Украина не может существовать в режиме чрезвычайного положения

политикКонстантин Затулин

Министр иностранных дел ФРГ отметил, что после переговоров глав МИД «нормандской четверки» в Берлине остаются нерешенными вопросы как по политическому урегулированию на Украине, так и по четырехстороннему саммиту в Астане.

Подробнее — в материале «Лавров: украинский вопрос не решить без диалога с ДНР и ЛНР».

Директор Института стран СНГ Константин Затулин рассказал «Актуальным комментариям», почему встреча в Астане перенесена на неизвестный срок и состоится ли она, а также о роли Германии в конфликте на юго-востоке Украины, интересах России и перспективах развития ситуации вокруг Новороссии:

«В конце прошлого года была попытка создать новую переговорную посредническую площадку в Астане. Инициатором попытки был, прежде всего, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, который предложил ее создание в ходе переговоров с Франсуа Олландом, Владимиром Путиным, Ангелой Меркель.

Сама по себе эта инициатива Астаны была согласована с Москвой, у которой всё больше сомнений стало вызывать место проведения посреднических встреч в Минске в связи с тем, что президент Белоруссии Александр Лукашенко уж слишком откровенно пустился в поиски взаимопонимания с Украиной и Западом в преддверии собственных президентских выборов. Наш белорусский союзник в вопросе об Украине показал себя недостаточно надёжным, слишком заинтересованным в том, чтобы делать на этом гешефт. Это с одной стороны.
С другой стороны, уход на время от минского формата в пользу "нормандской четвёрки" позволял активизировать Францию, которая в сегодняшней ситуации становится более склонна учитывать заинтересованности России, чем Германии.

Нынешнее участие Ангелы Меркель в санкциях против России, ее активность в этом плане — не научение Соединённых Штатов, а корыстные интересы Германии, которая реализует таким образом свои давние цели на востоке. Не чьи-то американские или европейские, а именно свои. 

"Нормандский формат" позволял подключить к переговорному процессу Францию, удерживая от участия США. Представителей Вашингтона не было в Минске, но друзья Америки на Украине (прежде всего, конечно, господин Яценюк) всячески хотят втянуть их в переговоры.

Безусловно, минусом, который и стал одной из причин срыва этой встречи, было отсутствие в этом формате представителей Новороссии — Донецкой и Луганской народной республик. Это и является ключевым вопросом на сегодняшний день. Украина убедила себя в том, что она в состоянии избежать прямых контактов с Новороссией, и в рамках общей договорённости с Западом и с Америкой, с Германией отказывается от прямых контактов с политическими руководителями этих регионов, поскольку такого рода контакты, как кажется Украине, узаконят их легитимность.

В результате встреча не состоялась. И то, что она не состоится, связано с двумя обстоятельствами. Прежде всего, с ролью Германии, которая за неделю до вчерашней встречи министров иностранных дел начала выдвигать всякого рода условия участия Меркель во встрече в Астане. Причём в довольно ультимативном тоне. Это совпало по времени с визитом Яценюка в Германию, в ходе которого он отличился в знании истории. И со стороны Германии не было сделано каких-то убеждающих Москву заявлений, которые позволили бы Москве считать, что Германия дистанцируется от такого рода заявлений. Напротив, Яценюк после поездки в Германию имел возможность представить свою поездку как победу, как очередное достижение на пути поиска союзников и финансов для терпящей бедствие украинской экономики. Вот эти заявления Меркель об условиях отмены санкций, из которых следует, что Новороссия — это не финальная точка в претензиях Германии, и что санкции не могут быть отменены в случае если Крым не вернётся в состав Украины. Что для России является абсолютно неприемлемым, невозможным, и как бы просто саму почву для разговора вытаскивает из-под переговорщиков.

Свою определённую роль в отказе от встречи в Астане сыграли и события во Франции, а именно тот факт, что сейчас президент Олланд, как и многие в Европе, чрезвычайно сконцентрирован на внутренних проблемах в связи с нападением на «Шарли Эбдо» и пытается извлечь максимум политической выгоды из стремления французов к единству, из протестных акций, которые проходят во Франции. Украина отошла для него даже не на второй, а на третий план. Таким образом, один из главных промоутеров, лоббистов встречи в Астане, президент Олланд, оказался отвлечён на другие темы.

Всё это вместе привело к отказу от встречи в Казахстане, и переносу её на неопределённое будущее. Но это ситуативные обстоятельства. Принципиальным обстоятельством остаётся главное. И это вопрос, который для себя должна решать Россия: каковы пределы нашей помощи или наших уступок, когда дело касается положения на юго-востоке Украины? Уже прозвучали, хотя бы в статье Дмитрия Медведева, позиции российской стороны, из которых следует, что Россия не рассматривает Новороссию как объект для претензий, как территорию, которая могла бы в случае своего волеизъявления вернуться в Россию, как это случилось с Крымом. Россия заинтересована в том, чтобы Донецкая и Луганская республики или в целом регион под каким угодно названием вернулся в состав Украины.

Но есть условия, от которых Россия не готова отказаться. Она и не должна от них отказываться. Я имею в виду особый статус Донбасса, который является поводом и для федеративного переустройства Украины.

Украина не может существовать в режиме чрезвычайного положения, в котором сегодня живёт политическая система этой страны, сформированная односторонне участниками переворота в феврале 2014 года. Она должна перейти к более уравновешенному, более сбалансированному внутреннему политическому устройству. Сделать это на основе рецептов, которые сегодня вырабатываются правительством Украины, или Верховной Радой Украины, просто невозможно.

Исходя из этого, Россия не может отказаться от поддержки Новороссии до тех пор, пока Украина не переменит свою позицию. А Украина надеется, что при поддержке Запада, режима санкций, ухудшения экономического положения в России она как бы подтолкнёт Россию вместе с Новороссией к капитуляции в этом вопросе.

Вся политика Украины построена именно на отрицании субъектности Донецка и Луганска. Формат Минска был квазилегитимным. В Минске от Украины присутствовали вчерашние политики. Это было сделано намеренно, чтобы не брать ответственность за эти договорённости в полной мере, чтобы не было повода сказать, что официальная власть Украины вовлечена в переговоры с сепаратистами.

Несмотря на то что Россия демонстрирует своё миролюбие и понимание необходимости восстановления территориальной целостности Украины (за минусом Крыма, конечно), никто, в том числе наши прежде добрые друзья в Германии, не собираются поддерживать ее, чтобы она сохранила своё лицо. А мы не сохраним своё лицо, если пойдём на условия, которые нам диктуют Германия, Америка, прочие западные страны. Убытки от такой сдачи многократно превосходят все возможные выгоды от подобного рода капитуляций (то есть смягчение каких-то санкций или допущение в какие-то форматы, снятие каких-то списков и т.д).

В Германии активизировались сторонники поиска собственной выгоды на Украине и те, кто считает, что Украина для Германии может заменить Россию как партнёра на востоке, прежде всего тем, что предоставит лучшие условия для грабежа своей территории. Здесь проявляется столкновение интересов между Вашингтоном и Берлином, так же, как это было в Югославии в период югославского кризиса. Югославский кризис начинали не американцы, а немцы. Но затем американцы отодвинули немцев, и уже ситуация с Косово — эта история не немецкая, а американская. Изначально это был план тех самых немецких политиков, которых мы так любим цитировать, — Геншера и всех остальных. План, связанный с развалом югославского государства, для того, чтобы активизировать немецкий интерес в этом регионе, — Хорватию, Словению и другие страны.

Я бы сейчас в любом случае не снимал опасений, связанных с возможностью нападения вооруженных сил Украины на Новороссию, потому что из многих внутренних тупиков на Украине могут посчитать легче выйти с помощью очередной войны. Другое дело, что ставки для Украины тоже высоки. Очередное поражение в такой войне может привести к исчезновению каких-то политических фигур на олимпе Украины, включая самого Порошенко. Поэтому им и хочется, и колется. Они не всё сами контролируют в своей собственной стране. Кто-то подчиняется им, кто-то не подчиняется. По большому счёту, конечно, они не должны были бы сейчас предпринимать каких-то наступательных действий. То, что мы не заинтересованы на этом этапе ни в каких вооружённых действиях, в том числе со стороны Новороссии, — это очевидно. А вот в отношении Украины такой очевидности нет. Потому что слишком много сил действуют вразнобой, имеют разнородные внутриполитические интересы».