У Конотопского Провала
Откачивать газ из транзитной трубы вместо того, чтобы расплачиваться за него по рыночным ценам, – это одна из главных фишек независимой Украины. Такая же, как наживаться на российских туристах.
На Украину мы приехали вскоре после 350-летнего юбилея Конотопской битвы.
(Да, я знаю, что наши украинские друзья обижаются, когда говоришь им «на Украину», а не «в Украину». Это вроде как неполиткорректно. Но я не люблю политкорректность, а русский язык, напротив, люблю. По-русски «приехать в Украину» звучит так же нелепо, как «приехать в окраину». «Украина» и есть «окраина», во всяком случае, в XVII веке, когда произошла Конотопская битва, дело обстояло именно так. Обижаться на свою историю глупо. Если бы борцы за украинскую независимость переименовали страну в «Малороссию», высосанной из пальца проблемы «в» или «на» не было бы. Но если уж кто-то изо всех сил хочет подчеркнуть, что он живет на окраине, то пусть себе подчеркивает, только не надо при этом коверкать русский язык).
В этом году юбилей Конотопской битвы праздновали с размахом. Российский МИД даже выразил недоумение по поводу этих торжеств, на что ему было с ехидцей замечено: мол, празднование исторических дат есть сугубо внутреннее дело Украины. Спорить с этим трудно, и мне кажется, что наши дипломаты недоумевали совершенно напрасно. Если в истории того или иного государства дефицит славных дат, надо праздновать те, которые есть.
Конотопская битва по тогдашним меркам была довольно большой – в ней участвовали около 100 тысяч человек. Но исторической датой ее сделали не за масштаб. Главный смысл нового праздника в том, что 350 лет назад под Конотопом «украинцы» наголову разбили «русских».
«Украинцы», правда, в этот период осознавали и считали себя русскими, а страны как таковой у них не было – были земли, находившиеся под властью польской короны, и независимая Запорожская Сечь. «Русских» они называли «московитами», потому что те подчинялись московскому царю. «Украинцы» подчинялись гетману, а гетман лавировал между польской короной и московским престолом. Богдан Хмельницкий, ненавидевший поляков, заключил с Московским царством союз – унию. Однако сразу после его смерти новый гетман, Иван Выговский, снова перешел под руку польского короля, который, в свою очередь, даровал землям, населенным «украинцами», широкую автономию в рамках Речи Посполитой. Эту автономию по аналогии с Великим Княжеством Литовским назвали Великим Княжеством Русским. Таким образом, в Конотопской битве войско Москвы сражалось с войском Великого Княжества Русского.
Великая победа заключалась в том, что гетман Выговский, подойдя к городу Конотопу, осажденному московским войском, выманил отряд дворянской конницы под командованием князя Семена Пожарского в болотистую пойму речки Сосновки. Когда ноги коней завязли в иле, из засады выскочило 30-тысячное войско крымского хана Мехмед-Гирея IV и порубило московитов в капусту. Потери московитов были значительны: согласно русским архивным данным (заниженным) – 4761 человек, согласно казацким летописям (завышенным) – около 30000. Самого Пожарского взяли в плен и привели к Мехмед-Гирею. Князь, не стесняясь в выражениях, сообщил хану все, что он думает о таком способе ведения боевых действий (согласно источникам, он «выругал хана по московскому обычаю», то есть попросту покрыл его матом), а напоследок плюнул ему «между глаз». За это Пожарского тут же казнили. Воевода же царского войска Алексей Трубецкой снял осаду с Конотопа и организованно отступил к Путивлю.
На этом все и закончилось. Через несколько месяцев казаки восстали против Выговского – им не нравились его планы превращения «Великого Княжества Русского» в европейское государство, союзное католической Польше. Казаки хотели независимости, но в качестве гаранта этой независимости видели православного московского царя. В октябре Выговский был низложен, а гетманом избрали сына Богдана Хмельницкого, Юрия. Уния с Москвой была восстановлена.
Спустя 332 года Украинская ССР вышла из состава Советского Союза и стала независимой Украиной. Говорят, что одной из тайных причин заключения Беловежских соглашений было нежелание первого секретаря украинской Компартии Леонида Кравчука подчиняться бывшему секретарю свердловского горкома Борису Ельцину. Кравчук вроде бы воспринимал это как грубое нарушение партийной иерархии. Может быть, это и неправда. В конце концов, стремление к независимости само по себе является мощной мотивацией и не требует иных объяснений.
Путешествуя по Украине, я не раз ловил себя на мысли о том, что желанная независимость придает украинской жизни странные, а порой и просто гротескные формы. С точки зрения русского туриста, значительная часть активного населения Украины видит в представителях Большого Северного Соседа не друга и не врага, а просто верный способ пополнения дохода. Начинается это непосредственно на границе.
«Сами заполните иммиграционные карточки или вам помочь? – очаровательно улыбается девушка в пограничной форме. – Учтите, сами вы их можете заполнить неправильно, придется потом переписывать, может быть, даже несколько раз...»
«У нас сейчас пересменка, – говорит усатый таможенник, – придется вам часик подождать. Вы же не торопитесь? Ну если очень торопитесь, то я могу и поднапрячься. Вот сюда, между документами положите...»
«Путешествие по Украине на автомобиле после увеличения штрафов за нарушения ПДД стало крайне нервным и затратным делом», – предупреждает Интернет. Зачем же доставлять удовольствие «даишникам» (ДАI – многократно высмеянная аббревиатура дорожной милиции), нарушая правила? Мы едем в точном соответствии с ПДД...
На дороге развилка, указателей нет. Рядом – как раз пост ДАI. Сворачиваем к нему, чтобы спросить правильное направление. Улыбаясь, подходит «даец».
– Что, заблудились?
– Да, как раз хотел уточнить, как выехать на трассу...
– Документики ваши попрошу...
Смотрит документы.
– Ага, Москва... Ну что ж, Кирилл Станиславович...
Они тут все очень вежливые и жизнерадостные. Московские гаишники по сравнению со своими украинскими коллегами выглядят мрачными мизантропами.
Улыбка становится еще шире.
– А почему скорость превышаем? Населенный пункт вон там только заканчивается...
– Как это «превышаем»? Мы к вам подъезжали, поэтому наоборот притормаживали...
– Да? Странно. У меня вот на радаре скорость 65. А это 340 гривен штрафа (около 1600 рублей). Ну что, будем оформлять, или вы торопитесь?
– Торопимся. И никакого превышения не было.
– Ну, быстренько, быстренько думаем! – улыбка сменяется раздражением. – Оформляем или так?..
– Превышения не было. Давайте смотреть радар.
Но «даец» почему-то не хочет смотреть радар. Вместо этого он внимательно рассматривает машину.
– А почему ко мне по встречке ехали?
Я ошеломленно оборачиваюсь. На правой обочине дороги, по которой мы подъехали к посту, ведутся какие-то работы, объезжая этот участок, действительно приходится заезжать левыми колесами за разделительную линию.
– Вы издеваетесь?
«Нет, это ты надо мной издеваешься, – говорит его печальный взгляд. – Из Москвы приехал, а денег давать не хочешь». Между тем по дороге резво проносится еще одна машина с российскими номерами, и «даец» мгновенно выбрасывает вперед полосатый жезл.
– Ладно, поезжайте.
– Может быть, вы все-таки скажете, как выехать на трассу?
Взмах жезла.
– Туда.
Удивительная метаморфоза. Куда исчезла недавняя вежливость? Где былая жизнерадостность? Видимо, их приберегают для следующего клиента...
Рассказывают, что охота на российские машины является излюбленным занятием украинских «дайцев». Поэтому особенно много их прячется вдоль трасс, ведущих к морю. Стандартная такса – 200 гривен в карман вместо 340 официального штрафа. Я слышал немало историй о том, как, выпотрошив очередного клиента, «даец» возвращает ему документы со словами «не хочется вам отдых портить». Это стремление сделать российскому туристу приятное по-настоящему подкупает.
Впрочем, дорожные полицейские одинаковы повсюду. В Таиланде местный гаишник тоже весьма доходчиво оттопыривал верхний карман своего форменного кителя, намекая, что лучше положить 200 бат туда, чем ехать в полицейский участок и оформлять протокол со штрафом в 400.
Гораздо хуже то, что стремление пощипать российского соседа присутствует не только у представителей государственных органов, но и у простых украинцев.
Мы остановились в маленьком курортном местечке в двух километрах от моря. Каждое утро ездили на пляж, ставили машину в теньке под деревьями, а вечером уезжали обратно.
Так же поступали и многие другие отдыхающие. На третий день на дороге, ведущей к морю, появилась длинная цепь. Один ее конец уходил в неказистую деревянную будку, в которой сидели приличного вида молодые люди.
– Проезд на пляж платный, – заявил один из них, подойдя к машине. – 10 гривен.
– Вчера еще был бесплатный.
– Вчера – это было вчера. А сегодня – платный. 10 гривен.
Естественно, 10 гривен (45 рублей) не жалко. Все послушно платят. Однако цепь поднимают почему-то только перед машинами с российскими номерами.
Весь этот бизнес живо напоминает Пятигорский Провал из «Двенадцати стульев». Ту самую местную достопримечательность, у которой Остап Бендер поставил столик и начал продавать билеты всем желающим на Провал полюбоваться.
На следующий день поехали в другое место, тоже неподалеку от моря. Просторная площадка, места полно. Ставлю машину так, чтобы ветви заслоняли ее от солнца.
Из кустов тут же доносится зычный голос:
– Эй, здесь стоянки нет!
– А где знак?
– Какой знак? Тут труба! Хочешь здесь ставить – плати 10 гривен!
Действительно, в кустах прячется труба. Похожа на водопроводную. Почему рядом с ней нельзя ставить машину – совершенно непонятно. С другой стороны, это очень по-украински – использовать свое положение рядом с трубой в личных целях.
Поэтому газовые войны России с Украиной будут идти бесконечно, как бы ни договаривались между собой президенты, премьеры и хозяева сырьевых корпораций. Потому что откачивать газ из транзитной трубы вместо того, чтобы расплачиваться за него по рыночным ценам, – это одна из главных фишек независимой Украины. Такая же, как наживаться на российских туристах. Более того, это, по-видимому, одна из основ складывающейся национальной идентичности.
За это, видимо, и проливали кровь при Конотопе.
