Цена благополучия
С победного мая 1945 года прошло уже 65 лет. Когда закончилась война, люди, естественно, начали строить мирную жизнь. И здесь государства выбрали разные пути развития. Со временем каждая из сторон в той войне, включая как победителей, так и побежденных, пришла к своему результату.
Возникает вопрос, какова была цена Победы, и может быть Россия до сих пор испытывает на себе последствия тех огромных человеческих и материальных потерь. Есть еще один момент, который волнует современников. Во время интервью президента Дмитрия Медведева газете «Известия» главный редактор издания озвучил этот вопрос: «С тех пор как не стало «железного занавеса», в России иной раз можно услышать и такой горький вопрос: почему победители живут хуже побеждённых? За двадцать лет никто из политиков на него так и не ответил…»
Президент России высказал свою точку зрения на этот счет. «Советский Союз сумел достичь самой важной цели в период Великой Отечественной войны — одолеть очень сильного врага, уничтожить его и создать условия для свободного развития Европы. Сделал он это ценой колоссальных жертв», - отметил Дмитрий Медведев .
Дальше, по его мнению, Советский Союз пошёл своим путём. «В нём сохранялось очень жёсткое, по сути, тоталитарное общество, которое не давало развиваться многим экономическим процессам, давило на людей. Это сопровождалось и жертвами, и всем, что связано с диктатурой», - обратил внимание президент.
Как отметил Дмитрий Медведев, тот период не был использован в полной мере (несмотря на то, что мы смогли восстановить экономику, мы создали очень серьёзный задел для развития промышленности).
Он также сказал: «Можно было развить государство и его экономику несколько иначе, чем, собственно, мы и занимаемся последние двадцать лет. В послевоенный период было время великих свершений, но также и время великих испытаний, больших проблем».
Глава государства не считает что то экономическое устройство, которое у нас существовало в период послевоенный, а также та политическая система были приспособлены для нормального развития.
«Отсюда разница в уровне жизни, отсюда разница в том, как чувствуют себя люди. Это действительно очень обидно. И эти эмоции все мы испытывали, особенно когда первый раз выезжали за границу. Но мы понимали, какой ценой завоевано благополучие Европы, вот это материальное изобилие, эти яркие витрины, благополучные люди, улыбки на их лицах. И у нас не было окончательного ответа, почему у нас несколько иначе», - делает вывод президент.
«Нам нужна одна Победа, одна на всех, мы за ценой не постоим...» - слова из песни отражают особенности национального менталитета, затрагивают какие-то базовые, корневые основания жизни, быта и отношения к тому, что происходит. Когда происходит тотальная мобилизация, что и произошло в июне 41-го года, как и до этого, летом 14-го, вопрос о цене и для политического руководства, и для граждан не возникает.
Конечно, цена победы – это вопрос достаточно сложный. Что считать адекватной ценой, а что – избыточной? Например, те котлы, в которых погибли или были пленены сотни тысяч людей, некоторые материальные жертвы – их тоже можно считать избыточными. Отказ от Плана Маршалла, от присоединения в конце войны к нему, который лишил нашу страну огромной экономической помощи. Многие эти решения, конечно, повлияли и на уровень жизни, и на её качество. Собственно, цена победы от этого выросла.
Но всё равно русскому менталитету не свойственно определять эту цену. Мы всегда платили высокую цену за победу. Важно было победить. Во всех трёх крупных военных кампаниях в нашей истории (война с Наполеоном, Первая и Вторая мировые войны) Россия вела себя очень достойно.
Что касается того, что мы могли бы жить лучше, чем Германия, что советские пенсионеры могли бы лучше жить, чем немецкие, то уровень жизни в наших странах был несопоставим и 100 лет назад, и 50 лет назад. Война дала некоторые выгоды, но выровнять уровень жизни в странах, которые качественно расходились по этому уровню многие годы, было невозможно.
Аргумент, что советская система отвлекала средства, которые могли бы пойти на повышение уровня жизни, на решение каких-то инфраструктурных задач или на оборонный комплекс, не вполне адекватен. Может быть, уровень жизни незначительно повысился бы, если бы не было инфраструктурных проектов и системы ВПК, системы военного паритета, но тогда исчезла бы безопасность и возникла бы угроза суверенитету. Выигрыш был бы не очень велик, а качественного рывка достижения европейского (в смысле не португальского, а немецкого) уровня жизни всё равно бы не удалось сделать.
Сегодня нам надо ставить реальные задачи. Есть определённый набор проблем, которые нужно решать. Они известны: состояние экономики, её не инновационный характер, низкая производительность труда, плохая культура производства, целый ряд других проблем. Если, скажем, производительность труда в России будет равна немецкой или американской, то, наверное, и уровень жизни приблизится. Но ведь сейчас он отстаёт кратно.
И эта формула, которую когда-то употребил Горбачёв («как работаем, так и живём»), никуда не делась. Существует проблема неравномерного распределения национального богатства, концентрации его в руках отдельных, наиболее состоятельных лиц, огромное расслоение населения в городах, особенно в Москве, налоговая система, которая существует в пользу наиболее состоятельных – всё это правда. Но базовая проблема – не это.
Базовая проблема – крайне низкая производительность труда по сравнению с развитыми странами Европы и США, низкая культура производства и низкий уровень инноваций. Это основные причины. Как только уровень производительности труда будет примерно равен или сопоставим, это очень быстро скажется на уровне жизни.
Для нашего общества традиционно очень важны ценности справедливости, правды и какого-то порядка. Что надо сделать, чтобы жить лучше? - Здесь задача государства – это морализация социального порядка. Нужно поставить человека в центр, сделать приоритетом не на словах, а на деле.
Одновременно важно, чтобы новые поколения помнили, что в войну спасли страну и спасли и их тоже, будущую жизнь. Когда у нас сейчас часто люди не могут назвать датц начала войны, кто с кем воевал и что там было, это достаточно удручающая ситуация.
Нужна морализация социального порядка, восстановление приоритетов уважения к ветеранам, к людям, демонетизация нашей жизни. Проблема общества без ценностей – это же не значит, что в нем отсутствуют какие-то эквиваленты ценностей. Просто проблема заключается в том, что деньги, материальные вещи становятся суррогатом всего. То, что у нас общества такое коррумпированное – это во многом результат ценностной деградации. То есть нужна морализация и самого государства, и жизни общества, и здесь нужно опираться на какие-то универсальные вещи. Победа – это один из примеров универсальных ценностей, и он тем более ценен.
Почему мы, как победители, не жили, как побеждённая Европа? Потому что мы с ней не разделяли общие ценности. Стоило отгреметь победному салюту, как вышел Черчилль и рассказал, как будем жить дальше. Нас немедленно вычеркнули из этой истории под разными благовидными и не очень благовидными предлогами. Кто-то боялся, кто-то переживал за очень серьёзное геополитическое положение СССР, кто-то и впрямь считал, что Сталин – чудовище, с которым рядом находиться невозможно.
Как воевать вместе, как в Тегеране совещаться – пожалуйста, как в Ялте мир делить – так можно было находиться рядом с этим чудовищем и даже потом писать о нём довольно милые воспоминания. А вот потом, когда наступает реальная прагматическая, политическая жизнь, всё складывается по-другому.
Всё будет зависеть от завтрашнего Фултона (в метафорическом смысле этого слова), откуда бы он не последовал – от нас или от них. Если обойдётся без Фултона, то, наверное, можно строить и совместное благополучие. Тогда его построить было не на чем - сразу появилось идеологическое противостояние. Какое уж тут яркое будущее в потребительском раю?
Таким образом в развитии страны большую роль сыграл внешний фактор. Это как с Голодомором. С одной стороны, Сталин, конечно, негодяй – взял, и всё зерно, которое было, пустил на индустриализацию и устроил всем Голодомор. С другой стороны, если наши европейские соратники такие гуманисты, так они могли бы нам продавать их чудесные технологические секреты того времени каким-либо другим образом. Может быть, они нам не только за золото продавали бы. Может быть, можно было бы договориться с ними иначе, но так нельзя было.
Когда мы разбираем чудовищные преступления тех или иных режимов, надо посмотреть, что эти преступные режимы, как их загоняли в ловушки, думали о русском народе. Когда американцы бомбили Ирак, и то существовала программа «Нефть в обмен на продовольствие». А когда советскую республику душили, что-то я не припоминаю подобных программ.
