Уго Чавес, президент Венесуэлы

Венесуэла уже давно находится в зоне риска, потому что и в прошлом году и в позапрошлом году состоялись региональные выборы, на которых оппозиция в некоторых регионах даже одержала победу. Это касается, скорее всего, нефтеносных регионов в районе реки Ориноко. И в  этом смысле у Венесуэлы тоже очень нестабильные позиции, и у Чавеса персонально, так как  антиправительственные выступления в Ливии проходили приблизительно по тому же сценарию и касались они, прежде всего, именно нефтеносных регионов побережья Средиземного моря Ливии, где сосредоточено основное месторождение. 

 

Поэтому, если через эту призму рассматривать революционный потенциал в Венесуэле, то он очень высокий. Ну и, конечно, Чавес в данном смысле не сильно отличается от Каддафи. Единственное, что в отличие от своего ливийского коллеги Чавес в отношениях с Западом, с США, действует более жестко, его риторика более сильная, более антивашингтонская, что, естественно, еще больше создает очаг нестабильности для американской администрации. И я думаю, что, если не в ближайшем будущем, то через, может быть, несколько месяцев попытки такого переворота будут иметь место.

 

Если в отношении Венесуэлы произойдет то же самое, что и в отношении Ливии, то, я думаю, что действия России не сильно будут отличаться от тех, что она продемонстрировала по поводу Ливии и других стран Африки и  Ближнего Востока. Москва, отказавшись и  поддержать резолюцию и наложить право вето на нее тем самым показала, что Россия в таких конфликтах намерена держать сторону. И даже с Ливией, если мы посмотрим, у нас были дипломатические отношения и различные энергетические контракты и в области поставок вооружений и в области строительства инфраструктурных объектов, все это было, но, тем не менее, Москва в данном случае повела себя так, как повела. Поэтому, я думаю, что исключать пассивную позицию Москвы здесь не стоит. Единственное, -  Россия в данном случае, может быть, наложит право вето на резолюцию, но я думаю, что вряд ли даже российское вето будет здесь определяющим. Потому что Москва показала, что в целом Россия готова присоединяться к  западному блоку, западному фронту, по причине того, что сейчас мы наблюдаем перезагрузку и в целом в политической элите России преобладает именно тяготение к вестернизации внешней политики и присоединение к различным инициативам, которые исходят из Запада, а не наоборот, которые вредили бы интересам Запада и России.