Статья
794 11 ноября 2009 0:01

Выборы президента ЕС перенесены

Экстренный саммит ЕС, на котором лидеры Европы изберут первого президента и министра иностранных дел Евросоюза,  перенесен на 19 ноября. Ранее называлась дата 11-12 ноября.

Как пишут Известия, на данный момент одним из наиболее вероятных претендентов на пост председателя Совета ЕС является премьер-министр Бельгии Херман Ван Ромпей. Многочисленные европейские дипломаты именно ему прочат победу на предстоящем голосовании. «Он вышел на первое место среди возможных компромиссных кандидатов. Ни у кого из 27 стран ЕС против него нет серьезных возражений», - заявил ИТАР-ТАСС представитель дипмиссии одной из западноевропейских стран при ЕС.

По его словам, логика назначения Ван Ромпея будет аналогична той, согласно которой на прошлой неделе лидирующим кандидатом называли премьера Нидерландов Яна-Петера Балкененде. Он представитель небольшой страны, обладает большим политическим опытом, однако не слишком известен на международной арене, что не позволит сместить акцент с приоритетов ЕС на личную харизму.

В то же время как Балкененде, так и Ван Ромпей не имеют чрезмерного влияния на европейской политической арене, которое приписывают, например, премьеру Люксембурга Жан-Клоду Юнкеру, что снижает риск расширения полномочий будущего председателя Совета ЕС.

Среди потенциальных кандидатов также называют имена бывших премьеров Великобритании и Бельгии Тони Блэра и Ги Верхофстадта, экс-президентов Ирландии и Латвии Мэри Робинсон и Вайры-Вики Фрейберга.

Что касается поста министра иностранных дел Евросоюза, то главным кандидатом на эту должность называют главу внешнеполитического ведомства Великобритании Дэвида Милибэнда.

 

Комментарии экспертов

Министр иностранных дел Великобритании Дэвид Милибэнд фигурирует в числе возможных претендентов на пост министра иностранных дел ЕС. Это связано с тем, что одним из претендентов на пост президента ЕС до настоящего времени являлся и является Тони Блэр, предыдущий лидер лейбористского кабинета и человек, который сейчас является спецпредставителем по мирному ближневосточному урегулированию. Нужно рассматривать данный факт  в контексте того, что лейбористский кабинет утрачивает позиции внутри страны и стремится за счёт возможного перехода части кадров из Лондона в Брюссель компенсировать потенциально возможное поражение в 2010 году на выборах в парламент Великобритании от консервативной партии. Новая общеевропейская площадка, в соответствии с основными положениями Лиссабонского договора, рассматривается лейбористами во главе с нынешним премьером Брауном, как альтернативная или компенсационная платформа для сохранения своего влияния не столько даже в Англии, сколько в Европе в целом.

Я думаю, что ЕС сейчас интересен молодой, относительно амбициозный политик, которым несомненно является Милибэнд. Но существует риск того, что данная позиция окажется неудачной  для самого ЕС, т.к. Милибэнд – это игрок, который рано или поздно будет ориентироваться на Британию, потому что его работа в Брюсселе должна быть построена так, чтобы лейбористы смогли переманить часть голосов у своих основных оппонентов и вернуться к власти. Вначале перейти в Брюссель, а потом опять вернуться в Лондон – такой контекст. 

Я не исключаю, что Милибэнд будет рассматриваться лейбористами в качестве одного из возможных преемников Брауна на посту лидера Лейбористской партии. Это будет негативно сказываться на его внешнеполитической деятельности, потому что человек будет ставить во главу угла не интересы ЕС как института, а свои личные цели и задачи, в том числе по возвращению в Британию.

Другое дело, что Лондон сам по себе, в случае если там победу одержат консерваторы,  повлиять на Милибэнда  не сможет. В этом отношении ЕС выиграет. Если пост министра иностранных дел занял бы сегодня представитель правящих партий во Франции или Германии, то существовал бы риск того, что внутриполитическая игра в этих странах и внутриполитические элиты этих государств оказывали бы какое-то влияние, в том числе на  политику Евросоюза. А в случае победы консерваторов таких возможностей у лейбористов не будет, потому что они будут находиться в оппозиции.

Здесь всё-таки существует угроза того, что, несмотря на введение поста министра иностранных дел, куда более важную роль будет играть в определении внешней политики ЕС сам президент ЕС, который будет взаимодействовать больше с Еврокомиссией. Это, наверное, отчасти плюс, потому что позволит в случае потенциального назначения Милибэнда нивелировать его стремление играть на английской площадке, так как каких-то возможностей для инициативных политических ходов у него тогда просто не останется.

Другое дело, что он сейчас является одним из преференциальных кандидатов на эту позицию. Неслучайно он прошлую неделю провёл в активных переговорах. Он посетил Москву, Иорданию, Турцию. Этим он продемонстрировал, что готов вести диалог на международной арене на основе интересов ЕС и вести диалог с теми государствами, которые имеют важное значения для ЕС - например, Турция. Евросоюз отказывает ей в членстве, но, тем не менее, Турция – преференциальный партнёр Брюсселя, и с ней нужно как-то выстраивать диалог. Россия также играет важную роль, учитывая политические и экономические связи между Москвой и ЕС.

Таким образом была обозначена готовность Милибэнда, пусть не на уровне каких-то реальных достижений, но, тем не менее, в имиджевом измерении, потенциально выполнять должность возможного министра иностранных дел ЕС.

Что касается заинтересованных сторон в реорганизации ЕС, то Франция и ФРГ являются основными, прямыми лоббистами продвижения Лиссабонского договора. Позиция Лондона как раз отличалась тем, что они не могли долгое время определить чёткость отношения к евроинтеграции. Даже в Лейбористской партии, которая традиционно более ориентирована на Европу, чем консерваторы, существовала полярность мнений. Одна часть партии поддерживала идею дальнейшего расширения интеграционных процессов, вторая занимала более скептическую позицию, стремясь сохранить какую-то свою идентичность.

Если говорить о том, кто бы ещё потенциально мог оказаться в пуле государств, поддерживающих Лиссабонский договор, тут в большей степени превалируют такие государства как Португалия и Испания. В отличие, например, от восточно-европейских государств, в том числе Чехии, которая всеми силами пытается задержать процесс ратификации, или, например, Ирландия, которая в своей позиции ориентировалась в том числе на мнение США. В первый раз, когда состоялся неудачный референдум, во многом за мнением Ирландии стояла позиция США, которая далеко не так однозначна, как у нас сейчас принято оценивать процесс построения ЕС как полноценного международного игрока. 

 

К тем мерам, которые принимаются в рамках Лиссабонского договора, я лично отношусь скептически. Сам по себе договор был реализован с большим трудом. На самом деле его не поддерживает подавляющее большинство населения в Западной Европе, и он был реализован только путём очень мощного политического и бюрократического давления, с одной стороны, на Ирландию, её население и, с другой стороны, вообще на граждан Западной Европы. Поэтому я думаю, что это в перспективе всё равно не будет работать.

Главная задача руководителей, которых изберут на ближайшем саммите ЕС - оправдать своё существование на этих постах. Они столкнутся с крайне негативным отношением подавляющего большинства жителей ЕС.
 

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".