Статья
4600 20 октября 2015 10:00

Выпускайте Кракена!

«Сегодня мир снова начинает бояться: что там в этой яме, в этой бездне, которая обладает ядерным оружием, сумасшедшими геополитическими идеями и не владеет понятиями о международном праве», – это слова Нобелевской лауреатки Светланы Александровны Алексиевич, и, по сути, приговор нашей стране.

Мы не боремся с терроризмом, как нам казалось, и не строим многополярный мир. Мы одержимы! Ведь кто посмеет возразить официально назначенной на год совести, причем даже не нации, а всего человечества? Светлана Алексиевич не любит нынешнюю Россию, она любит Россию вообще – это благодаря блогерам уже известный факт. И этими же блогерами предполагается, что это уже повод к политическим действиям.

Но за что, согласно формулировке Нобелевского комитета, Алексиевич получила премию? Не за авторский гений, восхитивший шведских академиков, а «за многогласное творчество — памятник страданию и мужеству нашего времени». Иными словами, Алексиевич награждена за то, что последовательно обличает мировое зло и, в первую очередь, войну. «Не женская это доля – убивать», – скажет одна из героинь этой книги, вместив сюда весь ужас и всю жестокую необходимость случившегося» – такими словами начинается центральное произведение автора «У войны не женское лицо». С этим нельзя не согласиться. Женщина должна не убивать, а давать жизнь (тезис, с которым согласятся даже ярые феминистки), причем не обязательно воинам, можно и пахарям.

Но Нобелевская премия даётся не только за идеи, но и за их воплощение, за книги. А книги-то, по сути, и нет. Есть сборник воспоминаний зенитчицы Валентины Павловны, санинструкторши Нины Яковлевны, снайперши Софьи Кунцевич и т.п. Реальность страшнее любого вымысла, и от этой военной документалистики действительно бросает в дрожь, но разве это литература?

Читайте также Нобелевскую премию по литературе получил русскоязычный автор

Той же теме, противоестественности сражающихся женщин, посвящена, например, повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие». Последовательная, детальная, неотвратимая гибель пяти юных девушек в борьбе за безымянный участок железной дороги и трагедия старшины, который не смог их защитить, – образы ничуть не менее сильные, чем в воспоминаниях, записанных Алексиевич. И сколько ещё было подобных прекрасных произведений, но премию получает именно белорусский публицист.

Следующее масштабное творение Алексиевич – «Цинковые мальчики». Как можно догадаться из названия, опять про войну, опять про трагедию, теперь уже не женщин, а юношей. Те же художественные черты: цитаты из дневников, интервью, воспоминания и едва заметная, но направляющая читателя к требуемым выводам рука автора: «Самое страшное произошло потом: уезжали мы из государства, которому эта война была нужна, вернулись в государство, которому эта война не нужна. Обидно не за то, что там что-то не дали, недодали, нет. Нас вычеркнули».

И так, в черно-белой, а скорее даже в черно-черной гамме, выдержаны все остальные произведения. «Украинцев убивали за то, что они не хотели идти в колхозы» – это уже из «Время секонд-хенд». И сразу представляется отдельно стоящий СССР, отдельно – украинцы, и где-то там колхозы на горизонте, куда никто не хочет идти.

По значению Алексиевич для мировой литературы уже не прошелся только ленивый и даже её сторонники признают, что она автор если и не однозначный, то однозначно не гениальный.

Т.е. интрига не в фигуре автора из Белоруссии, а в причинах решения Нобелевского комитета. И как всегда в таких случаях, для их понимания следует обратиться к истории. 1970-й год. В Камбодже происходит переворот, к власти приходит генерал Лон Нол и провозглашает Кхмерскую республику. СССР объявляет о поддержке мятежных «красных кхмеров», а США, соответственно, их противников, и начинает переброску войск. На горизонте отчетливо маячит второй Вьетнам, уже на камбоджийской территории, но всё по тому же сценарию. И вдруг Нобелевскую премию по литературе получает Александр Солженицын.

Идем дальше. 1987-й год. Афганистан. Операция «Шквал» в провинции Кандагар, операция «Удар» в провинции Кундуз, операция «Гроза» в провинции Ганзи, операция «Весна» в провинции Кабул и, наконец, масштабная операция «Магистраль» по деблокированию и препятствию отторжения округа Хорст, которая если не разгромила моджахедов, но серьезно подорвала их силы. И вновь Нобелевскую премию по литературе получает русский – Иосиф Бродский.

Структуру сегодняшней общественной российской повестки не нужно долго разбирать, чтобы найти общие черты с семидесятым или восемьдесят седьмым. И вот – премия Светлане Алексиевич. Раз за разом лауреатами становятся как бы русскоязычные авторы, но живущие не в России или в СССР. Строго говоря, это политики теперь существуют белорусские, украинские и российские, а вот русскоязычный писатель вполне себе может оставаться ещё советским и эффективно «работать» на всю территорию бывшего Союза.

В любом случае, с технической точки зрения «не российский» писатель – это разумный шаг. Ведь если в стране высок уровень патриотизма, если дух милитаризма витает в воздухе, то никакую доморощенную «совесть нации» народ слушать не будет, скорее всего, её уже отправили в интеллектуальное гетто, чтоб не мешалась под ногами.

Решение Нобелевского комитета при всем при этом не стоит воспринимать как провокацию или признак «русофобии», это довольно инфантильная позиция. В конце концов, оно полностью опровергает заявления об изоляции России. В противном случае премию бы дали, например, Харуки Мураками – безобидному и веселому японцу. Наоборот, взгляд Европы прикован к пресловутому Pax Russica и процессам в нём. Процессы эти европейскому сообществу не нравятся уже по каким-то своим причинам, какие были и пятьдесят и тридцать лет назад, и для выражения своей позиции Европа ищет подходящий инструмент, своего рода Кракена, которого можно напустить на оппонента.

Поэтому в срочном порядке ищется русскоязычный писатель-диссидент, который начинает громко-громко кричать: «Люди, одумайтесь!» А рупор – это Нобелевская премия.

Читайте также Политический подтекст Нобелевки по литературе

Но сегодня у этой отработанной технологии подрыва боевого духа заметны две слабые стороны. Во-первых, Россия выступает сегодня официально в роли борца с мировым злом в лице ИГИЛ и на Донбассе играет роль миротворца. Т.е. внешних проявлений «имперского духа» нет, они существуют только в головах отечественных шовинистов, катающих игрушечные танки по карте Украины. Во-вторых, да, Алексиевич сейчас на первых полосах, тиражи взлетают до небес, книги переиздаются. Но, как уже говорилось выше, это не литература – это публицистика средней руки. Поэтому о её долгосрочном влиянии речь не идет.

Я пишу этот текст на следующий день после присуждения премии, а мой редактор уже уверен, что после обеда никому не интересно будет об этом читать. Алексиевич – не Бродский и не Солженицын. И вот то, что на всём постсоветском пространстве и в дальней эмиграции не нашлось действительно хорошего автора, столь же люто неприемлющего нынешнюю Россию, – это признак того, что реплика Европы может быть не услышана.

Тимур Рахматуллин специально для «Актуальных комментариев»
© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".