Статья
9979 28 января 2011 8:41

Законодательный антитеррор

Теракт в столичном аэропорту «Домодедово» затронул все слои общества. Если в метро ездят далеко не все жители столицы, то в зале прилета в этот роковой день мог оказаться абсолютно каждый, вне зависимости от своего социального статуса.

Первые меры по горячим следам теракта уже были приняты. Президент уволил начальника управления МВД на транспорте по Центральному федеральному округу. Также лишились своих должностей начальник линейного управления московского аэропорта и два его заместителя.

Российские спецслужбы, в свою очередь, обещают усилить меры безопасности всех аэропортов страны. Заодно стали тщательнее охраняться и другие объекты, в том числе школы.

Первые выводы проверок на авиатранспортных узлах показали, что в аэропортах столицы системы безопасности не работали в должной мере. Однако, даже если в сжатые сроки удастся заставить функционировать известные технические средства в местах массового пребывания людей, то очевидно, что каждого гражданина страны невозможно заставить пройти через рамку металлоискателя. А значит, у террористов-смертников останется возможность найти бреши в безопасности страны. По мнению, не раз за эти дни высказывавшемуся в СМИ, помешать этому могут только смена общей стратегии безопасности страны и изменения в законодательстве, связанном с предотвращением терактов.

В первую очередь, отвечать за безопасность на транспорте должна одна служба. Ситуация, сложившаяся сегодня, когда на каждом объекте безопасность обеспечивают сразу несколько ведомств, недопустима, и в том числе именно она привела к трагедии в «Домодедово». Предложение о едином ведомстве почти одновременно озвучили как чиновники, так и общественники.

Первым единый орган власти, который будет обеспечивать безопасность на транспорте, предложил создать вице-премьер Сергей Иванов на экстренно созванном совещании, посвященном вопросам усиления транспортной безопасности и защите объектов инфраструктуры.

«Сейчас каждый валит вину на другого. До этой черты охраняю я, а дальше меня это не касается. Или происходит так называемый совместный контроль, который на деле приводит к тому, что нет никакого контроля», - сказал Сергей Иванов. Вице-премьер напомнил, что аналогичное ведомство было создано в США после теракта 11 сентября 2001 года.

О том, что ответственность за безопасность на транспортных объектах в России должна лежать на одном ведомстве, а не на нескольких, говорил на заседании Общественной палаты и глава комиссии ОП РФ по контролю за деятельностью и реформированием правоохранительных органов известный адвокат Анатолий Кучерена.

«Существует свыше десяти структур, которые отвечают за безопасность на том или ином объекте транспорта. На самом деле, это неуправляемая ситуация, потому что когда существует десять или, не важно, пять структур, то разобраться, кто все-таки отвечает за безопасность на конкретном объекте, невозможно. Что, собственно говоря, мы и видим в последнее время. Начинается перекладывание ответственности с одного на другого. Считаю, что должна быть только одна служба, отвечающая за безопасность на транспорте», - заявил адвокат, практически слово в слово озвучивший предложения Иванова.

Член Общественной палаты РФ Ольга Костина, в свою очередь, добавила, что нередко за безопасность на определенном объекте отвечает ведомство, которое не имеет ни достаточной подготовки, ни технических средств для его охраны. «Милиция на специальных объектах, мне коллеги не дадут соврать, на сегодняшний день фактически уничтожена, - отметила Костина. - Ответственность даже за такой объект, как Байконур, несет подмосковное ГУВД».

Предложение правозащитницы - проанализировать сегодняшнее состояние закона «О полиции» и взять под особый контроль его реализацию. Тщательно проработать в законе, по ее мнению, нужно не только «общие вещи», но и «отдельные регламенты».

«Реформа правоохранительной системы должна проводиться, исходя из анализа вызовов, которые перед нами стоят. И в криминальной сфере, и в организованной преступности, и в терроризме. Мы же идем каким-то параллельным путем с реальностью. Мы, вместо того, чтобы сначала оценить размер и качество преступных вызовов, а потом относительно этого набирать инструменты для борьбы с ними, выбираем эти инструменты из собственного сознания, исходя из личного недовольства чем-то одним. Это - очень опасная тенденция», - заключила Костина.

Уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин также вспомнил о положительном примере США, где «ситуация очень медленно, но начинает улучшаться».

Во многом, предотвращению терактов в Америке, по мнению российских правозащитников, помогла знаменитая пятиступенчатая система оповещения об уровнях террористических угроз. Но этот «закон о радуге», по словам Лукина, «подействует только тогда, когда будет поступать более-менее достоверная превентивная информация», а граждане пока к этому не вполне готовы. Поэтому, пока соответствующий закон не принят, уполномоченный по правам человека в России считает, что нужно закрывать «наиболее чувствительные места», и, причем, совершенно не обязательно, что таким местом является транспорт.

«Возможно, вы помните, как Сергей Митрохин отправился в Красноярск и, пройдя через дырку в заборе, забрался на крышу атомной электростанции. Там он сидел на протяжении долгого времени, и никто его не замечал», - напомнил Лукин. «Я надеюсь, и я хотел бы верить в то, что сейчас ситуация изменилась, но ведь за этим надо следить и установить за безопасностью потенциально опасных объектов общественный и парламентский контроль», - считает он.

Тем временем, закон о системе предотвращения угроз, подобную американской, в пятницу рассмотрела Госдума.

В отличие от американской пятицветной, российская шкала предупреждения об угрозах будет трехцветной. По аналогии с европейскими странами, синий уровень угрозы будет свидетельствовать о том, что в распоряжение ФСБ поступила некая оперативная информация о готовящемся теракте. При этом, точные данные у силовиков отсутствуют, но бдительность уже пора повысить. При желтом уровне становится понятно, что информация о готовящемся нападении подтвердилась. В случае «красного информирования» россияне будут понимать, что угроза теракта крайне высока.

«Необходимость введения в стране уровней террористической опасности связана с тем, что совокупность разрабатываемых на случай террористической угрозы и применяемых при этом профилактических мер должна носить комплексный характер и учитывать все возможные варианты развития событий», – отмечается в пояснительной записке к законопроекту.

Как сообщил первый вице-спикер Госдумы Олег Морозов, рассмотрение данного законопроекта было запланировано на февраль, но в связи со взрывом в аэропорту «Домодедово» его решили поставить в повестку дня на пятницу.

«Это было предложение профильного комитета, и оно было продиктовано, в том числе, и той ситуацией, которая сложилась в стране в связи с этим чудовищным терактом», - сказал Морозов.

Он отметил, что каждому уровню угрозы будут соответствовать определенные действия силовых структур по обеспечению безопасности граждан.

«Обращаю внимание, что этот закон ни в коей мере, ни в чем не ограничивает права граждан, а касается только именно работы спецслужб и силовых структур, которые обязаны обеспечивать безопасность граждан», - подчеркнул первый вице-спикер.

Впрочем, пока Госдума готовится ввести в России цветовую шкалу оповещения об уровне террористической угрозы, США решили отменить действовавшую в стране почти 10 лет аналогичную систему. Проведя исследования, американские специалисты решили, что подобное оповещение неэффективно и лишь запугивает население.

Госдума в пятницу также завершила работу над президентским законопроектом «О полиции», приняв его во втором и третьем чтении.

Олег Морозов накануне сообщил журналистам, что «к нему поступило около 600 поправок; 167 поддержано комитетом».

После первого чтения законопроекта, прошедшего в Госдуме 10 декабря прошлого года, текст документа претерпел серьезные изменения. Так, профильный комитет учел критические замечания представителей гражданского общества, оппозиции, экспертов, которые выступили против нормы законопроекта о так называемой «презумпции законности действий сотрудников полиции».

 

На  заседании Госдума отклонила предложение не переименовывать милицию в полицию. С соответствующей поправкой к законопроекту «О полиции» выступил член фракции КПРФ Владимир Улас во время рассмотрения документа во втором чтении.

По словам депутата, исследования общественного мнения показывают, что более 95% россиян выступают против переименования милиции в полицию. «В нашей стране полицейский, полицай - синоним слов "предатель, каратель, изменник Родины", и это переименование нанесет огромный морально-нравственный ущерб и подорвет доверие к министерству внутренних дел, уважение к его сотрудникам», - сказал Улас.

Со своей стороны заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности Владимир Колесников, который представляет законопроект во втором чтении, ответил члену фракции КПРФ, что комитет данную поправку отклоняет, поскольку она противоречит концепции законопроекта. «От себя хочу добавить, что необоснованно оболганная служба царской империи добросовестно выполняла конституцию, законы и подзаконные акты и надо вернуть ей доброе имя», - считает Колесников.

Депутаты проголосовали по данной поправке, и лишь 59 парламентариев поддержали ее. Таким образом, она была отклонена.

 

Комментарии экспертов
Законопроект  о новой системе противодействия  терроризму, предусматривающей три  уровня тревог, на мой взгляд, ничего общего с превентивными антитеррористическими мерами не имеет.  Нелепо переносить американский опыт на Россию.
 
Я считаю, что в Америке не существует террористической угрозы в том понимании, как она существует в России. Объясняю: например, в Израиле есть террористическая активность. Там идет война, в который слабый использует, грубо говоря, неконвенциональные средства.
 
В России существует террористическая угроза, потому что террор является средством разрушения политической и социальной системы, государства как такового.  
 
Америку нельзя разрушить террором в настоящий  момент, поэтому глупо и некому применять против нее терроризм. Этим и объясняется то, что после 2001 года терактов там не было.
 
Именно поэтому американский опыт не  может быть продуктивен в России.
 
Сомневаюсь, что закон «О полиции» будет иметь коэффициент полезного действия в свете антитеррористической борьбы.  
 
Проблема российских силовых структур, включая самую массовую и самую близко связанную с обществом милициею, на мой взгляд, в том, что они не понимают, ради какой цели существуют. Отсутствует критерий отбора в эти структуры. Люди идут туда или неосознанно, или  со смыслами, которые никак не связаны с выполнением каких-то задач, касающихся общества и государства.  
 
Руководство по инерции набирает в силовые структуры людей,  и только по той же инерции туда иногда попадают вполне приличные люди, но это никак не связано с каким-либо осмысленным отбором сотрудников. 

На сегодняшний  день, как мне кажется, сотрудники милиции не совсем  понимают, кому они служат - себе, дяде, каким-то покупателям их услуг или стране?  И называть это можно как угодно – хоть опричниной, хоть жандармерией. 

Депутаты  подражают американцам. Только зачем? США – государство с совсем другой организацией жизни, труда, социального обеспечения. Еще очень любят приводить в пример Израиль, опыт которого, как я считаю, тоже не совсем приемлим для нашей страны.  
 
На мой взгляд, проблема России не в том, что будут вывешивать уровни угрозы. И даже не в том, что кто-то в очередной раз выпорет милицию или полицию, как она теперь будет называться, всех уволит и заставит смотреть в два глаза.  
 
Надо  уметь решать социальные, национальные и религиозные проблемы. Вот на что нужно делать акцент, когда речь идет о противостоянии терроризму. Еще надо активно работать с молодежью. Тогда и терроризма будет гораздо меньше.  
 
От простого  же подражания Западу мало что изменится.  Наше общество, сдается мне,  не заметит никакие цветовые угрозы. Большинству населению безразлично как будут называться правоохранители – милиционерами ил полицейскими. Люди хотят, чтобы они выполняли свои обязанности. На это и следует делать акцент.    
 

Депутаты постоянно что-то создают, реформируют, переименовывают. Мне кажется, надо улучшать то, что есть, а не создавать бесконечно новое в панике и в истерике какой-то. 

У нас не только транспортная милиция находится фактически на грани ликвидации. Это также касается и милиции на специальных объектах, которая на сегодняшний день фактически уничтожена. Доходит до того, что даже ответственность за такой объект, как Байконур, к примеру, несет подмосковное ГУВД. Так что нужно понимать, в какой стране мы живем.

Сейчас все обсуждают ситуацию на транспорте, а обсуждать надо ситуацию в общем. Я вас уверяю, террористы – не глупые люди, с очень развитым мышлением. Следующий удар произойдет не на транспорте, и тогда мы побежим наводить порядок там, где он произойдет. Разговор нужно, безусловно, вести об общей ситуации. Нам нужно проанализировать сегодняшнее состояние этого измученного поправками закона - закона «О полиции», и взять под особый контроль его реализацию. В законе прописываются общие вещи, но важнее проконтролировать отдельные регламенты.

Реформа правоохранительной системы должна формулироваться, исходя из анализа вызовов, которые перед нами стоят: криминальных, в организованной преступности, в терроризме, и так далее. Мы же идем каким-то параллельным путем с реальностью: вместо того, чтобы сначала оценить размер и качество преступных вызовов, а потом относительно этого набирать инструменты для борьбы с ними, мы выбираем эти вызовы из собственного сознания, исходя из субъективного недовольства. Это - очень опасная тенденция.

Следующий момент касается системы оценки уровней безопасности. Я думаю, что вводить ее нужно. А разговоры о том, что мы сеем панику… Наши граждане гораздо больше подвержены панике от незнания того, что происходит. От слухов, от сплетен. От того, когда они видят, что что-то перекрыто на дороге, но им не объясняют, почему это сделано, – вот от этого возникает гораздо больше паники. Поэтому, нужно думать не только о том, чтобы доводить до них информацию и призывать их к бдительности, но и о том, чтобы вообще выстроить работу с обществом, работу с поощрением. В США «стучат» все на всех, и не боятся ошибиться. Никто никогда не скажет американке: «Бабуля, отстань ты со своим мешком, там ничего не нашли!» Граждан надо каждый раз благодарить, потому что, на самом деле, никакая спецслужба в мире ни разу не победила и не предотвратила опасную ситуацию в одиночку. И как бы мы ни критиковали спецслужбы, ну не могут они дать 100% результата, ни в одной стране мира.

Затем, мне кажется, мы подошли уже давно к ситуации, когда помощь, в том числе и материальная (и жертвам теракта, и жертвам тяжких насильственных преступлений) должна быть регламентирована законом. Потому что, на сегодняшний день получается, что если вам «повезло» попасть в историю в Москве или в крупном федеральном центре, то вам помогут. Помогут вашим детям, которые стали сиротами, или вам, если вы остались инвалидом. Но может и не повезти, как тем, кто был в «Сапсане». Вы знаете, что многим до сих пор ничего не выплатили, а многим выплатили копейки.

Безусловно, наша самая главная задача сейчас – это предотвращение преступных деяний вообще в масштабах страны, а не только терактов на транспорте. Но стоит и подумать о том, что, все-таки, сами последствия также нужно ликвидировать как можно скорее.

Мне кажется, что многое сейчас из того, что делается у нас или рассматривается  в качестве законопроектов – это  вполне адекватные ответы на то, что происходит в стране. Правда, я не очень понимаю, зачем милицию переименовывать в полицию.  А вот то, что надо по существу поменять отношение к правоохранительным органам –  это безусловно. 
 
Мы можем сколько  угодно говорить о большей мягкости и демократии, но, чтобы все это реализовалось, нужно произвести в стране жесткий однозначный порядок. Для этого нужно заложить мощные универсальные правовые основы. В этом я вижу главную составляющую закона «О полиции».  
 
Мне представляется, что реформы закладывают основу под дальнейшее нормальное и демократическое развитие страны. 
 
У нас часто бывало, к сожалению, что развитие демократии приводило к разбалансировке, к вседозволенности. Так было в «лихих девяностых», когда на улицу было страшно выйти.  Многие считают, что  происходящее у нас в стране, в частности теракт в «Домодедово» и т.д, - неожиданный откат в 90-е годы.  
 
Этого больше всего бы не хотелось.  Я считаю, законопроекты, которые сейчас принимаются,  - достаточно своевременная попытка этого не допустить. Есть, безусловно, еще целый комплекс мер, необходимых для предотвращения терактов. Но установка на развитие и становление правового государства – это тоже вещь очень серьезная и полезная в этом плане.  
 
Мы можем сколько угодно говорить о том, как мы должны жить, какое у нас должно быть прекрасное гражданское общество, проводить конгрессы вокруг этого. Но важно понять, что, когда  у нас в аэропортах происходят взрывы, -  никакого гражданского общества и благоденствия как в Швейцарии у нас не будет. 
 
У нас, правда, после очередного ЧП начинают принимать экстренные меры, а потом забывают и все идет как прежде. После взрыва в «Домодедово» хотелось бы, чтобы не забылось. Хочется надеяться, что законопроекты, которые сейчас принимаются, будут держать наши спецслужбы, всех, кто нас защищает, в тонусе. 
 
Да и мы должны вести себя соответственно. Когда я недавно возвращался из командировки из Чечни и чуть позже из Ростова, видел, как люди недовольны усиленными проверками и увеличение паспортного контроля.  То, что в стране сложная обстановка, многих не волновало. Так что и мы с вами должны измениться, чтобы в стране был порядок и спокойствие.   
 

Готов быть трижды просвечен в каждом аэропорту, плюясь и чертыхаясь про себя, когда  прохожу  через  рамки досмотра или показывая тысячный раз свой паспорт, но хочу остаться в живых, чего и желаю всем.  

Всякие меры по безопасности предполагают некое ограничение свободы, поэтому в этом вопросе очень важны взвешенный подход и поддержка общества.

Зал прилетов в любом аэропорту - это маленькая часть России, маленькая часть страны. И люди, находящиеся в аэропорту, подсознательно считают, что они защищены. Пусть там стоит неработающий аппарат, а рядом сотрудник, смотрящий в сторону, но пассажиры верят в то, что они находятся в безопасности.

В то же время, ругая правоохранительные органы за невыполнение ими своих функций, нужно помнить еще вот о чем. Когда-то в газете «Правда» случилась опечатка, и о ней доложили Сталину. Очень неприятная опечатка, рядом с фамилией вождя. Журналист пропустил букву в слове «главнокомандующий». И знаете, какое тогдашний лидер принял решение? Не расстрелять или бросить в тюрьму сотрудника этой газеты. Он распорядился прибавить ему зарплату. Так же надо поступить и с сотрудниками транспортной милиции, которые получают копейки, и, между прочим, им еще не была выплачена зарплата за прошлый месяц. Это же наша защита, наша надежда.

Также я хотел бы попросить посмотреть более пристально на закон о полиции. Там есть раздел «безопасность на транспорте». В этот раздел включили то, чего не было раньше - предоставление самостоятельности транспортной полиции. Кстати, было время, когда милицию вообще не допускали к работе на транспортных объектах.Потом постепенно добились того, что она самостоятельно действует. Нам нужно в этом вопросе взять пример с Соединенных Штатов и с Израиля.

Теперь - по поводу закона об уровнях безопасности. Отмечу, что сам по себе этот закон призывает всех нас относиться к вопросам террористического характера с огромнейшей ответственностью. Вот представьте себе, что вы приходите к руководителю, и не просто с записочкой, а с информацией, которую вы не можете доказать, но вы уверены, что получили ее из достоверных источников. И на основании этой информации будет введен усиленный режим, который стоит очень дорого. Это - огромнейшая ответственность как для граждан, так и для представителей органов защиты правопорядка.

В Европе, США эта система работает. Нам не хватает этой системы, и мы убедились в этом на примере ситуации с Домодедово. Отсутствие официальной информации в таких условиях снижает уровень безопасности, сеет панику.

Теперь мы законодательно обяжем спецслужбы своевременно информировать об угрозах общество и исполнительные органы. Это уже не оперативные слухи – это оперативная информация.

Введение таких уровней опасности - это серьезная профилактическая мера.

Если, скажем, будет введен самый высокий уровень террористической угрозы, мы с вами будем каждое утро знать об этом. Будем более внимательными, выходя из дома, будем думать о том, как мы и наши дети защищены. Предупрежден – значит, защищен.

Кроме того, госорганы будут применять специальные меры безопасности с введением того или иного уровня террористической угрозы. Все это будет в условиях широчайшего контроля общества и СМИ. Это лекарство от коррупции, неэффективности и бюрократии.

Политическое значение закона о полиции не исчерпывается критическим анализом и модернизацией норм, определяющих повседневную работу полицейских, их права во взаимосвязи с ответственностью.

Не менее важным для общества стал опыт всенародного обсуждения, участия граждан и институтов гражданского общества в подготовке президентского законопроекта на стадии до его внесения. В отличие от аналогичного советского опыта в этом обсуждении не было заорганизованности и нарочитости. Кроме того, использование современных информационных технологий сделало процесс обсуждения максимально открытым и интерактивным.

Еще более важный политический момент заключается в рамочной конституционно-правовой идеологии законопроекта. Пожалуй, впервые в истории России вся деятельность стражей правопорядка будет регулироваться нормами закона прямого действия, а не подзаконными актами, продиктованными ведомственными интересами и менталитетом генералитета. Это, кроме всего прочего, означает, что президент России, опираясь на парламент и вместе с Федеральным Собранием, берет на себя политическую ответственность за будущую работу полицейских.

С точки зрения качества законодательства, закон прямого действия позволяет именно субъектам законодательной инициативы - президенту, правительству, регионам и парламентским фракциям в дальнейшем корректировать нормы в зависимости от результатов. То есть ведомственные интересы отодвигаются в сферу более точного исполнения норм закона и выявления его узких мест, а не будут подменять политические институты общества.

Поэтому и политики, и общество имеют все основания для оптимистического взгляда в будущее новой российской полиции, поскольку у общества в целом и у экспертного сообщества появляются серьезные рычаги политического влияния на правоохранительную систему.

Необходимость принятия нового базового закона «О полиции» вызвана изменениями в экономическом базисе страны. Переход на инновационный, передовой тип экономики влечет за собой изменение всей надстроечной составляющей, в том числе и правоохранительной и судебной деятельности, задача которых - дать возможность в оптимальном режиме решить эту архиважную тяжелую серьезную задачу.

На законопроекты поступило около 600 поправок, и все они были рассмотрены предельно внимательно.

Проект федерального закона «О полиции» еще до внесения прошел всенародное обсуждение. Пользователями Интернета было внесено более 20 тысяч конкретных предложений по его совершенствованию, сайт, где обсуждался документ, посетило более 1,5 млн человек.

Законопроект фактически закрепляет и уточняет те полномочия, которыми в настоящее время наделена милиция. Никаких особых прав полиция не получает. В том числе и по налоговым преступлениям. Это, кстати, на днях в интервью газете «Ведомости» подчеркнул и наш президент. Просто все, что на сегодняшний день регламентировалось множеством законодательных и подзаконных актов сведено в один документ. Чем меньше простора для творчества в ведомственных инструкциях, тем меньше остается места для произвола.

Целым рядом поправок предполагается введение новых дополнительных форм контроля за деятельностью полиции в дополнение к тем, которые уже установлены в законопроекте, сообщил он.

Никто не отрицает, что общественный контроль за деятельностью полиции необходим. Но давайте не забывать и о том, что чрезмерная открытость установление безграничного доступа общественности к методам и способам работы полиции может не только снизить возможности сотрудников и подразделений по противодействию преступности, но и негативно отразиться на их основной деятельности – защите прав и законных интересов граждан.

Правоохранительная структура не может и не должна работать абсолютно прозрачно.

Настаивая на безграничной открытости и прозрачности, авторы некоторых поправок ставят под сомнение вообще саму возможность проведения оперативных мероприятий.

Значительная часть поступивших поправок касаются социального обеспечения сотрудников полиции. Но они являются предметом отдельных законодательных актов, которые разрабатываются и в этом году будут внесены в Госдуму. Поэтому они будут учтены в ходе работы над соответствующими законопроектами.

Наша задача, как законодателей, не только защитить общество от возможных злоупотреблений со стороны отдельных представителей правоохранительных органов, но и представить полиции самый широкий арсенал средств противодействия преступному миру, для предотвращения, пресечения и раскрытия правонарушений.

Террористы, которые планируют теракт, являются очень смышлеными людьми, мягко говоря. Они очень четко видят, что и где происходит. Поэтому, вероятность того, что следующий взрыв произойдет также в аэропорту, весьма мала, хотя и не исключена. Значит, существует проблема, не где происходят теракты, а почему они происходят. И вопрос в том, что нужно сделать реального, чтобы эта угроза постепенно шла на убыль.

Мы видим, что в тех странах, которые всерьез взялись за дело несколько лет назад, ситуация очень медленно, но начинает улучшаться. Это происходит и в Соединенных Штатах. Американцы ведь не стали разбираться, где именно и что именно произошло. Они стали укреплять пространство вокруг двух высоких зданий, в которых произошла эта знаменитая история 11 сентября. Они приняли закон о защите родной земли, главное внимание в этом законе они уделили координации всех систем, которые занимаются борьбой с терроризмом.

Главной проблемой в этом деле является, конечно, не предотвращение теракта, когда вооруженный и заряженный взрывчаткой человек уже пришел на место теракта. Ведь в этом случае трагедию предотвратить крайне сложно, если вообще возможно. Здесь важнее превентивная информация о возможных «гнездах» террористов и искоренение этих «гнезд». И в этом вопросе, конечно, существуют очень серьезные проблемы. Я не знаю, да и не должен знать, что происходит в сфере оперативной работы спецслужб. Но у меня есть серьезные подозрения, что в ней нет достаточного уровня координации. Есть успехи, известно, что со многими террористами «разобрались», говоря современным языком. Но есть и очень серьезные систематические неудачи. И я думаю, что главная проблема кроется в оперативно-технической сфере.

«Закон о радуге» - это прекрасно, но все дело в том, что этот закон подействует только тогда, когда в органы будет поступать более или менее достоверная превентивная информация.

Возможно, вы помните, что Сергей Митрохин однажды отправился, если я не ошибаюсь, в Красноярск, и там, пройдя через дырку в заборе, забрался на крышу атомной электростанции и сидел на ней на протяжении долгого времени, и ведь никто его не замечал! Я надеюсь, и я хотел бы верить в то, что сейчас ситуация изменилась, но ведь за этим нужно следить, установив и общественный, и, конечно, парламентский контроль.

Еще я бы хотел сказать о более широкой социально-политической стороне этого дела. Ведь терроризм – это очень серьезное и глубинное чувство, которое органически присуще, к сожалению, очень сложному и противоречивому человеческому существу. И со времен Герострата, который храм Афины поджег ради собственного тщеславия, это, так или иначе, существует. А теперь еще существуют технические условия для того, чтобы это запросто осуществить. Я очень рад, что наша власть начинает заниматься социально-политическими аспектами, пытается создать экономические стимулы для того, чтобы этого не было. Но не нужно поддаваться иллюзиям! В основе терроризма лежит отнюдь не только алчность, но и другие присущие человеку чувства. В том числе, готовность к самопожертвованию ради втемяшевшейся в голову очень жесткой идеи, так было всегда еще со времен Крестовых походов, да и еще раньше. То есть, все время существования человечества!

Что можно этому противопоставить? Далеко не только деньги, а стимулы более серьезного нравственного, духовного и политического порядка для того, чтобы жизнь представлялась удовлетворительной, соответствующей пониманию жизни самого гражданина. Это - очень серьезная проблема, которой нужно заниматься, и я думаю, что Общественная палата РФ должна внести свой вклад в нее. Если мы серьезно возьмемся за это дело, то можно ожидать постепенного, очень медленного, но все же прогресса.

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".