Три истории о друге. Памяти Олеся Бузины
Сложно поверить, что уже целых два года прошло с момента убийства одного из немногих моих настоящих киевских друзей – известного писателя Олеся Бузины. Когда мне предложили написать текст памяти Олеся, я долго думал – что лучше сказать теперь, и в итоге решил просто вспомнить его во всей его замечательной человеческой красоте.
Конец марта-начало апреля 2015 года. За две недели до убийства. К тому моменту Олесь был уже частым гостем на телеэфирах в Москве, неоднократно выступал у Соловьева. В день его, как потом выяснится, последнего отлёта мы были вместе с ним на встрече, после которой я взялся подвезти его до аэроэкспресса на Павелецкий. В городе была уверенная пробочность и мы практически гарантированно опаздывали на его рейс. В процессе того, как я выжимал максимум из своей машины, очевидно нарушая скоростной режим на Садовом, он в присущей ему манере громко выражал своё недовольство в мой адрес – ведь именно я был тому виной. И главным аргументом из его уст был следующий – «вот сейчас я по твоей вине останусь в Москве, где уже провел почти неделю с двумя сорочками, меня скоро опять сюда пригласят, а ведь мне нужно в Киев – за свежими сорочками, подзарядиться, подышать киевским воздухом, в конце концов!» (Понимаете, ему нужен был, в первую очередь, «киевский воздух»!) Спустя 4 минуты мы уже бежали со всех ног по перрону Павелецкого вокзала в направлении аэроэкспресса, куда он успел-таки запрыгнуть, мы обнялись, я выскочил и двери закрылись. Олесь уехал в вечность.
Уже после всего случившегося я многажды моделировал ту ситуацию – не успей он тогда вскочить в тот злополучный поезд, пошла бы по-другому его жизнь? Известно ведь, что убийцы ждали его несколько дней возле дома, где к тому моменту он бывал довольно редко, проводя основное время на даче и в другой квартире. А сколько раз ему предлагали остаться в Москве! Ведь он даже роман начал писать о революционных событиях 1917-го года, в связи с чем просил меня и еще некоторых друзей прогуляться с ним вместе по Пресне. У меня, к сожалению, тогда на это не оказалось времени.
Зато вот у Олеся всегда время находилось. Сентябрь 2008-го года. Киев. Ко мне приехала будущая жена, которую я сразу позвал на презентацию книги моего друга. Тот, заглянув в её медово-пряные глаза, предложил нам на следующий день провести экскурсию по булгаковскому Городу. Надо сказать, что с этим писателем у Олеся была почти мистическая связь. Он знал историю своего города и любил Киев, как мало кто сегодня умеет. Тогда мы встретились у Золотых ворот и пошли «маршрутом Алеши Турбина» вдоль по Владимирской. По пути Олесь показывал, где приблизительно петлюровцы могли заприметить офицерскую кокарду на фуражке Турбина и отправиться за ним в погоню. (Увы, обнаружить бандеровцев, стреляющих в спину, спустя 6 лет Олесь не смог.) Далее, заглянув в град Ольги (где лежит камень с надписью «Отсюда есть пошла земля роусская»), мы шли вниз по Андреевскому спуску мимо «Замка Ричарда» работы знаменитого киевского архитектора Городецкого в родной дом Михаила Афанасьевича. Но вместо того, чтобы зайти в него с парадного крыльца, Олесь обошёл дом на «Алексеевском, 13» с тыла и завёл нас на прекраснейшую террасу, где вниманию почтенной публики предлагали «варенье по-белогвардейски» и чай «по рецепту Елены Васильевны Тальберг». Позже я старался бывать там регулярно - уже самостоятельно заводил всех своих московских и европейских друзей и коллег на чашечку чая к Булгакову. Но на этом экскурсия не закончилась. Олесь повел изумленных нас «к Валам» (улицы Нижний и Верхний вал на Подоле), где, согласно любимейшему киевлянами фильму «За двумя зайцами», обитал «цирюльник Голохвастый, что живет за канавой». После чего мы повернули к старейшей в городе аптеке, открытой в Городе немцем Гейтером, согласно патенту, полученному от Петра Первого в 1728 году.
Мой друг очень любил детали. Мог искренно, по-детски восхищаться значком австро-венгерского унтер-офицера или символом отличия кавалергарда, он собирал такие значки. Дома у Олеся (а он всегда подчеркивал, что его дом находится рядом с тем самым местом, где Нестеров совершил свою мертвую петлю) была целая коллекция военных предметов времен Российской и Австро-Венгерской империй, вплоть до офицерского мундира армии Франца Иосифа (практически поручика Лукаша из «Похождений Швейка»). И сам Бузина мог стать вполне себе украинским Гашеком. Если бы успел осуществить все задуманное.
Однажды на рублевской даче у тоже ушедшего от нас в мир иной академика Сергея Петровича Капицы Олесь с необыкновенным азартом сравнивал порядки Австро-Венгерской и Российской империй под изумленными взглядами одного известного депутата, нарезавшего в это время сочными ломтями арбуз. Но это был исключительно интерес писателя-коллекционера-историка – в материальном смысле Олесь был абсолютно бескорыстен, да и за славой он тоже не гнался. Сейчас уже можно рассказать – в 2009 году он даже отказался быть сценаристом фильма, посвященного российско-украинским отношениям, который снимал сам Владимир Меньшов. Мотив был простым – «я не вижу себя в этом проекте».
Когда я пишу эти строки, убийцы Олеся остаются на свободе под условной подпиской о невыезде. Они не стесняются, но практически гордятся убийством писателя в своих социальных сетях. Однако в чем-то они просчитались. Мы о тебе помним. А значит, ты не умер.
Светлая тебе, друг, память!
Олег Бондаренко,
товарищ Олеся Бузины
