сами-то они заинтересованы, как правило, в том, чтобы если и участвовать в политике, то анонимно, под предлогом сугубо неполитических тем. И здесь есть большое пространство для маневра тех, кто будет применять этот закон. То есть, критерии политического или неполитического характера деятельности НКО не являются достаточно четкими. Формально под политическую категорию могут попасть очень многие из тех, кто не считает себя организациями, ведущими политическую деятельность.

НКО беспокоит, я думаю, и усложнение отчетности, и усиление контроля, правда, в некоторых случаях нормы повторяют уже существующие положения. Новые нормы не являются непреодолимым препятствием для существования организации. Хотя двойная отчетность, ежегодный аудит создает дополнительные сложности для организаций и дополнительные риски для правоприменения.

Нормы контроля осуществляются не всегда добросовестно, поэтому главный предмет опасения НКО – увеличение собственных организационных издержек.

Кроме того, есть также символический момент, связанный с квалификацией НКО как иностранных агентов, что, на мой взгляд, представляет терминологическую двусмысленность. Очевидно, что это калька с американского законодательства, но у нас идет дополнительная ассоциативная нагрузка на понятие агент, то есть резидент, шпион. 

Сама целесообразность некого публичного статуса для организаций, которые действуют в России, но при этом финансируются из-за рубежа, не вызывает сомнений. Это не запрет, не ограничение на их деятельность.

Опасения правозащитников, общественников по поводу этого законопроекта связаны именно с тем контекстом, в котором он возникает (закон о митингах, ужесточение антиэкстремистского законодательства). В этом контексте документ воспринимается как усиление контроля и давление со стороны государственной машины на оппозиционную часть политического сектора и гражданского общества. Но подтвердить или развеять эти опасения сможет практика применения.