Третий путь

2009 год ознаменовался чрезвычайно острой идеологической борьбой, которая была направлена на выбор стратегического пути российской модернизации. Судя по всему, оказалась найдена наиболее органичная формула проведения «апгрейда» страны – «реформы через традицию».

 

При этом важно отметить, что необходимость преобразований и инновационного развития Российской Федерации в соответствии с вызовами XXI столетия осознается и одобряется практически всеми элитными группами, однако каждая из них имеет свои приоритеты и предлагает собственные ориентиры для реализации модернизационного проекта.

 

Так либералы, более чем ретроградно оставшись в эпохе «лихих 90-х», явно ностальгируют по «старым добрым демократическим временам», когда именно их представители находились во власти и определяли вектор развития страны. Тогда, в «ельцинский период» доминировала «западная» трактовка в понимании трансформаций. Концепт «демтранзита» являлся основополагающим и непреложным для реформаторов тех лет, стремившихся провести преобразования максимально близко к «оригиналу» – Западу. Тогда идеологический ветер дул в их паруса. И вот с томиком Фукуямы в одной руке и ваучером в другой, они вершили судьбу отечественной модернизации. Однако в начале 2000-х конъюнктура резко изменилась. Началось «столкновение цивилизаций», имидж американской демократии поблек и оказался существенно скомпрометирован ковбойско-гангстерской политикой Джорджа Буша-младшего, а финансово-экономический кризис подорвал веру человечества в «американскую либеральную мечту». В итоге неолиберализм утратил свое духовное лидерство, а в идеологической сфере наступила эпоха «многополярности». Поэтому нынешние либеральные камлания как «несогласных», так и их более системных коллег являются не более чем имитацией актуальности концепции «демтранзита», от нормативного подхода к которому отказался даже Барак Обама, указавший на «допустимость» различных вариантов демократии, а не только ее либеральной версии.

 

Такой ретирадой либералов попытались воспользоваться их «авторитарные» оппоненты, которые в свою очередь стали развивать идею реализации на российской почве китайской мобилизационной модели преобразований, предусматривающей жесткий контроль государства над обществом, ограничение прав и свобод человека, «функциональность» частной собственности и предпринимательской активности. Однако данный вариант также малоприемлем для современной России, где демократические традиции являются более выраженными, чем в КНР, да и реформы были проведены более глубокие. Опросы общественного мнения показывают, что население не стремится к мобилизационной модели и не готово отказаться от ряда своих постсоветских политических и правовых «завоеваний». Но при этом граждане не поддерживают и либеральный тренд модернизации, опасаясь прихода к власти «младореформаторов» а-ля Чубайс-Гайдар и рецидива «шоковой терапии» 1990-х гг. Одновременно все более отчетливым становится запрос общества на «третий путь» – проведение обновления страны с опорой на традицию и «почву». Также население выражает доверие существующим институтам власти и не стремится пересмотреть сложившуюся политическую систему.

 

Такого рода «консервативный» сигнал общества очень четко уловило руководство страны:  в 2009 г.  была сформулирована идеология модернизации, предполагающая реализацию инновационного проекта при сохранении существующей конфигурации власти и учетом национальных приоритетов и особенностей. Что и получило свое отражение в статье Дмитрия Медведева «Россия, вперед!», его президентском Послании (в развитие концепта «умной политики»), а также в новой, «консервативной» программе «партии Путина» – «Единой России».