Востребованный смысл

Директор Московского Дома Фотографии (Мультимедиа Арт Музея) Ольга Свиблова - о новых проектах, работе музеев и социальности глянца.

Ольга Львовна, в первую очередь хотелось бы вас, пусть и с опозданием, но поздравить с долгожданным открытием нового здания Московского Дома Фотографии.

Спасибо. Это наш новый большой уютный дом. Приятно осознавать, что делалось все не зря – люди ходят. Каждые выходные у нас по четыре тысячи посетителей.

А то, что музеи у нас до 18 -19 часов работают, и нормальному работающему человеку просто физически невозможно попасть никуда в будние дни…

Дом Фотографии работает до девяти вечера. И Московский Музей Современного Искусства, кстати, тоже. Мы сознательно пошли на этот шаг, сейчас думаем о работе до десяти и не закрываем кассы за час. Человек, приехавший к закрытию, все равно купит билет, и мы ему дадим возможность посмотреть экспозицию. Хотя в США музеи работают до 17.00.

То есть, или ты работаешь, или в музей ходишь...

Я считаю это снобским отношением культуры к людям. Искусство, на которое никто не смотрит, умирает. А ведь оно позволяет нам общаться. Общение на тему искусства – самое плодотворное. Вкусы в искусстве – самое тонкое звено, связующее людей.

Неужели и у нас начали по-настоящему ценить современное искусство, а в частности и современную фотографию?

Я считаю это постсоветским комплексом - думать, что мы самые несчастные. Мы не лучше и не хуже, просто как все. Это обычная жизнь, которая у нас в руках. Комплексы, конечно, греют, но лучше что-то попробовать сделать своими руками – продукт, который волнует тебя самого. Сейчас идет наш ежегодный проект «Мода и стиль в фотографии». Там, как всегда, представлено очень много разных выставок, но основополагающая – портреты Мика Джаггера (Mick Jagger), сделанные только звездными фотографами за 40 лет его жизни: от Эни Лейбовиц (Annie Leibovitz) до Карла Лагерфельда (Karl Lagerfeld). Фактически, это история портретной фотографии второй половины ХХ века.

Еще одна интересная выставка – «Первый папарацци»...

Да, это выставка работ Тацио Секкьяроли (Tazio Secchiaroli) – человека, ставшего прототипом главного героя в фильме Федерико Феллини (Federico Fellini) «Сладкая жизнь», где у главного героя был друг фотограф Папараццо. Феллини был очень чувствителен к новым веяниям, ведь фотографии Секкьроли, на которых были запечатлены члены правительства и аристократии Италии, фактически привели к кризису в стране. Так фотограф вдохновил Феллини на съемки фильма.

Кому принадлежат такие архивы?

Часть работ Секкьяроли принадлежит Дому Фотографии. Сейчас мы постепенно накапливаем мировые шедевры у себя в архивах.

В недавней в беседе с фотографом Владимиром Фридкесом мы затронули тему срока годности фотографии. По его мнению, в определенный момент ее жизнь подходит к концу. Что вы думаете по этому поводу?

Во-первых, хочу сказать, что очень люблю творчество Фридкеса, мы делали с ним множество проектов. А что касается физического срока жизни фотографии, то его можно проверить только опытным путем. Самые первые фотографии были сделаны в середине ХIХ века и сохранились до сих пор. Причем и те, что на бумаге, и те, что на стеклянных пластинах. Вопрос - в отношении и хранении. Если же говорить о художественной составляющей, то фотография, как хорошее вино, со временем становится только лучше, не говоря уже об исторической ценности, когда одно изображение может сконцентрировать эпоху лучше, чем много книг.

Сейчас многие спорят о качестве и эмоциональном аспекте съемки на «цифру» и пленку.

Даже, не хочу рассуждать на эту тему. Разговоры в пользу бедных: пленка или «цифра», цвет или черно-белое. В создании шедевра такие категории не помогут. Художник должен чувствовать, когда идеальное фото будет снято на мобильный телефон, а когда - на огромную и сложную камеру. Важно знать все плюсы и преимущества, которые дает каждый тип камеры. Для каждого проекта нужно индивидуально выбирать и технику, и вид печати, и даже формат. Например, для одной из текущих выставок «Чернобыль. 25 лет спустя» мы очень долго выбирали, на чем, как и в каком формате печатать, чтобы передать эмоцию, заложенную в проекте.

Фотографии на мобильный телефон вы тоже можете отнести к искусству?

Конечно. Мы делали несколько выставок «мобильного искусства», которые сейчас с успехом ездят по миру.

Как к нашим фотографам относятся на Западе?

Как и ко всему современному российскому – очень плохо. Это плата за изолированность нашей страны в ХХ веке, и надеюсь, что подобный социальный эксперимент никогда больше не повторится. Для того, чтобы нас знали там, нужно много работать – сразу ничего произойти не может.

Есть ли в фотографии тренды, как в других видах искусства? К чему сейчас тяготеют кураторы - к выглаженным постановочным картинкам или к социальной, например, перестроечной хронике?

Оба направления совершенно друг друга не исключают. Хроника всегда будет, особенно если она несет сильный эмоциональный окрас, как проект «Чернобыль», заставляет задуматься и сопереживать. Такая фотография должна быть.

Глянец тоже несет не только эстетическую нагрузку. Это другой тип создания переживания и наших размышлений о мире, отдельный язык. Он изнутри критикует мир глянца, наполненный брендами и бесконечным потреблением.

Оба этих жанра актуальны. Востребован смысл, человеческий месседж.

По-вашему, искусство должно еще и развлекать?

Мы плохо понимаем, что такое только развлечение. Мне кажется, жизнь – это инь и ян. Переживания должны иметь диапазон: чем лучше мы понимаем трагедии, тем мы более способны смеяться.

Уместно ли говорить о критике в фотографии?

Искусство нельзя судить! Можно рассуждать, важно общаться на тему искусства. Но это не должен быть судебный процесс.

Беседовали Мария Потоцкая и Татьяна Роднянская.