Законодательные рамки для помилования будут противоречить самой сущности этого института

правозащитникВалерий Борщев

Реформу института помилования обсудили сенаторы и глава президентского Совета по правам человека (СПЧ) Михаил Федотов. Участники встречи не смогли определиться, нужен ли новый закон об амнистии или достаточно подготовить поправки в уже действующий.

Подробнее — в материале «Помилование оформят законодательно».

Свое видение необходимости реформ института помилования в беседе с «Актуальными комментариями» высказал правозащитник, председатель Постоянной палаты по правам человека при Президенте Российской Федерации, член Московской Хельсинкской группы Валерий Борщев.

Валерий Васильевич, как вы считаете, насколько эффективно сейчас работает институт помилования в России?

Во всех странах институт помилования осуществляется акцией президента. Это личное его помилование, его воля.  

Эта практика уходит своими корнями глубоко в историю. К примеру, еще императрица Елизавета Фёдоровна приходила в тюрьму к революционному террористу Каляеву и просила его подать прошение о помиловании государю Николаю II, но он отказался от этого, поскольку знал, что решение по нему будет принимать император. Иными словами, право помилования — это акт милосердия, который должен находиться в компетенции главы государства.

Если говорить об его эффективности, то сегодня, на мой взгляд, институт помилования уничтожен. Уничтожен он был тогда, когда распустили нашу комиссию по вопросам помилования в 2001 году. Если в то время мы принимали решение по помилованию, скажем, 12 тысяч, то сегодня милуют 12 человек, то есть в тысячу раз меньше.

На ваш взгляд, существует ли в этом акте милосердия некий элемент предвзятости и выборочности по отношению к конкретному человеку? Насколько это правильно с моральной точки зрения?

Президент может кого-то любить, не любить, то есть в области применения права на помилование он может руководствоваться страстями и личными симпатиями. Это его право.

Вообще вопрос о предвзятости достаточно дискуссионный. Например, когда-то наша комиссия по помилованию, членом которой я был, в год принимала решение относительно 12-13 тысяч человек, что я считаю довольно хорошими показателями. Но, должен признаться, что и у нас тоже были личные пристрастия.

Я никогда не голосовал за помилование тех, кто осуждён за такие статьи, как, например, изнасилование. Хотя, другой член комиссии Мариэтта Чудакова говорила мне: «Валерий, вы не знаете женщин».

Она, наверное, отчасти права. Но в то же время мне было трудно преодолеть свои внутренние моральные установки в вопросах гуманности по отношению к такого рода осужденным.

Поэтому, я считаю, что и президент, решая вопрос о помиловании того или иного человека, не может быть абсолютно свободен от предвзятого отношения.

Господин Федотов утверждает, что принятый президентом в 2001 году указ о помиловании существенно ограничивает права самого президента на применение этого помилования. Вы с ним не согласны?

Совершенно верно, он сам себя ограничил. Он принял тот указ, который ему удобен. У меня сложилось такое впечатление, что является принципиальным противником такого института, как помилование.

Большой вклад в уничтожение нашей комиссии внес Виктор Петровича Иванов, который ныне возглавляет наркоконтроль (тогда он был зам.главы администрации). И он уничтожал нашу комиссию. Нам, конечно, президент тогда выдал благодарность за работу в комиссии по помилованию, которую я до сих пор храню. Но это не отменяет факт, что помилование, как институт прав человека, было ликвидировано.

Если говорить о том указе президента, которым была учреждена новая комиссия, то, я считаю, что она мало эффективна. Например, при Ельцине был создан специальный отдел по помилованию. Члены этого отдела работали с нами: мы передавали им бумаги, они нам передавали дела, которые мы анализировали. Сейчас же, от этих комиссий мало что зависит, это бесполезная структура.

Многие правозащитники отмечают то, что с каждым годом неуклонно снижается число помилованных и попавших под амнистию. На ваш взгляд, с чем это может быть связано? Может быть, препятствуют недостаточно проработанные правовые механизмы, или есть какие-нибудь иные причины?

Законодательные нормы здесь совершенно не причем. На все воля президента. Но он, как я понял, является противником широкой амнистии. Никаких других препятствий, кроме его желания или нежелания, я здесь не вижу.

Когда я был депутатом, я лично готовил акт комиссии. В этой части вообще-то, президент не должен вмешиваться, ведь акт комиссии — это прерогатива Думы. Дума принимает акт амнистии, и в её полномочиях право амнистировать кого угодно, как и право миловать кого угодно.

Может быть, стоит восстановить федеральную комиссию по вопросам помилования, чтобы решать вопросы о помиловании на региональном уровне?

Сейчас на региональном уровне есть местные комиссии, но по факту эффект от них совершенно нулевой. Если смотреть на рабочую практику региональных комиссий, то мы видим, каковы результаты их деятельности: представляют прошения о помиловании, например, десяти человек от региона, и из них помилования не получает ни один человек! Эти цифры свидетельствуют о результатах деятельности таких комиссий гораздо красноречивее, чем отчеты.

Как вы считаете, нужно ли закреплять на законодательном уровне какие-то общие принципы применения помилования и закона об амнистии?

Я считаю, что вводить законодательные рамки для института помилования — это противоречие самой сущности института помилования. Помилование — это право президента. Поэтому, на мой взгляд, сама по себе идея принять закон о помиловании глубоко порочная и неправильная, направленная на уничтожение помилования.

Во всех странах при президенте существует какая-то структура: комиссия или советники, которые занимаются вопросами помилования. Но, в конечном счете, помилование — это акт руководителя государства. Руководитель государства, монарх, президент, проявляет волю о помиловании. Он может помиловать кого угодно (или почти никого). Это его воля, и законодательно регулировать его волю нельзя.

В этой части, в части законодательной, можно только прописать и проработать саму процедуру: подача заявлений, ходатайств, порядок их рассмотрения и т.д. Но, повторюсь, что это делается указом президента, а не законом.

Поэтому, я думаю, принимать закон о помиловании — это принципиальное уничтожение института помилования. Нельзя ограничивать руководителя государства в том, кого он хочет помиловать, а кого не хочет.