Заново собрать Родину

философАндрей Ашкеров

философАндрей Ашкеров

Владимир Путин прервал молчание и провел в Ново-Огарево пресс-конференцию, посвященную событиям на Украине. Доктор философских наук, профессор МГУ Андрей Ашкеров о влиянии «примирительной» пресс-конференции и  о том, стоит ли ждать снижения накала страстей - на Украине, во взаимоотношениях России и Запада, внутри нашей страны.

«Создается впечатление, что Путин хотел угодить всем. Пресс-конференция была для информационного экспорта - для западных элит, зарубежных медиа, тех, кто формирует мнение на Западе. В этом смысле пресс-конференция была третьей частью олимпийского дивертисмента. При этом по привычке Путин обратил риторику прав человека против её создателей. Это старый трюк, бывший раньше конкурентным преимуществом "ЧК" перед "ЦК".

Внутри страны президенту тоже хотелось угодить всем и сразу. И "ястребам", и "голубям", и отечественной пятой колонне, и патриотам, в том числе самым шапкозакидательным. В речи президента каждый мог уловить то, что послужит утешением, свои интонации, свои слова.

Однако общее ощущение такое, как я и предсказывал некоторое время назад – для Кремля представляло бы большую проблему возникновение именно пророссийских, пропутинских даже, социальных движений на Украине и в Крыму. Было много разговоров, почему всякие там украинские клубы соотечественников на протяжении всего постсоветского периода были фикцией и существовали, как правило, для освоения бюджетов.

Конструкция современной власти в России такова, что не предполагает гражданского участия ни в каком виде. Купить массовку проще и лучше.

Возвращаясь к пресс-конференции: она выполняла задачу успокоительной терапии. У этой терапии не было конкретного адресата, кроме "града и мира". Выгодополучателем в таких случаях оказывается агрессор. Он трактует факт такой терапии в свою пользу. И вместо политического целительства мы получаем "замирение".

Однако основная опасность такого подхода даже не в этом, а в утрате инициативы – и речь идет не только об информационной повестке, но и о смысловой.

Сам факт того, что Путин опубличил свою позицию, причем перед собранными впопыхах представителями медиа-сообщества, привёл к исчезновению интриги и нейтрализации  позиции. Путин показал себя мастером политического палимпсеста – "пятая колонна" могла услышать в его словах уверения относительно того, что "ничего не будет", "голуби" - слова о том, что что-то будет только в рамках "права нации  на самоопределение", "ястребы" - доказательства того, что будет всё, "но не сразу". Это можно было бы воспринять как игру в невинность – в духе сурковской пропаганды, – если бы постмодернистский канон, по которым она велась, не был бы сегодня таким анахронизмом.

В послании Путина никто не мог опознать себя как "свой", как "наш". Единственным исключением оказался Янукович, который был признан политическим трупом, спасённым "из гуманитарных соображений". Чтобы окончательно не убили. Это, безусловно, не просто плохая, но наихудшая ставка.

Путин это почувствовал и скрасил впечатление рассуждениями о кумовстве, об украинских жуликах во власти. И даже заявил о том, что понимает Майдан. Как нетрудно заметить, в этих оценках он почти перешёл на язык Навального. Однако резюме было всё равно фирменное, путинское: посмотрите, насколько у нас выше, чем на Украине, доходы на душу населения. И, как всегда бывает в таких случаях, остался без комментария вопрос о том, какую роль в формировании этих доходов играет ресурсная рента, и что произойдёт, если она сократится.

Кстати, умиротворяющий тон пресс-конференции связан, скорее всего, именно с этим – с этим, с судьбой ресурсной ренты и основных её "баронов".

Итак, конференция была проведена виртуозно. В том числе с точки зрения оговорок – Путин, например, постоянно путал Киев и Крым.

При этом именно виртуозность вызывает ощущение досады. Сохраняя в тайне свои ходы и намерения, Россия получала бы больше.

Основная неясность, оставшаяся от пресс-конференции в том, рассматривает ли Россия своих соотечественников на Украине как часть себя или нет. Непонятно, каков статус соотечественников за рубежом и кто они – соотечественники?

Очевидно, что этот статус не может быть связан ни с наличием общей родины – Советского Союза, ни с общим – русским – языком. В конце концов Ярош тоже родился в СССР и Майдан чаще всего говорил на русском.

Таким образом, Путин не воспользовался историческим шансом называть Россию государством разделённого русского народа.

В рамках вопроса о Будапештском договоре, Путин фактически признал украинскую ситуацию – революционной. Это вполне разумная постановка вопроса. Однако ещё разумней было бы объяснить революцию не по канону противостояния "верхов" и "низов", а как процесс столкновения двух гражданских наций, искусственно помещённых в тело одного государства.

Речь идёт о революции, которую мы наблюдали, скажем, на примере Чехии и Словакии. Это революция не против политического режима или даже определённой модели государства, а в отношении того, что считать страной. Она касается не морфологии, не устройства, а топологии. Речь о революции, связанной с новой сборкой родины и всех местных условий.

Нынешняя Украина враждебна с точки зрения всего этого для громадной части населения.

В постсоветский период Россия столкнулась с феноменом разделенного народа. Это один аспект проблемы. Другой аспект – пространство, организованное так, чтобы все местные условия работали на сепаратистские сообщества и группы, против большинства и целостности.

На этом построено всё постсоветское пространство, и украинский кризис только показал существующее положение дел.
Однако Путиным ничего не было сказано на этом счёт. Это можно воспринимать как некий маневр – намеренно не говорить о самом важном, а можно рассматривать и как отсутствие конкретной позиции по этому поводу. Видит ли Россия себя государством, которое отвечает за судьбы всех, кто травмирован постсоветской перекройкой границ, тем событием, которое сам Путин некогда назвал "величайшей геополитической катастрофой"? Видит ли Россия себя государством, которое отвечает за судьбу русского языка и тех, кто на нём говорит?

По итогам путинской пресс-конференции об Украине на этот счет могут быть двойственные оценки. Либо этот принцип предполагается и не произносится как нечто очень важное. Либо этого принципа просто нет, а речь идет о внешнеполитических разменах, о сути которых мы до конца не знаем. Имеются в виду, в том числе, размены, касающиеся интересов олигархической элиты самой России, которая могла что-то заработать на колебаниях российской валюты, наблюдавшихся из-за событий в Крыму.

Нериторический итог речей Путина пока один: Газпром отказался от льготных поставок газа на Украину. Кремль вновь предпочёл язык экономических санкций языку убеждений и доктрин.

При этом революционная ситуация на Украине, связанная с проблемой "пересборки Родины", является революционной и для нашего государства. И она, как и любая революционная ситуация, может породить самые неожиданные последствия.