Улица с односторонним движением
Книга, которая совершенно не нужна в качестве книги.
Она могла бы украсить существование рунета — в виде очередного блога. Вряд ли в сегменте ЖЖ, лучше бы сделать для нее standalone. Это и есть, возможно, лучший интернет-перевод Einbahnstrasse. Тем более, что Беньямин объясняет это название эпиграфом: «Эта улица зовется Улицей Аси Лацис в честь той, кто как инженер, прорубил ее в авторе».
Опубликовать книгу в блоге. Книгу, которая состоит по сути из коротких и разнотипных заметок по случаю и наблюдений без повода. Как можно было упустить такую возможность?
Впрочем, говорят, что есть люди, которые покупают и читают книги. Настоящие книги из бумажной плоти и свинцовой крови. Они покупают их ради удовольствия тратить на них деньги, чтобы их иметь, их держать дома в частной тюрьме под названием библиотека, и даже читать. И это все — не одна и та же радость. Это счастливые люди, у них есть деньги, у них есть жилплощадь, у них есть время. Они чем-то похожи на Беньямина, вряд ли он так уж нуждался в одном, втором и третьем.
Согласно теориям ментальных карт, этим уловкам новой урбанистики, оправдывающим работу жуликов и воров, крадущих у нас географию и предлагающих нам вместо нее филологию, обманывающих нас словами вместо физики действий, город — это лишь семантическое поле смыслов, расчерченных вдоль линий нервных электропередач нашего большого тела, распятого на его перекрестках. «Эта улица зовется Улицей Аси Лацис в честь той, кто как инженер, прорубил ее в авторе». Трудно не понять, о чем идет речь.
Einbahnstrasse — улица с односторонним движением. От меня — к ней. От места, где я жил, к ее дому ехал автобус номер 661. Обратно он возвращался по другой дороге, не проезжая мимо моего жилища. Я запретил себе поездки к ней на этом автобусе — ведь уехав, на нем нельзя вернуться назад. Но нарушал этот запрет так часто, как только мог. Я уезжал к ней снова и снова, по этому пути с билетом в один конец, но странным образом на следующий день оказывался каждый раз в точке, откуда мой путь лишь только начинался. Забираясь в пустой салон каждый вечер я ехал туда, куда не мог попасть, даже с точностью приезжая в пункт назначения.
Этот автобус был никому не нужен, кроме меня. Точно так же, как эта книга никому не нужна, кроме Беньямина.
Эта книга — элемент роскошной жизни, хотя и не сама роскошь. Роскоши издания — потому что непонятно, зачем ее издавать. Роскоши перевода — потому что непонятно, зачем ее переводить. И роскоши редактуры — и это единственное, что можно понять, поскольку иногда трудно собрать дюжину разных людей ради философии в одном месте в течение двух лет, кроме как не для перевода забытой книжки модного автора. Такое собрание — лишь алиби совсем другой работы — например, организации какой-то новой тусовки. Со своей жертвой, конечно же символической. Не зря ведь в новейшей гуманитаристике считается, что можно убить оригинал переводом. Даже если этот перевод донельзя хорош.
Иван Болдырев и его 12 друзей сделали, конечно же, отличный перевод. Не обращаясь к оригиналу только сверим его с другим переводом (http://old.russ.ru/journal/chtenie/97-10-09/benyam.htm) Ромашко. Если у вас есть книжечка, давайте поиграем — чей перевод лучше?
Итак, перевод Ромашко (1997):
I. Книги и девок можно брать с собой в постель. II. Книги и девки путают нормальный ход времени. Они обращают ночь в день и день в ночь. III. По книгам и девкам не видно, что им дорога каждая минута. Но стоит только сойтись с ними поближе, как становится ясно, насколько они торопятся. Они считают время, пока мы в них углубляемся. IV. Книги и девки с давних пор связаны несчастной любовью. V. Книги и девки — у тех и у других есть свой тип мужчин, которые живут за их счет и терзают их. Для книг это критики. VI. Книги и девки в публичке — для студентов. VII. Книги и девки — редко тот, кому они принадлежали, видит их конец. Обычно они исчезают, прежде чем уйти насовсем. VIII. Книги и девки так любят рассказывать — и притом так врать о том, как они дошли до жизни такой. В действительности же они часто и сами не замечают, как это происходит. «Из любви» готовы открыться кому попало, и вот, уже истрепанные, пошли по рукам, прикосновения которых оправдывались «чисто познавательной целью». IX. Книги и девки любят поворачиваться спиной, когда хотят обратить на себя внимание. X. Книги и девки плодятся невероятно. XI. Книги и девки — «в юности распутница, в старости ханжа». Сколько книг, на которых сейчас воспитывают молодежь, пользовалось в свое время дурной славой! XII. Книги и девки любят выносить свои скандалы на люди. XIII. Книги и девки: сноски у одних, что ассигнации в чулке у других.
Вот перевод Болдырева (2012):
I. Книги и девок можно брать с собой в постель. II. Книги и девки искривляют время. Они владеют ночью, словно днем, и днем, словно ночью. III. По книгам и девкам не скажешь, что им дороги мгновения. Но только ближе узнав их, замечаешь, как они спешат. Когда мы погружаемся в них, они считают минуты. IV. Книги и девок с давних пор связывает несчастная любовь друг к другу. V. Книги и девки — у каждой свой сорт мужчин, которые живут за их счет и достают их. У книг — критики. VI. Книги и девки в публичных домах — для студентов. VII. Книги и девки — редко тот, кто ими владел, видит их конец. Они обычно исчезают, прежде чем пройти. VIII. Книги и девки — их словоохотливость и вранье под стать тому, во что они превратились. На самом деле часто они и сами этого не замечают. Годами можешь заниматься всем «по любви», и однажды стоишь как тело с хорошей комплекцией на панели, над которой раньше просто парила «из любопытства». IX. Книги и девки любят поворачиваться спинкой, выставляя себя. X. Книги и девки в обилии плодят молодняк. XI. Книги и девки — «В старости святоша, в юности шлюха». Много ли книг, по которым сегодня должна учиться молодежь, не пользовалось до этого дурной славой? XII. Книги и девки выносят сор из избы. XIII. Книги и девки — примечания у одних, что у других торчащие из чулка купюры.
Итак, 13 раундов завершены. На моей карте 109:102 в пользу Ромашко, два раунда (I и XI) я посчитал равными. Наверняка, у вас другие получились числа. Хотя это, скорее игра. Ведь эта книга не для чтения. Ее и при жизни автора не особенно-то читали. Не будут и сейчас читать. В Москве нет улицы Вальтера Беньямина. Но нужно ли закреплять — не навечно, но надолго, насколько улицы в России вообще умеют помнить свои имена, — присутствие в городе того, чьих знаков любви оказалось этому городу явно недостаточно? В конце концов, в Москве совсем мало улиц с односторонним движением.
Вальтер Беньямин, «Улица с односторонним движением», М.: AdMarginem, 2012, — 128 с.
